Закрутившись в море юношеских событий, я забыла про родителей и перестала им звонить и писать. Мама восприняла это как очередное предательство с моей стороны и, судя по письмам, очень охладела ко мне. А папа понял меня или ему было всё равно. Мужское сердце никогда полностью непостижимо для женщин. Моё невежество дошло до директора, после чего каждую пятницу вечером я приходила к нему в кабинет и писала письмо маме и папе, перечисляя все новости и успехи за неделю. Писать при этом надо было рукописно, от души. Это я уже потом узнала, что мама до слёз зачитывала мои письма перед своими соседями, к которым навязывалась со своим одиночеством. В то время папа уже не жил с ней. А мне так было жалко этого часа вечером в пятницу. Время, когда мои подружки прихорашивались к вечерним посиделкам с мальчиками в актовом зале, я должна была тратить, как мне казалось, впустую.
Неожиданно быстро настал выпускной, обучение длилось всего два года. Прочитав первый раз «очная форма обучения, 2 (два) года» я и поверить не могла, что всё пролетит как один миг. И вот я уже свободная от всех студенческих обязанностей с дипломом Штурмана-радиста-механика в руках. Механиком я стала потому, что, пока мы учились, изменилась программа обучения. Всех сотрудников космической отрасли обязали быть механиками. Логика этого нововведения состояла в том, чтобы в непредвиденном случае любой член экипажа мог починить какой-нибудь агрегат. Могла ли я что-то чинить? Конечно, нет, как и другие попавшие под эту реформу. Я знала только название агрегатов и могла их найти на картинке. А если говорить про экстренную ситуацию, то без специальных ключей отремонтировать какое-либо устройство просто невозможно. Моими хрупкими ручками я могла открыть только бутылку молока. С банкой варенья уже приходилось ковыряться с ножом или кого-то просить.
Так вышло, что я одна из потока, втянувшись в учёбу, не побеспокоилась о своём будущем месте работы. Я наивно думала, что учёба будет всегда. Всегда будет весело и комфортно. Когда все хвалились, куда пойдут работать, пускай даже не по профессии, я отмалчивалась.
А идти мне было некуда. Мама после года одиночества нашла себе кавалера и переехала жить к нему на загородную дачу, сдав нашу квартиру в аренду. Папа находился где-то в другой стране. Я вспомнила слова матери «Сама ещё вернёшься», и мне стало страшно. «Куда ты потом с этими знаниями пойдешь, дура?!» раз за разом прокручивалась в голове слова мамы. Переночевав последний день в общежитии училища, я отправилась в Космическое представительство Земли.
Вот так я без связей пошла в отдел кадров Космического представительства Земли. В Космическом представительстве посмотрели на меня с большим удивлением и доброжелательно открестились, сославшись на то, что им нужны только люди с опытом. А мой диплом, да и вообще я в целом ещё цыплёнок, которому в такой серьёзной организации делать нечего. Единственное, за что я благодарна этим неприятным жирным тёткам в отделе кадров, так это за совет идти в транспортно-космическое представительство «Свет звезды». Там берут всех. И я поехала в эту захудалую контору, где меня без лишних вопросов приняли на работу и утвердили сразу в должности Штурмана, без обязательной стажировки.
Раньше по лётному уставу обязанности штурмана и радиста были разными. Считалось, что минимальное количество людей на борту должно быть не менее четырёх (капитан, помощник капитана или штурман, радист и механик). Но я закончила учёбу в переломные годы, когда космические транспортные компании выиграли, лоббировав сокращение численности лётного персонала до двух человек, тем самым снизив свои расходы. Так вот я стала Штурманом, он же радист, и он же механик.
В идеале работа штурмана заключается в дубляже компьютера. Мы только осматриваем карты, показания оборудования и прочие конфигурации. По общему правилу, все задачи решаются в автоматическом режиме, куда больше времени штурмана уходит на отправки шифровок, если он выполняет функции радиста. Основной объём работы это помощь капитану, выполнение приказов. Некоторые нас так и называют, используя грубое словечко Штурпом (сокращение от словосочетания штурман помощник). Официальные должности помощников капитана остались только на военных кораблях. Сделано это для установления иерархии подчинения, наличия второго лица с правом принятия ответственных решений, например, команды на открытие огня, на тот случай, если с капитаном что-то случится. За ремонт оборудования отвечает механик, он же техник, так что штурманы в основном должны быть на подхвате и постоянно анализировать происходящую обстановку, контролировать и обеспечивать связь. Конечно, иногда приходится заменять и капитана, но у меня на тот момент опыта самостоятельного пилотирования космического корабля ещё не было.
Хозяева транспортно-космического представительства «Свет звезды» набирали таких глупеньких выпускников как я без зазрения совести. «Свет звезды» демпинговая компания на всём транспортном рынке в космосе, перевозит грузы за сущие копейки. Поэтому и зарплаты были крошечные, а корабли в ужасном техническом состоянии. Летали мы не дальше Луны. Но лучшего места получить хоть какой-то опыт сразу после учебного заведения не было. Хотя, сейчас мне известно, что у «Света звезды» был кадровый голод не только потому, что все бежали от них, но и из-за высокой смертности, которая утаивалась.
Меня определили штурманом на корабль «Великан». «Великан», построенный ещё в прошлом веке, представлял собой перекроенный броненосец. Сейчас я горда, что мне пришлось летать на этом динозавре. Он сыграл серьёзную роль в моей карьере. А тогда я забиралась в какой-нибудь укромный уголок Великана и ревела. Летая на нём, даже думать о красивом маникюре не было смысла. Сломать ноготь и выпачкаться в какой-либо технологической жидкости было обычным делом. Великан был военным кораблём, побывавшим в нескольких серьёзных передрягах, и не раз реконструировался. После первой модернизации с него были сняты все силовые агрегаты, и он стал дрейфующей по орбите огневой точкой. Затем его модернизировали снова, поставили двигатели, и он превратился в санитарный госпиталь. Потом его выкупили на металл и хотели уже распилить, как снова перепродали, и он был переоборудован в грузовой корабль. По вмещающему в себя объёму груза он был хорош, но по технической части был «конструктором». То есть кораблём, который нужно постоянно чинить, чтобы он мог летать. Всё оборудование на нём стояло не родное. Из-за того, что в него повтыкали в качестве начинки сборную солянку по принципу что дешевле, то и ставим, агрегаты плохо ладили между собой. Часто можно было видеть, как куски демонтированной системы гидравлики просыпались и из них сочились остатки жидкости. Корабль за пределами капитанского мостика представлял из себя очень убогое зрелище. Исключением была только внешняя обшивка корабля, являющая бронекорпусом. Она хорошо держалась, несмотря на свои годы, и постоянно подкрашивалась, создавая положительное впечатление о корабле со стороны.
Вот тут у меня растаяли радужные представления о профессии Штурмана. Самое сложное мне выпадало, когда отказывала электропроводка. Состоящую из скруток и спаек смесь новой и старой проводки частенько замыкало, из-за чего отказывали то рация, то радары, то другие приборы. Однажды из строя вышел туалет. Обидный дискомфорт. Когда выходила из строя рация, мне приходилось идти к обзорным иллюминаторам и подавать другим кораблям знаки флажками или сигнальными световыми огнями, если они работали. Вот тут мне очень сильно пригодились прикладные знания из училища. Когда физрук заставлял нас посылать друг-другу на расстоянии ста метров сигналы флажками, все ржали, никто даже не предполагал, что будет этим пользоваться так часто. А мне в те моменты было совсем не до смеха.