Видение пространства
Идея усталости заключена в самом средневековом восприятии пространства. Все дело в нем. Как только устанавливается дистанция, пространство делается размытым. Трудности появляются, как только возникает необходимость «ходить по дорогам». Путешествие дело опасное. В том мире не было возможности посмотреть на предстоящий путь сверху64. Местность не однородна, как в наше время. Конечно, какие-то карты существовали на старинных гравюрах можно заметить границы, разделяющие страны и континенты. Но в основном на них изображены дороги, пути, это не взгляд на пространство, который помог бы охватить его целиком. Пространство это «пустота, которую надо заполнить»65, это неясные перекрестки, постоянно появляющиеся препятствия. Значение имеют лишь отдельные места, как те, что в XIII веке упоминает «восхищавшийся лишь садами» Марко Поло в «Книге о разнообразии мира» описании «баснословного» кругосветного путешествия66. Таким образом, как бы ни был тяжел пройденный путь, он влечет за собой прогресс, и дальние горизонты могут не только пугать, но и завораживать.
Прокомментировать это можно лишь кратко. В Средние века было не до взглядов в глубь себя и не до скрупулезного изучения испытанных ощущений. Усталость путника, как и усталость воина, выражается через то, что он видит: описывая окружающее, он сообщает нам о том, что происходит с его телом. Мы читаем описания переходов, местности, климата: например, ветра, заставляющего Джованни Плано Карпини, папского посланника, регулярно ложиться на землю во время перехода через Монголию в 1246 году67, или почвы Восточной пустыни, «то каменистой, то песчаной»68, которая привела в отчаяние Якова из Вероны во время его долгого путешествия в 1335 году.
На кону были материальная и ментальная галактики, видение окрестностей; каждое место расценивалось как изолят и каждое отдаление как «противостояние». Нет ничего удивительного в том, что жители Монтайю в XIII веке очень высоко ценили пастуха Пьера Мори, «перешедшего вброд реку и перенесшего на своих плечах сначала Белибаста, а затем Арно Сикра»69. Риски, связанные с путешествиями, и постоянные испытания, таким образом, представляют собой первый известный вызов времени.
Угроза, таящаяся в «чужих краях», беспокойство, вызываемое пространствами, и сюрпризы, которые они могут преподнести, были главными темами средневековой литературы. Ирландский священник Брендан, в сопровождении двенадцати товарищей отправившийся на поиски земного рая, встретил во время своего путешествия такие многочисленные и удивительные испытания, что в XXV веках его странствия стали сюжетом ста двадцати произведений70. Брендан познал все лишения и страхи. Помимо тягот путешествия он сталкивался с дикими животными, его изводили монстры, дьяволы и демоны. Чудеса встречаются во многих романах, разжигая воображение и оживляя повествование.
Изнеможение, усталость сопровождают также важнейшие средневековые странствия и путешествия: вдоль границ какой-то территории, по морям, по лесам, по пустыням В особенности это касается походов в Святую землю путешественники нередко сбивались с пути, совершали бесконечные переходы, уставали до смерти. Вот свидетельство Номпара де Комона, сделанное в 1419 году: «Мы вышли в путь посреди ночи из‐за сильнейшей стоявшей там жары, вызвавшей смерть множества людей»71.
Горы и леса те места, где путешественники устают больше всего, в особенности леса с их неверными тропами и обманом зрения. Для их определения существует множество эпитетов: коварный, полный опасностей, затерянный, непроходимый72. В лесу блуждают, он полон угроз, в нем полно «всевозможных ловушек и тайных мест», в нем трудно ориентироваться и найти из него выход73. Король Лот и его сыновья, прибыв к нортумберлендскому леснику, «впали в глубокий сон, чтобы отдохнуть после огромных усилий и мучений, которые им пришлось перенести»74. Друзья Гавейна, «до ночи» блуждавшие верхом на лошадях по «бескрайнему темному лесу»75, сразу же крепко заснули. А лес, в который отважился пойти Гинбо76, называется «Опасным»77, потому что его трудно пройти, а также потому, что зовет на подвиги. Роман XII века «Невидимая дама» кончается трагически из глубины леса доносятся крики «несчастного заблудившегося и нет надежды на его спасение»78.
Море дополняет картину ужасов: дождь из огня и камней, острова, сбивающие с пути своими магнитами, чудовища с бронзовыми челюстями. Опасность настолько очевидна, что в XII веке в расписании корабельного движения в сторону острова Олерон появляются первые признаки «защиты»: «Если моряк получит ранение, неся службу на корабле, он должен быть перевязан и вылечен за счет владельца этого корабля»79.
Средневековые путешественники кто они?
В историях о странствующих рыцарях, торговцах, представителях власти, принцах или священнослужителях, как и о путешественниках, бросивших вызов непростым маршрутам, всегда упоминаются и подчеркиваются трудности, с которыми они сталкиваются.
Повседневная жизнь опасна, несмотря на свою простоту. Путешествия дело неизбежное, необходимое и в то же время «изматывающее». Коммерсанты и негоцианты ищут выгоду и ездят по ярмаркам, отстоящим на большое расстояние друг от друга: «Шампань, Лион, Кельн, Аугсбург, Майнц, Милан, Неаполь, Бриндизи»80. Это видно на комплементарной фреске Амброджо Лоренцетти «Последствия доброго правления», написанной в 1339 году на стенах Зала Девяти в Сиене: города с оживленными предместьями, толпы людей, нагруженные повозки, торговцы, продвигающиеся пешим ходом81. Все это создает впечатление одновременно движения и покоя. Надпись на картуше тем не менее косвенным образом намекает на опасность: «Пусть любой свободный человек путешествует безбоязненно»82. Пути-дороги явно представляют большие трудности. В текстах поэта XIII века Жиля Ле Мюизи чувствуются угрозы:
Переписчики, служившие герцогу Бургундскому и сопровождавшие его во время путешествия в папский город Авиньон в мае 1344 года, официальным языком сообщают об упадке и болезнях. Болезни и в особенности смерти это самые тяжелые невзгоды, с которыми им пришлось столкнуться во время путешествия: в период с мая по октябрь 1344 года заболели и были оставлены на месте пятьдесят четыре человека, четверо из них умерли; это около трети герцогской свиты85. Та же мысль косвенным образом подтверждается в письме Людовика VI королю Кастильскому, написанном в 1387 году: «две тысячи военных», которых он посылает тому на помощь, должны быть доставлены «как можно более аккуратно и с наименьшим ущербом для них»86.
То же самое можно увидеть в литании, посвященной путешествию Эсташа Дешана (XV век), в которой описано его крайнее изнурение, и в то же время в ней упоминается, наоборот, интерес к знакомству с миром для лучшей его оценки:
В связи с этим символичным оказывается религиозное регламентирование, приветствующее ограничение путешествий. В Средние века архиепископ Рауль де Бурж «предостерегает» священников от слишком долгих переходов: те, кто живет дальше, чем «шесть или семь миль от города», должны «собираться в группы по десять человек и посылать к епископу одного из десяти в четверг на Страстной неделе, чтобы получить в три разные склянки миро для крещения и елей для новообращенных и больных»88. Визиты епископа строго регламентированы, всегда проходят торжественно, но «не часто»89 вплоть до XIXII веков.