Ох, как хорошо, что ты здесь!
Ты о чём? не понял Максим.
Потом поговорим. Любава нервно отошла к группе девушек в воинской форме.
Могута подошёл к Максиму, облапил молодого парня по-медвежьи.
Обрадо зреть! Осьмо погребём у топь?
Я тоже рад тебя видеть, сказал Максим.
Гвидо, окружённый пограничниками, посмотрел на Любаву, потом косо на Максима, двинулся к порту. Прибывшие сверху направились за ним. Зашагал вслед и задумчивый Максим, у которого не выходил из головы странный поединок глазами Любавы и сотника. Догнав Маляту, он спросил, понизив голос:
Откуда Любава знает этого орла?
Малята сморщился.
Она тебе не говорила?
Нет. О чём?
Орловец сын управителя Микоростеня.
Ну и что?
Они э-э дружили.
Ах, вон оно что! пробормотал обескураженный Максим. Давно?
Он разведчик, был во всяком случае, служил в секретной части Указа Обороны. Ещё до тебя его послали на разведку в Еурод, где он прожил две вёсны. А Любава встретила тебя. Он вернулся, да поздно.
Понятно. Хотя постой: если он находился у выродков, почему же не помог нам вызволить её из плена, когда Любаву держали в порту Немки?
Этого я не знаю, огорчённо признался Малята.
А ты откуда знаешь, что Гвидо разведчик? Судя по вашей встрече, он тебя увидел впервые.
И я его не видел, лукаво ухмыльнулся молодой пограничник. Но как говорится, слухом земля полнится. Мне бацька рассказывал. Он всё знает.
Максим кивнул. Гонта действительно мог знать подробности личной жизни родной дочери и секреты оборонной епархии Роси.
Да ты не парься, сказал Малята (слово «не парься» он произнёс по-русски), заметив, как помрачнел спутник. Любава тебя любит.
Знаю, невольно усмехнулся Максим, подумав, что ситуация складывается скользкая, и не пришлось бы потом выкручиваться из положения «нового защитника чести и достоинства» жены.
Подошли к причалу, построенному из стволов сухих дубоносов, прочных как сталь. Стволы были отёсаны до прямоугольных плах, и запах дерева перебивал даже болотные ароматы.
Весь причал был заставлен тюками, бочками и разнокалиберными коробами. Их грузили на борт тримарана два десятка мужчин в робах портовых служащих. Только спустившись к берегу, Максим оценил размеры болотохода. Корабль уступал хладоносцам конунга, однако всё же его длина достигала не меньше сотни метров, по ширине он был равен российскому атомному ледоколу «Арктика» (Максим посещал ледокол с экскурсией, будучи в Мурманске), а по высоте тримаран с гордым именем «Светозар», наверно, мог посоревноваться с башней Московского Кремля. Никаких антенн на его пристройках не было видно, локаторами и рациями моряки не пользовались (их заменяли не технические устройства, а специально выращенные живые «гаджеты» птицы, насекомые, жители болота), но и без них двухпалубный корабль с тремя корпусами выглядел впечатляюще. Максим невольно вспомнил лопотоп болотную подлодку, на которой он возвращался с Любавой после её освобождения, и покачал головой. Местные «субмарины» могли бы послужить примером героической упаковки экипажей «в консервной банке».
Началась суета с размещением отряда Гвидо.
Надо было не только упаковать грузы в трюмах тримарана, но и пристроить оружие, боеприпасы, консервы, поместить в отдельные боксы двух хладунов, а главное развести бойцов по каютам и кубрикам, которых оказалось не так много, как требовалось. В конце концов через три часа, к вечеру, погрузка закончилась, сотня перешла на борт «Светозара», и причал опустел.
Прощались с уходящими в поход только пограничники заставы вместе с воеводой да работники порта.
Максиму досталась двухместная каюта на второй палубе. Он надеялся, что будет жить в ней вместе с Любавой, но она решила иначе, поселившись в каюте со своей помощницей Марфой. Эта девушка запомнилась Максиму ещё по первому рейду на берег тепуя, она управляла двуколом (колесницей) с пассажирами Максимом и Сан Санычем и показала себя искусной воительницей. Всего же на борту корабля оказалось восемь женщин, три из которых входили в отряд спецназа Любавы, выбранные из всего ОБГ отряда быстрого реагирования, которым она и командовала.
Гвидо Орловец поселился один, заняв каюту капитана корабля.
Звали капитана Боран Мирович, ему исполнилось сорок пять вёсен, он был опытным болотоплавателем и во многом походил на Гонту, суроволицый, с холодными серыми глазами, массивный, скупой на жесты и речь. Он первым и предложил Орловцу свою каюту, заявив, что во время похода будет неотлучно находиться в посту управления тримараном.
До самого отхода командир отряда, формально подчинённый сотнику Могуте, своих подчинённых в лице Максима и Маляты не беспокоил. Его повсюду тенью сопровождал бородач по имени Сломанос, бывший не то помощником, не то ординарцем, не то телохранителем, что забавляло Максима и озадачивало Маляту, который почему-то Гвидо невзлюбил. Когда тримаран вышел наконец в бухточку, минуя пену и водорослевые островки, Орловец обошёл кубрики узнать, как себя чувствуют бойцы. Не забыл он и о госте из России, зайдя в каюту Максима и принеся с собой не слишком аппетитные болотные запахи. Окинув взглядом крохотное помещение, в котором трудно было бы развернуться крупнотелым жильцам (Сломанос остался снаружи), Гвидо поинтересовался:
Давно с хладунами знакомы?
Максим, ожидавший другой вопрос, сел на нижней койке.
Малята спрыгнул с верхней, посмотрел на него вопросительно. Максим молчал, и молодой пограничник сказал:
Порядком.
Как с ними можно управляться?
А мы на что? спросил Максим.
Я возьму одного.
Вряд ли он станет подчиняться другому
Заставлю.
Малята фыркнул.
Орловец глянул на него сверкнувшими рысьими глазами, боднул воздух лезвием лба.
Не вижу ничего смешного.
Макс сам заневолил хладуна, а второго перегрузила Любава. На Клыке Дракона ещё остались, выберешь себе.
Паря, будешь пререкаться, я тебя выгоню обратно, несмотря на то что ты сын воеводы.
Малята побледнел, напрягся.
Ты не имеешь
Погоди, остановил его Максим, встал, заставляя сотника попятиться, пошли, поговорим.
Орловец помедлил, но вышел.
Вот что, господин хороший, спокойно продолжил пограничник, ты не князь, а мы не твои халдеи! Заруби это на носу! Надо делать дело? Мы готовы. Но командовать нами как пешками ты не будешь. У нас своя миссия. Как понял, приём?
Лицо Гвидо заострилось, губы слились в полоску, глаза вспыхнули.
Ты будешь делать
Что обещал, перебил его Максим, не более того. Мне сказали, ты сидел на Еуроде, когда выродки заграбастали Любаву. Что ж не помог?
Спутник сотника шагнул было к нему, но Орловец остановил бородача.
Не твоё дело!
Тогда не лезь в пузырь, дружище.
Ты здесь пришлый
Я здесь свой! И среди своих! Пришлый здесь ты! Всё, разговор окончен!
Орловец смерил Максима взглядом, решая подкинутую задачку, усмехнулся, пошёл прочь. Низкорослый, но широкий как комод, Сломанос потрусил за ним.
И ещё, сказал им вслед Максим, обходи Любаву, друг! Она моя жена! Я не посмотрю, что ты командир!
Орловец споткнулся, но не остановился, скрылся в конце палубного коридора.
Максим вернулся в каюту.
Ну ты даёшь! с восхищением покрутил головой Малята. Нажил врага! Он же собирается пойти во власть как сын управляющего!
Да хоть как сын президента Америки, с улыбкой махнул рукой Максим. Я, может быть, тоже чей-то сын.
Чей? понял его по-своему пограничник.
Ответить засмеявшийся Максим не успел, в дверь стукнули, и на пороге появилась Любава.
Ага, а я за вами, пора ужинать. Она оглянулась. Что вы сказали Гвидо? Проскочил мимо, даже не глянув.
Теперь уже засмеялся Малята.
Макс его так отшил, что Гвидо зелёным стал.