Позвонила мама, отчиталась, что Пашка сделал уроки, поужинал и смотрит какой-то фильм, привычно попеняла на дурацкую дочкину работу, пожелала спокойной ночи, а Елена всё так и сидела, обессиленно уставившись в окно.
Надо идти домой. Хотя Какой смысл? Можно и тут оставаться. И всю ночь работать, потому что я нипочём не успею подготовить документы с этом проклятым кредитом!
Елена вдруг поняла, что сейчас в голос зарыдает. Безнадёжно и бессильно.
Охрану напугаю! Надо идти.
Пустые вагоны метро были так знакомы. Она часто возвращается поздно. Иногда так, чтобы успеть перед закрытием станции.
Ну, вот Осталось совсем немного. Чуточку! И я дома! пересечь тёмный сквер и войти в подъезд, и так уже можно будет и поплакать. Она не боялась темноты, поэтому совершенно бестрепетно шагнула под деревья, дошла до ближайшей скамейки и неожиданно обнаружила, что силы-то закончились. Ну, то есть совсем.
Я посижу чуточку, и потом пойду. Скамейки стоят для этого! Правильно! А я тут ни разу и не сидела. Только мимо сайгачу. Вот, посижу, меня не видно и поплакать можно, и порыдать даже. А что? Никто не видит! Ой, уже трава какая выросла. И листва. Ну, надо же, а я и не видела!
Как так получилось, что она, всхлипывая и вытирая слёзы, тушь и помаду, начала говорить сама с собой, она не поняла.
Ну, нет же сил! Просто нет! Надо увольняться, сожрёт он меня и не подавится! А как увольняться? И Пашке смартфон надо, а ремонт? А на даче дом красить? Надо обязательно! А то соседка уже приходила, уточняла, чего это у нас такое всё облупившееся Но сил же нееееет.
Вот и у меня нет, вздохнул кто-то в темноте. Совсем-совсем. Я тоже так устала! Сначала-то ничего не поняла. Думала, они случайно, просто меня забыли. А теперь И есть так хочется! Может, у тебя что-то есть?
Из-под лавки высунулась мордочка небольшой серенькой кошечки и принюхалась. Нет, едой не пахло. Пахло слезами, усталостью и безнадёжностью. Она-то отлично узнавала этот запах.
Что мне делать? Ну, что? Я не справлюсь! Там работы на троих минимум! Так это ещё без учёта юриста и кадров, всхлипывала женщина на скамейке. Не-мо-гуууу!
И я тоже! согласилась кошечка. Давай, может, понеможем вместе? Не то чтобы это помогало И вряд ли ты захочешь.
Я уже не помню, когда чему-то радовалась. Я как автомат, робот. Встала, лицо нарисовала, чтобы окружающих не пугать, в одежду влезла и пошла пахать! Я лошадь! Ломовая лошадь. Да я и не против, я всё понимаю, только сил нет, и я уже стала загнанной ломовой лошадью, а таких пристреливают, да? Ой, кто тут?
Это я тут! отрекомендовалась кошечка. Меня раньше Маисой звали, а потом выбросили, и всё, что у меня было осталось там, в том доме. Наверное, и имя тоже. Я обычная очень, не интересная. Это мне так хозяйка сказала. И я тоже так устала! Ты бы знала, как! Можно я тут посижу пока. Я просто посижу, и пойду. Правда, идти-то мне некуда, и есть очень хочется.
До чего я дошла Сижу в парке, и разговариваю сама с собой! Нет, уже с кошкой! сообщила себе Елена. Ты меня понимаешь?
Ещё бы! От усталости и не так можно. Я вот вчера с голубями разговаривала. Если честно, хотела поймать и съесть, только вот уже нет сил. Просто поговорила. Они хорошие вообще-то, голуби эти.
Н е могууууу! Елене вдруг стало так себя жалко! И сына, что у него такая мать неудачная, и родителей тоже. Кажется, что столько слёз в человеке не умещается, а вот поди же ты! Видимо, какие-то скрытые резервуары имеются. И, наверное, с надписью для «промывки мозгов». Потому, что, когда солёный поток иссяк, в голове как-то прояснилось и чуть полегчало. Какое-то новое ощущение заставило Елену сфокусироваться на неясном сером пятне сбоку, и там в темноте обнаружилась та самая кошечка. Она бодала Ленину руку и негромко мурлыкала.
Ну, неее, это уж никуда не годится. Давай-давай, успокаивайся, чего так убиваться-то? Мало ли бегает вокруг всяких усталостей, да пакостей, мы на них сейчас фррррррркнем, и тебе станет полегче. Всё пррроблемы долой, я с тобой, ты со мной, посидим, поурчим, под весенней луной
Это ты мне что, поёшь? удивилась Елена. Знаешь, спасибо тебе! Мне полегчало. И чего я Ну, не впервой же. Сейчас пойду домой, поем чего-то, наверное, и будет не так плохо!
Она тяжело встала, повесила на плечо сумку, и направилась к дому.
Что её дёрнуло обернуться, Лена потом вспомнить так и не смогла. Глаза привыкли к сумраку, и она легко рассмотрела тоскливо опущенную головку небольшой полосатой серой кошечки.
Вот бедняга. А может Неее, ну куда мне? Я и так домой прихожу поздно. На сына-то времени нет, а тут ещё кошку? Да она с ума от одиночества сойдёт. А летом? Неее, это совсем уж неразумно!
Она сделала ещё пару шагов к дому и снова обернулась. Кошка безнадёжно съёжилась и села, уткнувшись носом в скамейку.
Да пошло оно всё! Одна дома она запросто побудет, но живая-здоровая, в тепле и сытая! Летом? На даче с родителями поживёт! Она же меня пожалела! Сама никакая, а меня пожалела! Одна единственная! Не ругала, не требовала, ничего не хотела, просто пришла и помурлыкала.
Елена быстро вернулась обратно. Эй, кис-кис Ты со мной хочешь?
В темноте блеснули изумленные глаза. Это ты мне? Нет, правда? Честно? Да что ж ты спрашиваешь-то ?
С кошкой на груди и сумкой наперевес Елена шла до дома так, словно её кто-то по воздуху нёс.
Только что только ноги волочила, а сейчас Лифт сломался? Плевать! Мы идём домой! Пятый этаж? И чё? Зато разминка! почему-то подъём по лестнице с кошкой тоже напомнил ей лошадиную тему. Наверное, потому, что её каблуки выстукивали, словно конские подковы. Ну, уже пободрее скачу. Может, и не совсем загналась Кошка так вдохновляюще действует?
Через час в квартире царила изумительное смесь вкусных запахов, тепла, и какого-то немудрящего, очень несложного и такого важного покоя.
Кошка, выкупанная, завёрнутая в розовое полотенце, высушенная, накормленная за неимением специальной еды куриной грудкой и бульоном, лежала на коленях у Елены и мурлыкала.
Вот знаешь, а мне сейчас хорошо. Нет, понятно, что завтра опять будет кирдык и амаргеддец! Директор опять начнёт в глотку впиваться, всё всем срочно понадобится, и силы закончатся, но сейчас мне очень даже славно.
Сон со счастливой кошкой на голове, оказывается, меняет много чего в сознании, и утром, столкнувшись с ожидаемыми стихийными бедствиями, Елена почему-то увидела себя со стороны.
Точно я лошадь! Такая облезлая, помирающая. Копыта трясутся, грива дыбом и дрожит. Фуууу.
Елена! Да что с вами сегодня!? Вы что, ещё не подготовили документы в банк? уточнил энергичный директор.
Те четыреста таблиц? Нет. Я занята вашими расчётами. Вы же мне срочное задание прислали.
А вчера?
А вчера у меня в одиннадцать вечера закончился рабочий день! огрызнулась Елена. И вообще вы мне отпуск обещали после сдачи отчёта, а вместо этого я все майские праздники вам проекты просчитывала
Ну, нет Сейчас не время! Вы же понимаете. Новый договор, документы в банк, производство голос директора словно затягивал петлю на шее. Всё туже, туже
Понятно, кивнула Елена и отправилась к себе в кабинет. Вроде и дорога туда была не очень длинной, но с каждым шагом в загнанной главбуховой лошади что-то менялось.
Дача? Да пофиг! Какая мне разница, что там говорит та соседка. Дом стоит, крепкий, хороший, не валится! Будет возможность покрасим, нет и нечего некоторым лезть на чужой участок. Я ведь тоже могу к ней зайти, да проверить, что у неё где отваливается! И даже, если что, помочь могу, чего-нибудь отвалить в ускоренном порядке, так сказать! Смартфон Пашке? У него старый работает. И между прочим, всего-то год ему. У меня старше и тоже ничего. Поездка на море? Да, это приятно. Но я всё равно сижу с ноутом на пляже и платёжки отправляю. Так нафига?
Она решительно набрала номер своей приятельницы, которая давно звала её к себе. Главбух у неё был, но ей надо был кто-то кому она могла полностью доверять. Кто-то, проверяющий работу её продажников и бухгалтерии.