Вы сказали мать Лилит сходила с ума? Может известно, где она сейчас и где отец девочки? Хоть что-то известно? Будет важна каждая мелочь.
Это самое загадочное, спустя 2 года после исчезновения ребенка, ни слова не было от Уэнсдеев старших. Они как будто исчезли, испарились, понимаете? Кто-то говорит, что они покончили с собой от горя, кто-то говорит, что они вообще не были расстроены и просто переехали в другой город дальше издеваться над вторым ребенком. Очень много слухов, про эту семью нет никакой точной информации- почти шепотом говорил парень.
А как вы считаете, могла ли эта семья с такой злобой относиться к своим детям? -спросил я, в надежде услышать отрицательный ответ. Но он лишь опустил глаза и сказал:
Извините, тут нет места моим собственным мыслям, это было давно, никто не хочет ворошить прошлое. И я бы вам советовал в это не лезть, в этой истории много не состыковок, что вызывает дрожь по телу. Мы уже долго разговариваем, мне нужно работать, еще раз извините, до свидания.
Я не знал, как мне реагировать. Я не мог поверить, что ребенок, который писал о безграничной любви к родителям, терпел ежедневные издевательства. Здесь и правда слишком много странного, но у меня это вызывает лишь дикое желание узнать истину.
Глава 3
Я вернулся в особняк. В этот раз начал осматривать двор. По всюду были остатки уличной мебели, на территории не было и намека на кустик, да что там кустик, тут сорняки даже не росли. Мертвое место. Рядом с домом был маленький домик, похожий на остатки сарая. Туда не то, что заходить, на него смотреть страшно. Но я рискнул и аккуратно прошел внутрь. На полу валялись деревянные самодельные фигурки кукол и машинок. Этот сарай был завален инструментами. Я начал осматривать ящики. Там были лишь бумаги старых, уже раскрытых дел. Наверное, отец девочки проводил тут время, раскрывая преступления. Я не оставляю бумаги без пристального внимания, поэтому все собираю в свою сумку, чтоб ночью в машине изучить. Осматривая каждый уголок, я наткнулся на деревянную доску. На ней было выжжено «Мы с мамой всегда будем рядом, наши ангелочки» и вокруг были узоры, карандашом, как я понял, помечено какой формы должна быть доска. Это кипятит мой мозг. Не может это все быть игрой. Почему все говорят про их жестокость? Вспоминая, что я нахожусь в сарае детектива, пытаюсь вспомнить все тайники, которым меня учили в университете. Под местом, где когда-то было окно и подоконник, я нашел щель между досок. Там лежал ежедневник. На нем не было никаких рисунков, лишь кожаная обложка. Открыв его, я понял, что это дневник матери Лилит, он был подписан: личная собственность Нэнси Уэнсдей. Как официально, по сравнению с дневником Лилит, где было написано: блокнотик для секретиков. Этот ежедневник выглядел потрепано и почти полностью исписанный, долго мне придётся его читать. Солнце почти ушло, и я принял решение разобраться в машине с зацепками, которые нашел. Я потратил 3 часа на прочтение каждой страницы ежедневника.
«27.02.1991.
Я очень люблю свою работу. Мне нравится помогать людям и вселять в них надежду на жизнь. Недавно к нам на реабилитацию положили одного пациента- Робин Винтер. Ему 38 лет. В его голове творятся странные вещи, и я поставила ему диагноз ПТСР-Посттравматические стрессовые расстройства. В какие-то дни это обычный мужчина с тяжелей историей, но в другие моменты, он начинает рассказывать ужасные вещи и угрожать всем, указывая каждую подробность своего замысла. Из-за того, что я, как главный врач, взяла этого пациента под свое наблюдение, угрожает он в основном мне. Но я на своем пути уже встречала таких, моя задача сейчас просто назначить ему правильное лечение и попробовать сложить мысли в его голове по полочкам. В ином случае мне примется отправить его в психиатрическую больницу. В такие тяжелые дни я прихожу домой обессиленная, благо у меня есть любящий муж, который всегда только по взгляду понимает, как я устала. Он разжигает костер во дворе, делает мне горячий шоколад и, ничего не спрашивая, рассказывает про свой день. Мне очень повезло с ним. Он прекрасный муж и отец. Свое свободное время он проводит с семьей или в сарае, хотя он хочет, чтоб я называла это место мастерской. Наши дети всегда поднимают мне настроение, ну кроме тех моментов, когда кто-то начинает капризничать, но этого не избежать. Лилит всегда была ангелочком. А вот малыш Эндрю ну очень любознательный и любвеобильный. Все время должны посвящать ему, это смешно выглядит, когда он пытается привлечь наше внимание разными манипуляциями, такой маленьких, а уже такой хитрый и умный. Я безумно люблю своих детей и никому не дам их в обиду и, если надо выйду из образа доброжелательной женщины, чтоб постоять за любого из них.»
«01.03.1991.
Сегодня Лилит пошла в гости к Хлое. Моя дочь хочет, чтоб я подружилась с этой семьей, но моя душа, моё второе чувство отговаривает меня от этого. Не нравятся мне они. Я не могу запретить Лилит с ней общаться, в конце концов, что может случиться, они же дети. Хлоя не воспитанный ребенок, а мама у нее достаточно грубая женщина, воспитывает ребенка одна, странно, что про отца девочки нет никакой информации. Через мои связи и связи Скотта, мы узнали, что отец Хлои погиб в автокатастрофе. Может из-за этого они так себя ведут? Странная семья, не внушают они мне доверия. Но Лилит счастлива, когда находится рядом с Хлоей, они хорошо ладят, детям нужно общение со сверстниками.»
Надо найти Хлою или ее маму, надо с ними связаться, они все-таки были близкими подругами и могли знать что-то. На часах уже час ночи. А я продолжал читать дневник Нэнси. В основном она писала про тяжёлых пациентов и про своих детей. То Эндрю упадет с качелей, то у него лезет зуб, то он тянет за волосы Лилит. Обычные детские моменты. И тут я дошел до того самого дня:
«01.04.1991.
07:20
Я отправила Лилит в школу, она какая-то встревоженная, я сделала ей с утра чай с ромашкой и собрала обед. Эндрю сегодня слишком капризный, он таким еще никогда не был. Плачет без остановки, я уже не знаю, что делать. Весь день буду бегать с ним. Вдруг заболел? Надо будет отвезти его в больницу и проверить, но температуры нет.
11:00
Закончился 3 урок, я всегда созваниваюсь с дочерью перед внеклассными занятиями, чтоб узнать ее настроение и спросить не голодна ли она. Но сегодня Лилит не взяла трубку. Может телефон на беззвучном? А вдруг что-то случилось. Я звонила ей каждые 5 минут на протяжении часа. Дополнительные уроки уже должны закончится. Может она скоро зайдёт домой и все объяснит. Мое сердце колотилось все сильнее. Я чувствую, что что-то случилось. Я быстро набрала Скотта и рассказала ему все, он лишь ответил: сейчас буду разбираться. Я не могла сидеть на месте. Начала звонить учителям. Наш разговор выглядел так:
Лидия Джонс, здравствуйте. Это Нэнси Уэнсдей, мама Лилит. Моя дочь не берет трубку, скажите, вы не знаете где она?
Здравствуйте, миссис Уэнсдей. Извините, но ваш ребенок пропустил последний урок, мы ждали вашего звонка, чтоб узнать, что случилось. -отвечала мне учительница.
У меня побелело в глазах, земля начала уходить из-под ног. Я потеряла дар речи. Не могу поверить в услышанное.
Миссис Уэнсдей?
Да-да. А вы видели куда она пошла? Может она что-то кому-то говорила? Может что-то видели? -с дрожью в голосе говорила я.
Я не знаю. Мы не спрашивали никого. Это же дети, может она пошла играть с подругами или просто ей хочется побегать на улице, погода сегодня хорошая.
Она не могла, она всегда мне все рассказывает, она никогда бы так не сделала, она знает, что я с ума сойду, быть такого не может. Никогда не поверю, что она сама решила прогулять урок. Хлоя! Надо ей позвонить. Надо у нее узнать.