Конечно, он перестарался взял слишком широкий частотный фронт, ударил, что называется, по всей вегетике, не учёл синхронизации импульсов, да и с мозгом нужно было быть поосторожней Но, чёрт возьми, что такое этот виртуальный пациент схема, набор параметров усреднённой нервной системы абстрактного человека. И всё-таки
Щурясь от яркого утреннего света в окнах, чертыхаясь от злости и усталости, Рябов перещёлкал на пульте все тумблеры, снимая режимы нагрузок и обесточивая силовые блоки установки. Откинулся в кресле, переводя дух.
Ещё одни сутки насмарку. Ещё один безумный день и ночь с ущербной луной в небе.
Зуммер мобильника сыграл Четвёртую бетховенскую сонату почти до конца, прежде чем Рябов нажал на злополучный зелёный кружок.
Ну, что у тебя, гений? голос шефа из машины. Едет в институт, как всегда раньше прихода всех сотрудников. Такой у него характер и нрав долженствования. Перфекционист несчастный.
Сергей Петрович, мне нужен живой испытуемый, ответил Рябов бескомпромиссно. Человек во плоти
Искандер, Скан, ну где я тебе его найду? Мне, что ли, самому забраться в твой кокон?
Нет, вам пока не надо, Сергей Петрович.
Спасибо. Ты скажи, что мне делать с твоими участившимися осечками Мои отчёты, Саша, явно не радуют наших заказчиков.
Дайте мне ещё два-три дня. Вот луна проскочит последнюю четверть С новолуния у нас будет успех, я обещаю
Ты это сейчас придумал? Шеф хмыкнул и, видимо, надавил на гашетку газа своего «шевроле», кого-то обгоняя на трассе. Характерные звуки выдали даже поток воздуха за приоткрытым окном пассажирской дверцы.
Нет, с ночи.
Ладно, Скан, поезжай домой. Отдохни. Но помни, ситуация у нас не тривиальная. На меня нажимают Понимаешь?
Но это же наука, Сергей Петрович. Наука! Новые рубежи, какой нажим?!.
Знаю, что новые. Поэтому и беспокоюсь. Шеф подбирал слова. Ты сеанс свой сегодняшний записал?
Нет.
Вот и плохо. И чем мне ребят сегодня нагружать прикажешь?
Ко мне в лабораторию никого не пускайте. Хотя постойте Пусть Андрей Демидов поработает над компьютерными тестами. Но только он. Я ему позже сам позвоню.
Ладно, гений Будет исполнено. А ты джинна своего из лампы когда выгонишь? Может, ещё лекцию какую-нибудь напишешь по астрологии? Про новолуние
Сергей Петрович, Рябов взвился, издёвку эту вашу я ни в каком виде не принимаю. Уж простите
Хорошо, Скан, не кипятись. Выпей лучше кофе. Может, меня всё-таки дождёшься? Я через десять минут буду
Нет, шеф. Сил у меня для личной встречи сегодня никаких не осталось. Еду домой отсыпаться.
Хорошо. Значит, завтра опять в ночь выходишь?
Нет, Сергей Петрович. Поработаю дома. Может, день, может два.
Ясно, Саша. Будешь дожидаться новолуния
Его самого.
Скан Насчёт испытуемых Будут. Я обещаю. Вернёшься на работу будут. Сколько скажешь
Рябов прервал разговор, выключив связь.
* * *
Зелёный Matiz, верный ездовой товарищ Рябова, открыв хозяину дверь с брелока, почему-то решил не заводиться. Неужели тоже насмотрелся ущербной луны? Фары включались, радио и кондиционер работали. Двигатель сказал несколько раз по-грузински: «Вах-вах-вах-вах, генац-ц-ц-ц-ц-цва!.. генацва вах-вах-вах генац!..» Рябов, невольно уловив это странное звукоподражание, решил не помогать товарищу его завершать открыл капот. Сверху на крышке воздушного фильтра лежал лист бумаги А4 с броской надписью красным фломастером: «Жан, я помню, что тебя давно пора отвезти на СТО, поработай ещё пару дней. Я сильно загружен» и подписью: «Искандер».
Рябов взял лист и прочитал громко вслух:
Жан, я помню, что тебя давно пора отвезти на СТО, поработай ещё пару дней. Я сильно загружен и добавил: Пожалуйста, генацвале! после чего закрыл капот, а лист с запиской сложил вчетверо и сунул во внутренний карман куртки. Жан завёлся.
«Он снова мне верит, подумал Рябов с грустью, со мной всё ясно». С машиной, «заправленной» шефом, они разминулись через пару минут после того, как Рябов прошёл двухминутный контроль на блокпосту и был выпущен за шлагбаум прилегающей территории института. Сергей Петрович Феоктистов помахал ему рукой. Рябов ответил тем же, без энтузиазма.
Объехав Мариентальский парк по Горбатому мосту и дальше проскочив кривым лонжероном по Садовой, выехал на Фильтровское шоссе. Прямое как стрела шоссе неожиданностей не преподносило. И это радовало. Организм, натренированный за последний год ночными бессонницами, хоть и не сдавался и продолжал сохранять всю правильную моторику водителя, но голова гудела, напоминая о пресловутых тета-ритмах в фазе быстрого сна. И действительно, внешняя симптоматика напоминала быстрый сон
«Нет, это, конечно, полный бред, подумал Рябов, втыкая четвёртую передачу, прибавляя газ и заходя на обгон надоевшей ему фуры, быстрый сон в состоянии бодрствования Мой гипоталамус меня бережёт! Не должны же были все мои друзья-нейрики настолько завраться».
Рябов рассмеялся. Кстати, на блокпосту сегодня опять не прозванивали его телефон. Значит, с секретчиками всё в порядке. Шеф наконец-то с ними договорился, и Скан получил в распоряжение ещё одну степень свободы. Теперь его телефон это разрешённая к выносу и вносу флешка.
Рябов мимолётно вспомнил всю историю своего двойного конфликта с секретчиками и руководством НИИ. Тут, конечно, фактология событий выглядела из ряда вон Нынешняя луна на ущербе в сравнении с теми громами и молниями просто круги на воде от хлопка ладошки, так себе флюктуация прихотливого настроения ведущего разработчика.
История получилась скандальной, хотя никто из коллег-сотрудников почти ничего не заподозрил, ну, почти не заподозрил. Рябов, конечно, был не ребёнок и, когда несколько лет назад подписывал индивидуальное соглашение о секретности (со всеми пунктами угроз, наказаний и преследований), знал о запрете выноса любой научной информации из стен института в любом виде, включая записи формул в блокнотах, чертежи на столовых салфетках, не говоря уж о дисках или флешках, не вспоминая о любых электронных пересылках на чей-либо личный компьютер. Всё это он неукоснительно соблюдал. Появились телефоны со встроенной памятью и юэсбишными портами, и их стали проверять на блокпосту, причём без демонстрации процесса, как говорится. Помещали в небольшой контейнер, напоминающий СВЧ-печку, нажимали на кнопочку, оператор процесса что-то отслеживал на всегда закрытом для обзора посетителей экране, выщёлкивал на «клаве» учётную запись и возвращал ваш телефон, айфон, айпад Отпад!
Рябов, неплохо знавший основы программирования, сообразил: отыскивают информацию с кодовыми метками. Попросту на каждом компьютере в НИИ стоит дополнительный блок цифровой обработки. И этот жук, даже не жучок, ставит характерные метки, теги. Информация начинает «фонить»
Ладно, на работе нельзя вести никакую интернет-переписку. Электронные почтовые ящики запрещены. Wi-Fi нет, только ограниченная кабельная система. Но телефонную сеть в здании не глушат, хотя, скорей всего, каким-то образом коммутируют все звонки и фильтруют. Не зря же добрая четверть всех помещений в НИИ это службы защиты, скажем так весь четвёртый этаж
Завещанная предками вольнолюбивая казачья харизма рода Рябовых взыграла в душе Искандера. Он вспомнил про декодер, использовавшийся в схеме считывания сигналов на стендовом сканер-скафандре его детище. А цель этих усилий была проста: надоело ему, Скану, творцу науки, не иметь под рукой в любое время дня и ночи данных по проекту, рабочих схем, поправок, табличных и справочных данных, с которыми он мог бы работать и дома, просто потому, что бзики озарения иногда и не удержишь в голове, не прикажешь им откладываться в мозгу и ждать положенного времени приезда на работу. В результате несложного опыта по перекодировке меток, а точней их снятия, «обнуления», Рябов умудрился пронести через блокпост небольшой шмат столь дорогой ему информации беспрепятственно. Элементарная осторожность и научная этика не позволили ему скачать на телефон данные по всему проекту. Да, он нарушал режим секретности, определённо, но ведь втайне и не со злым умыслом Секретчики, однако, народ ушлый, главным образом, потому, что иногда им положено не доверять себе самим, своим глазам, ушам и прочим рецепторам и чувствилищам. Вот это обстоятельство Скан не учёл, и месяц назад его успешно проходивший тесты телефон оператор решил проверить напрямую Экая вышла печаль.