Эвер! Пиппа топнула ногой. Меня зовут Эверлинн. Но давайте быть реалистами: жизнь слишком коротка. Ну же.
Я изображаю указательными пальцами крест, будто пытаюсь изгнать из Пиппы нечисть.
Уф, ладно, Пиппа вскидывает руки в воздух, прежде чем взять упаковку презервативов, никаких татуировок, но я собираюсь развратить тебя. Я устраиваю интервенцию. Эверлинн Беллатрикс Лоусон, ты была плохой, очень плохой девочкой. И под «плохой» я подразумеваю «хорошей». Очень хорошей. Тошнотворно хорошей. Мы поколение Z! Испорченность заложена в нашем ДНК, ясно? Мы выросли на социальных сетях и семье Кардашьян.
Я уже достаточно испортилась, ни с кем не трахаясь, заявляю я, хотя мы обе знаем, что это ложь. Когда приходит время бунтарских поступков, со мной становится откровенно скучно.
О татуировке я забуду, если пообещаешь во время нашей поездки воспользоваться хотя бы одной из этих малышек. Она размахивает презервативами. Я сейчас просто рассыплюсь на мелкие кусочки от смущения. Только одно меня останавливает буянить и скандалить здесь совсем не хочется.
Из прохода рядом с нами доносится смешок. Похоже, у нас зрители. Йо-хо-хо.
Я не девственница. Выхватываю презервативы, засовываю их в самую глубь корзины, под тампоны и зубную пасту.
Ну, это было с Шоном Данэмом, считается ли вообще? съязвила Пиппа.
До нас снова доносится фырканье, но я не могу разглядеть, кто это, потому что все перекрывает стена из упаковок с презервативами. Болтать на английском отстой. Неважно, в какой точке мира ты находишься, все равно все поймут, о чем ты говоришь.
Эй! Мы прошли весь этот путь.
Скорее, доползли, как черепахи. Было так невпечатляюще. И вы расстались через полсекунды после этого, возражает Пиппа.
Точно. Пугающе точно. Не могу с этим поспорить.
Что если мне никто не понравится? Я сложила руки на груди.
Тебе никто никогда не нравится, вздыхает она. Я не рассчитываю на то, что ты здесь влюбишься. Просто делай это ради удовольствия.
Человек по другую сторону уже вовсю смеется. Голос определенно принадлежит мужчине. Низкий и грубоватый.
Не хочешь ли попкорн с маслом, приятель?
Тебе нужно научиться работать в команде, Эвер. Это и есть твое испытание на всю поездку: оттянуться с абсолютно незнакомым человеком. Но без последствий. Никаких отношений, просто перепихон в другой стране.
Ну точно, тот парень уже достаточно наслушался о моей сексуальной жизни (или же ее отсутствии), я поворачиваюсь к Пиппе с убийственным взглядом.
Я не буду трахаться с незнакомцем.
Нет, будешь.
Ни за что.
Значит, мне придется уломать тебя сделать татуировку вместе со мной.
Устав от ее выходок, я со стоном отвечаю:
Как скажешь. Я воспользуюсь одним. А ты иди пока раздобудь нам чего-нибудь перекусить. Мне нужно сделать звонок.
Если ты звонишь Барби за эмоциональной поддержкой, можешь даже не стараться. Ты же знаешь, она всегда на моей стороне. Пиппа упорхнула от меня, словно фея, оставляя за собой звездную пыль смеха.
Я достаю свой телефон из рюкзака и жду, пока на экране не отобразится хотя бы одно деление на значке сигнала мобильной связи.
Набираю маму. Она берет трубку на первом же гудке, хотя в Калифорнии сейчас ночь или что-то в этом роде.
Эвер! сказала она воркующим голосом. Как там в Барселоне?
Только прилетели, а Пиппа уже успела повздорить с местным жителем, купить презервативы и пыталась убедить меня сделать татуировку.
Я так полагаю, ты в ужасе от всего этого? в мамином голосе звучит улыбка.
Ну мам, мы же все-таки не первый день знакомы.
Что ж, для Пипперленда это в порядке вещей. Пипперленд = Пиппа + Эвер. Мне так нравится, как она сложила два наших имени в одно. Барби Лоусон крутая мама.
Уже соскучилась по тебе. Впиваюсь зубами в нижнюю губу.
На самом деле, посмеиваясь, говорит она, я не могу уснуть потому, что просматриваю твои старые фотоальбомы. Просто не верится, что мой ребенок сейчас по ту сторону моря, где-то в Европе, на девичнике.
Эх. Я не собираюсь плакать в отделе «Сексуального времени». Ни в коем случае.
Сама поверить не могу, мам. Ладно, мне пора. Люблю тебя.
И я тебя, до Луны и обратно.
На этом я заканчиваю разговор.
Только мне стоило убрать телефон обратно в задний карман, как тут же передо мной возникает тень и загораживает проход. Я поднимаю глаза. Это тот самый Курильщик с улицы. Все-таки Пиппа не ошиблась, он и правда горяч. Но так сразу и не заметишь. Кажется, он создан по моему вкусу. Нарисован резкими мазками угля, как персонаж манги. Он довольно высокий, внешне весьма привлекательный и худощавый. Его поза напоминает поникший подсолнух. Голова наклонена вниз, как будто он изо всех сил пытается расслышать людей нормального роста. Глаза у него темно-синие, челюсть квадратная, а нос слегка длинноват и заострен. За счет умеренной формы носа его и без того безупречные черты лица выглядят наиболее выразительно. Это финальный и самый гениальный штрих природы, сделавший его одновременно притягательным и располагающим к себе.
Водяные бомбочки, невозмутимо произносит он с американским акцентом.
Э-э, что?
Он кивком головы указывает на полку с презервативами. Верно. В голове крутится это нелепое предложение Пиппы использовать хотя бы один презерватив.
Наполни его чем-нибудь и стукни ей по голове.
Это подло, говорю я.
Подло? Нет. Справедливо? Да.
Я не умею их делать. Вынимаю пирсинг из-под носа. Это же нечестно по отношению к ней.
Хочу, чтобы он обратил внимание на мой пирсинг. Сама не знаю, зачем я это делаю. Возможно, потому что на нем пара выцветших Levis, подвернутые на лодыжках и поношенные кеды от Chucks. А может быть, потому, что у него взъерошенные темные волосы, футболка с надписью Anti Social Social Club: Applicant Need Not Apply[1] привлекают меня с таким же успехом, с каким вас привлек бы незнакомец в поезде, читающий вашу любимую книгу.
Не думал, что мы тут меряемся своим моральным превосходством. Его лицо расплывается в диковатой улыбке. Что-то внутри меня тает. В животе становится тепло и приятно. Боже мой! Теперь я понимаю, почему Пиппа помешана на парнях. Это почти как катание на американских горках после того, как набил рот буррито.
Я вдруг зациклилась на своих руках. Неужели они всегда были такими длинными? Такими тяжелыми и неуклюжими?
Ты все это время подслушивал? спрашиваю я, пытаясь увидеть себя в отражении его глаз, в клетчатой юбке и с невероятно яркими рыжими волосами. Их цвет не сравнится даже с цветом идеально высушенного осеннего листа. А поскольку рыжеволосые составляют менее двух процентов всего населения Земли, то мне совершенно не хотелось бы их перекрашивать.
Он приподнял руку, указывая на небольшой пакетик в своей руке.
Я пришел, чтобы купить это.
Карандаш для губ? Я вздернула бровь. К своим накладным ресничкам, что ли?
В его улыбке проскальзывает темная нотка, которая так и зовет меня придвинуться ближе, заглянуть внутрь.
Хорошо, он пожимает плечами, я зашел, чтобы высказать твоей подруге все, что о ней думаю, но остался ради зрелища. Подай на меня в суд.
Прости за это, с усмешкой говорю я. Знаешь, Пиппа клевая. В том смысле, что иногда хочется заклеить ей рот скотчем, но в душе я все равно люблю ее.
Как скажешь.
Да, скажу. Буду повторять это, и не раз. Она моя лучшая подруга.
Где-то в подсознании понимаю, что веду себя крайне странно. Но я хочу продолжить нашу беседу.
Вы с ней такие разные.
С чего бы? С того, что она вся из себя такая Мисс Популярность, а я просто готка?
Типа того, сухо отвечает он.
Этот парень настоящий бунтарь. Не то что я со своим маленьким миленьким септумом в носу.
Затем он говорит:
Простые смертные не бывают решительными. Из них никогда не выходит ничего хорошего. Простота в человеке равна комфорту.