Бортмеханик снова кивнул, сел к панели управления и защелкал клавишами.
Волков твердыми шагами направился в соседнее помещение, которое гордо именовалось «кают-компанией». Фактически для экономии пространства здесь в квадратной комнатушке размерами два на два метра размещались лавочки, привинченные к трем стенам из четырех, и примерно в середине круглый стол, прикрепленный к полу. Еще был экран на стене и небольшой встроенный шкаф для хранения планшетов и прочих мелочей. Здесь могли разместиться все девять членов экипажа, но собирались вместе они только один раз, после начала полета, когда обсуждали схему дежурств и другие рабочие вопросы. В пересменку здесь иногда играли на планшете в быстрые шахматы бортмеханик и второй пилот, да шушукались биологи Ким Сян и Ким Донг. Они больше всех переживали из-за того, что их поставили в разные смены. Но исключить из дежурной смены пилота или механика, заменив его вторым биологом, было нерационально. Это понимал и капитан, и супруги Ким, поэтому до конца полета им пришлось смириться с вынужденной разлукой.
Капитан пропустил Сян вперед, вошел в кают-компанию и, коснувшись сенсора на стене, закрыл дверь. Выехав из углубления, створка двери плотно прилегла к противоположной стене, изолировав кают-компанию от внешней среды корабля. В случае разгерметизации в каждом изолированном помещении можно было находится, пока не закончится запас воздуха. Такая же изоляция предусматривалась в медицинском секторе, в рубке управления, в мастерской и в жилых капсулах. Остальные помещения, включая кухню-столовую, не имели таких перегородок.
Капитан сел на узкую лавочку и разместил локти над столешницей, подперев переплетенными пальцами подбородок. Сян села напротив него и положила руки на столе перед собой. Пальцы ее также были переплетены, но это выглядело как судорожная попытка защититься. Вся ее поза выражала напряжение и страх.
Капитан Волков спросил:
Сян, ты начала что-то говорить про Игоря Бортникова там, в рубке. Расскажи без лишних ушей. Нам нужно разобраться, что с ним случилось, поэтому любая информация будет важна.
Девушка помолчала, нервным движением поправила короткую челку, снова сцепила пальцы и, уперевшись взглядом в стол, начала говорить:
Вы же знаете, что Бортников считает себя красавцем и у него очень высокое самомнение? Это не было проблемой при подготовке к полету, мы же жили всей командой в тренировочном лагере почти два месяца, все было хорошо. И после старта он вел себя нормально, и все полгода, что мы летим, никаких претензий к нему не было. Но последние несколько смен Сян со вздохом помассировала виски пальцами, скрестила руки на груди и прислонилась спиной к стене. Его как будто подменили, тихо сказала она.
Продолжай! подбодрил ее капитан.
Дня три назад он предложил пообщаться поближе, но, конечно, мне это было неинтересно, и я отказалась. После этого у меня создалось такое впечатление, что он начал мстить и делать мне гадости. Причем это были какие-то тупые шутки мог подкараулить и внезапно выскочить из-за угла, закидывал в мою капсулу какие-то промасленные тряпки. Залез в наш биологический планшет и стер последние записи. Детский сад какой-то! Сян опять передернула плечами.
Когда успевал? недоуменно спросил капитан. Мы же с тобой вместе сдавали смену и шли спать, а он заступал на следующую.
Вот в пересменку и успевал, за вашей спиной, отведя взгляд в сторону, сказал Сян. Потом снова взглянула капитану прямо в глаза: Можете по записям камер проверить.
Почему ты ничего не доложила? тоже прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди, спросил Волков. У него в голове не укладывалось, как взрослый мужчина, тем более пилот, у которого расчет действий идет на несколько шагов вперед, мог себя так вести.
Надеялась, что он образумится.
И долго собиралась ждать?
Сян пожала плечами:
Наверное, еще пару смен. Если бы это продолжилось, рассказала бы вам.
А мужу говорила?
Пришлось сказать, но не все, нехотя ответила девушка. Донг сразу заметил, что у меня настроение плохое и начал выспрашивать, в чем дело. Я сказала только про то, что Игорь стер данные. Про все остальное не стала, чтобы Донг не вспылил.
Волкову было сложно представить невозмутимого китайца в гневе.
Понятно, задумчиво сказал он и, подчиняясь внезапному порыву, спросил: Убить его не хотелось?
Что? опешила Сян.
Ну, я же знаю, что ты каждое дежурство отрабатывала свою часть общей миссии опыты с растениями по нескольким направлениям проводила, замеры делала, на Землю все отправляла. А он удалил результат твоей работы, капитан поморщился, произнося это. Не верилось ему, что Сян рассказывает про его первого пилота, самого здравомыслящего и надежного человека на корабле. Так он всегда считал.
Вы что, меня обвиняете в его смерти? Сян встала. В ее голосе звенело возмущение. Знаете, что? Не найдя, что сказать, она с силой ударила по сенсору, открывая дверь, и, стуча магнитными подошвами, поспешила прочь.
В рубке она нос к носу столкнулась с Димой, который возвращался с результатом проверки «сонного» обруча Игоря. Капитан пригласил связиста в кают-компанию, кивком обозначив Киприянову, что тот по-прежнему за старшего в рубке. Закрыв дверь, капитан снова сел, подперев подбородок сцепленными пальцами.
Докладывай, сказал он Дмитрию.
Все настройки обруча стандартные, в момент осмотра он находился в режиме ожидания после 15 часов работы, связист поместил над столом красный обруч и подтолкнул его, чтобы тот начал медленно вращаться. Фокусы с невесомостью не надоедали связисту даже через полгода полета. Включение и выключение последнего цикла прошло в штатном режиме, отметок о сбоях в системе нет.
Перегрузки какие-то были за последние циклы?
Нет, микросхемы в порядке, я выгрузил отчет за последнюю неделю ошибок нет.
Понятно, капитан вздохнул и чуть оттолкнул обруч в сторону, чтобы тот не мешал смотреть на собеседника. Дима, ты замечал странное поведение Бортникова в последние пересменки?
Не припомню, задумчиво сказал связист, хотя
Говори!
Ну, это скорее странное поведение Хельги, Дмитрий смутился и покраснел. Вы только не подумайте, что я за ней слежу, быстро добавил он и покраснел еще сильнее.
Дим, все знают, что она тебе нравится. Ты и на пересменку не спешишь убегать, когда она приходит. И смотришь на нее так, что все очевидно. Капитан понял, что дальше продолжать не стоит, у молодого связиста уже не только лицо, но и уши пылали красным. Впрочем, сейчас не об этом. Мне важны любые детали, которые могут пролить свет на смерть Игоря. Говори.
Ну, как вы сказали, Дима сглотнул, я на пересменке общаюсь, то есть пытаюсь общаться с Хельгой. Вот. И обычно она на меня, ну, так
Не реагирует? подсказал Волков.
Да. Потому что красавчик Бортников у нее на первом месте, связист поморщился. Ну, вы знаете.
Так. И что?
А в прошлый и в позапрошлый раз мне показалось, что она на него как будто обижена. И поэтому, ну, со мной разговаривала так, с интересом, Дима опять стушевался.
А что Бортников? Как он себя вел?
Ну, при мне как обычно. Пришел, пост принял у вас, погулял где-то до конца пересменки и вернулся. А что там в их смену происходило, не знаю,
Погулял? насторожился капитан.
А вы не замечали? Вы же вместе до капсул шли обычно.
Шли, согласился капитан, беседовали по дороге. Потом я в капсулу залезал и думал, Игорь в рубку возвращается после этого, на дежурство. Я-то сам уже никуда не ходил. Читал немного и спать.
А я до конца пересменки обычно в рубке был, потом только в капсулу шел. И вот когда я уходил, Игорь только возвращался, как раз к началу дежурства.