Нехорошо врать, Николай Петрович Я же вас предупреждал пересмотрите свою жизнь. Пока не поздно
Николай Петрович схватился за грудь, испуганно обернулся, увидел удивлённое лицо жены, и медленно сполз на пол.
Люся кинулась к нему:
Что, Коленька? Что? Тебе плохо? Врача?
-Да, Люся, мне плохо Только не надо врача. Валерьяночки лучше
Сейчас, сейчас! засуетилась Люся и кинулась к холодильнику, где на дверце стояла бутылочка валерьянки, которую она иногда капала себе, когда надоедливые клиенты выматывали ей душу, как она частенько говорила.
«Вот он кердык, кажется, наступает с тоской подумал Николай Петрович. Накаркал мужик в шляпе»
Люсенька, слабо позвал он, помоги встать
Люся с готовностью кинулась к мужу с кружкой в руке.
На-ка, выпей сначала она наклонилась, подставляя кружку к губам Николая Петровича.
Он, не отнимая руку от груди, выпил содержимое кружки и поморщился.
Не вкусно, да? как маленького, спросила Люся. Ничего, потерпи. Сейчас легче станет.
Она перехватила мужа под мышками и помогла подняться. Он слабо улыбнулся.
Ты слишком много работаешь, Коля. Не бережёшь себя. Так нельзя, опять, как маленькому, стала выговаривать она. Так и до беды недалеко, она усадила его на диван.
Голова Николая Петровича слегка кружилась, будто он выпил не валерьянки, а рюмочку водки. Он посмотрел на Люсю и с глуповатой улыбкой спросил:
Люся, ты меня любишь?
Люблю, Коля, люблю, не меняя интонации, так же, как только что говорила про то, что Николай Петрович много работает, с готовностью ответила она.
Даже если я тебе всё время вру, любишь?
А чего это ты мне врёшь? Люся насторожилась и удивлённо посмотрела на него.
Да это я так, гипотетически, вернулся Николай Петрович на старые рельсы, испугавшись, что сболтнул лишнего, фигурально.
Не надо мне никаких фигуральностей, Коля. Я знаю, что ты честный человек, и всегда говоришь правду, при этом в глазах её мелькнуло сомнение, но голос прозвучал спокойно и уверенно. Ты отдохни немного, а я ужин разогрею пока. Если что, зови, и она направилась к двери, ведущей в кухню. На секунду задумалась о чём-то, остановилась и изменила маршрут вместо кухни отправилась в спальню. Оттуда принесла подушку, помогла Николаю Петровичу лечь и укрыла его пледом. Он послушно подчинился её действиям и подумал, какая же она всё-таки хорошая.
Люся чуть приглушила светильник, висевший на стене рядом с диваном, задумчиво посмотрела на мужа, будто силилась решить какую сложную задачу, и вышла из комнаты.
Николай Петрович остался один. Он прикрыл глаза и прислушался к себе. Сердце работало ровно, нигде не кололо и не болело, только голова продолжала немного кружиться. Он вытянул ноги, руки зачем-то сложил на груди, и стал думать.
Что-то сегодня пошло не так. Хотя, начинался вечер прекрасно. У тридцатилетней Любаши, длинноногой, длинноволосой, с которой он познакомился где-то с месяц назад, приехав по заказу делать замер её окна в спальне, он провёл замечательных пару часов. Помимо любовных утех, наелся киви до отвала. Она почему-то любила этот экзотический фрукт. И запил всё это добротным коньячком, чуть-чуть, так, для лёгкого флёра. Потом Любаша проводила его до дверей, в полупрозрачном пеньюаре, немного повисела у него на шее, что-то ласковое и многообещающее щебеча в ухо, а потом он ушёл в благолепном настроении, мечтая о хорошем ужине, который умела готовить только Люся.
Киви он явно переел, ибо в животе у него всё урчало и крутило. Ну, да это пустяки, тем более, выйдя на улицу, живот утих, и настроение вновь стало прекрасным.
И всё бы было замечательно, если бы не этот странный мужик в шляпе. Испортил, мерзавец, всё настроение. Хотя, надо отдать ему должное, если бы не он, возможно, Николай Петрович сейчас лежал бы не на мягком диване, дожидаясь вкусного ужина, а валялся бы где на дороге, или же в подворотне, раздавленный колёсами шального автомобиля, точнее, шального водителя.
Николай Петрович тяжело вздохнул и согласился с мыслью, что мужику этому он должен быть благодарен, несмотря на его странные речи.
Появилась Люся.
Ну, как ты? Отпустило? её лицо, наполненное состраданием, склонилось над Николаем Петровичем, а рука заботливо легла на его грудь.
Николай Петрович поморщился, якобы от боли, хотя сейчас у него уже ничего не болело, подумал снова, что жена у него замечательная, и, что ни при каких обстоятельствах он не станет с ней разводиться, а потом плаксиво сказал:
Люсенька, я так устал Переутомился. Давай махнём куда-нибудь.
Куда? не поняла Люся и переместила руку с груди мужа на его лоб, проверяя, нет ли у него температуры.
Николай Петрович перехватил её руку и поднёс к губам.
В отпуск, Люсенька сказал он, нежно целуя руку обомлевшей жены от таких нежностей, которых она не видела от него давненько.
Ты сегодня странный какой-то недоверчиво посмотрела она на Николая Петровича, но руку не отняла.
Будешь тут странным, жалобно сказал он, когда я сегодня чуть не погиб Даже два раза.
Люся ахнула:
Как чуть не погиб? Где?
И Николай Петрович в мельчайших подробностях рассказал жене о встрече со странным человеком в сером пальто и серой шляпе. И о его гнусных речах и вопросах. Умолчал только о вопросе насчёт измен. Но про намёки о том, что он, дескать, может быть не чист на руку, сообщил. В завершении рассказа воскликнул возмущённо:
Вот кто он такой?! Чтобы вот так брать и приставать к людям на улице с такими вопросами?
Коленька, ну какая разница, кто он? Он жизнь тебе спас. И это главное. Ну, подумаешь, брякнул что-то! Ты тоже, бывает, такое сказанёшь Люся ласково посмотрела на мужа и погладила его по голове. Ты, давай лучше, на улице будь повнимательнее. На светофоры смотри. И, да, ты очень в последнее время много работаешь. Домой поздно приходишь. Так что, она опять погладила его по голове, я согласна с твоим предложением. Махнём в отпуск! она чуть прикрыла глаза и мечтательно заключила: На Канары хочу
Ну, это, ты, Люся, хватила, разволновался Николай Петрович. Я ж не миллионер! В Тулу, к тёте Маше. Это можно.
Люся переменилась в лице:
В Тулу? К тёте Маше? Да там сейчас холодрыга и дожди. Давай хотя бы в Турцию. Там тепло.
Ладно, подумаем, смягчился Николай Петрович и посмотрел на жену особенным, ласковым взглядом. Права Люся: человек этот в сером пальто, действительно, совсем не важно, кто он такой, и, что он там городил про его, якобы, непутёвую жизнь, тоже неважно. Жизнь его, самая, что ни на есть, путёвая, а особенно Люся. Он опять посмотрел одобрительно на жену и сказал:
Я бы съел чего, Люсенька. Пока в отпуск не уехали. Домашненького. Живот от голода крутит Киви опять напомнили о себе, но он не мог об этом рассказать Люсе. Стать вот так, сразу, кристально честным человеком Николай Петрович не решился, но к Любаше захаживать надо, всё же, повременить, решил он. На всякий случай. Слова человека в шляпе никак не шли из головы и действительно заставили задуматься о его жизни.
Люся тем временем ушла в кухню, взяла мобильник и набрала номер брата. Когда он ответил, она прикрыла трубку рукой, чтобы муж не услышал и, хихикнув, тихо сказала:
Димка, ну ты просто молоток! Спасибо тебе. Твой план, похоже, сработал. Представляешь, в отпуск поедем, в Турцию, она опять хихикнула, такой весь романтичный сегодня, все руки мне исцеловал. Ребятам спасибо передай. Нужное дело делают.
В этот момент из комнаты раздался голос Николая Петровича:
Люся, ты с кем там? Есть очень хочется.
Люся быстро попрощалась с братом, положила трубку, и крикнула:
Сейчас, милый! Ужин уже почти готов. Тебе показалось. Это я сама с собой разговариваю. Руку о сковородку обожгла.
Осторожней там, жалобно проговорил Николай, ты мне нужна живая и здоровая.