Говорю, учиться надо лучше, а потом уже начинать оскорблять людей, низкая девушка задумалась. Дима вспомнил, что её звали Маша. Да и после этого лучше не обзываться. Ничем хорошим это не кончится.
Всё ещё качая головой, Маша схватила Женю за рукав и потащила мимо. Карина выпученными глазами посмотрела им вслед.
Нет, ты видел! она опять начала громко возмущаться. Совсем обнаглели мелкие. Как будто не мы в одиннадцатом, а они!
Так-то они младше всего на год, не понял Дима, идя на первый этаж за Кариной, которая уже не стеснялась быть не милой.
Да мне по фиг! зло огрызнулась она, отчего проходящие мимо школьники притихли, стараясь прошмыгнуть тише, незаметней. Тоже мне, умные нашлись. Ну ничего, я найду на них управу.
Дима решил промолчать, но успел недовольно поджать губы. Карина побесится и успокоится, а слушать её о том, что люди обнаглели оттого, что просто ходят это было выше его понимания.
*
Уроки пролетали незаметно, насколько это было возможно во всего лишь второй день учебной недели. На большой перемене во время обеда Дима слышал, как Карина возмущённо рассказывала Юле о произошедшем утром, тыкая при этом в Женю и Машу, которые словно не замечали многочисленных шепотков и взглядов в их сторону. Хотя Дима подозревал, что им тяжело было мириться с подобным отношением. Он и сам знал о проблеме роста не понаслышке.
Родители Димы были невысокие, да и как он понял, в его семье даже раньше не было высоких людей. Поэтому он и сам оказался довольно низкого роста по сравнению с, например, одноклассниками. И никакие успокоения родителей два года ранее не убедили его, что он вырастет. Как был Дима сто шестьдесят два сантиметра, так и остался. В то время как остальные одноклассники добрались до отметки среднего роста парней.
Вначале над ним посмеивались, называли коротыш, но когда Дима начал заниматься в качалке и набирать мышечную массу, чтобы при случае дать отпор, пыл издевательств поутих: одно дело моральное давление, но Дима совершенно не желал, чтобы его запирали в туалете и там заставляли чистить чьи-нибудь кроссовки, потому что рост, видите ли, позволял.
Да и к одиннадцатому классу одноклассникам как будто стало не до этого: необходимо было готовиться к экзаменам, к выпускному, к новому этапу жизни, что скоро должен был их завертеть и закрутить. Они все словно повзрослели, правда, иногда в их взглядах проскальзывала насмешка, когда Дима выходил отвечать. Хотя, казалось бы, возле доски все одинаковы, все одного роста, к чему этот смех и кривая ухмылка?
Дима задумался. Нет, эта Женя точно возле доски выделяется. И может с лёгкостью достать до верхнего угла, чтобы стереть обзывательство о себе. Не то что Дима.
Ты есть-то будешь? Егор легонько толкнул Диму в бок.
Да, да, буду, Дима отвёл взгляд от Жени, бóльшая часть которой была под столом. Чёрт, как же она стеснялась своего роста. Даже сильнее, чем Дима.
Ты чего сегодня так пялишься на неё? усмехнулся Егор, утаскивая хлеб с тарелки Димы.
Да мы столкнулись перед уроками, Каринка её обложила матюками. Как-то жалко девчонку стало, пожал плечами Дима, не обращая внимания на уменьшившуюся порцию.
Уверен, она не дала себя в обиду и что-то ответила, я прав? хохотнул Егор. Эта мелкая такая шубутная, жесть.
Нет, я не про Машку, Дима нахмурился, понимая, что да, Маша-то ответила, она-то постояла, хоть и не за себя. А про светлую, Женю.
О, эта, жуя, проговорил Егор. Она странная, и тихая. И о-очень высокая. Красивая, конечно, но не в моём вкусе.
Егор улыбнулся, запивая съеденный хлеб сладющим чаем.
Да уж, тебе только брюнеток и подавай, фыркнул Дима, мысленно соглашаясь с Егором: Женя и правда была по-своему красивая пухлые губы и чуть раскосые голубые глаза, холодное блондинистое каре, которое всегда было идеально прямое, отчего подчёркивало её худоватое лицо. И длинные ноги, которые она постоянно прятала за джинсами и спортивками. Дима не помнил, видел ли её когда-нибудь в юбке.
Хватит пялиться, это уже странно, кашлянул Егор.
Дима понял, что и правда засмотрелся, но не успел отвернуться, не успел спрятать своё любопытство в тарелке с макаронами и котлетой, Женя подняла светлые, льдистые глаза и посмотрела прямо на Диму.
Его бросило в жар от неловкости и пронзительности её ответного взгляда. Казалось, она поняла, что он думал, потому как Женя улыбнулась. Но потом он заметил, что улыбка предназначалась не ему, а Маше, которая как раз в этот момент что-то говорила и сама почти смеялась.
Дима повернул голову к Егору, чувствуя, что щёки стали горячими.
Да ты, друг, покраснел, довольно прошептал Егор, посматривая на девушек. Хм, кстати, мелкая тоже ничего. За лето похорошела, чёт я этого не замечал.
Теперь ты на них пялишься, ухмынулся Дима, возвращаясь к обеду.
Ну и ладно. Смотреть пока не запрещено, Егор пожал плечами, допивая чай. Пошли, нам ещё параграф повторить надо. А то Филя с первых спросит, память у неё дай боже́.
В ответ Дима простонал. Параграф-то он прочитал, по возможности запомнил, но это не отменяло того факта, что историю Дима терпеть не мог. А Надежду Юрьевну, что её преподавала, не понимал: она уж сильно строго и серьёзно спрашивала свой предмет. Так, словно ничего другого в школе больше не рассказывалось и каждый из учеников мечтал пойти только на историческое или юридическое направление.
*
В одиннадцатом классе у них каждый день было по шесть уроков. Но по вторникам последним уроком был факультатив по литературе и по информатике: смотря кому и куда надо. Дима собирался пойти на физико-математическое направление и записался как раз на физику и алгебру, а информатику выбрал на всякий случай.
После шестого урока Дима и Егор пробирались через ещё оставшихся школьников на репетицию в актовый зал, в котором до сих пор стоял запах полуфабрикатных котлет, так как зал был по совместительству и столовой.
О, смотри, подруга твоя тоже здесь, прошептал Егор, но Дима задумался о Жене, которую, по причине малого количества учеников в школе и размера самой школы, видел почти на каждой перемене.
Конечно, он замечал её и в прошлом году. Особенно после того, как она вытянулась и стала привлекать внимание каждого ученика. Но в этот день всё было как-то не так, иначе. Может, он впечатлился столкновением, а потом зрительным контактом? Только этим Дима объяснял свою задумчивость.
Что? переспросил он, возвращаясь из мыслей.
Шпала здесь, говорю, шепнул Егор, потому как они уже приближались к небольшой кучке, как догадался Дима, выступающих.
Не называй её так, резко остановился Дима и строго посмотрел на Егора.
Прости, Егор поднял руки в знак капитуляции, я не знал как сказать, чтоб ты понял.
Её зовут Женя, тихо проговорил Дима и разжал кулаки, которые когда он успел разозлиться?
Ага, отлично, мальчики пришли, рассматривала подходящих Людмила Анатольевна. В руках она держала массивную папку и выглядела слишком радостной и довольной, словно недавно получила пятёрку по трудному предмету. Прекрасно. Так, а где Трошина? Где эта звезда?
Дима с Егором переглянулись.
Домой вроде бы ушла, наконец сказал Егор.
В стороне кто-то фыркнул и проговорил: «Не удивительно».
Ну я же ей сказала начала было распаляться Людмила Анатольевна, но замолчала, потому как со стороны вестибюля послышался частый перестук каблуков, который перешёл на лестницу, на коридор. И в зал торопливо зашла Карина.
Я пришла, выдала она под аккомпанемент своего частого дыхания с лёгкими присвистами, словно не бегала с рождения.
Трошина, ты в своём репертуаре. Хоть бы извинилась, покачала головой Людмила Анатольевна.
Карина пожала плечами и, бросив сумку на край сцены, села рядом с Димой и Егором.