Странно, второй раз подряд никто из иностранных солдат не желает входить в город.
Согласен, этот факт мне не дает покоя уже двадцать лет, с тех пор как я мальчишкой о нем услышал. Директор почесал свою лысину и молча указал мне на третью арку. Мы вышли в узкий длинный коридор, увешанный картинами в больших толстых рамках. Они изображали самые различные сюжеты: военные, мирские, церковные. Пройдя до середины, я обратил внимание, что одна из рамок чересчур большая для обычной картины, и был прав. То была не картина, а автомат ППШа.
Это мой любимый. В полной целостности, Анатолий Яковлевич довольно улыбался, глядя на ППШа. Чищу его каждую неделю.
Патроны к нему есть?
Кхм ну гильзы. Но это не все, чем я могу вас удивить! Давайте двинемся дальше. Почувствовав, что директор явно лукавит, я решил на него не давить. В этот раз мы вышли в центральный зал музея. Это было полукруглое помещение. Две лестницы, ведущие на второй этаж вдоль стен и соединяющиеся на втором этаже, образовывали полукруг, в центре которого стоял знаменитый пулемет Максима.
Красавец! казалось, что то ли от восторга, то ли от того, что на его оружие наконец кто-то смотрит, кроме него самого, директор вот-вот заплачет.
Где вы его нашли?
Во время Второй мировой он каким-то образом попал сюда. Документов на него нет, даже и не знаю.
Пулемет на вид был в отличном состоянии. Свежие следы краски и оружейного масла. По всей видимости, директор не просто пыль с них счищает. Может, стреляет иногда?
Несколько секунд мы с директором молча смотрели на эту механическую машину смерти. Первым отозвался я:
Что ж, Анатолий Яковлевич, все это очень интересно, но мне, пожалуй, пора, я обязательно зайду к вам еще.
Да, конечно, можете не идти через все эти коридоры, пройдите прямо в эту дверь, а затем направо. Это черной вход, он всегда открыт. Да что ж за идиот? И все выходы у него открыты. Хорошо, видимо, в этой деревеньке жить. Не ворует никто, не обманывает даже.
Спасибо за интересную экскурсию.
Не за что, вам спасибо! Кирилл! окликнул меня директор музея, когда я уже почти вышел из зала. Вы надолго у нас?
Относительно.
У города скоро день рождения. Мы закупили много пиротехники. Оставайтесь.
И снова я мысленно бью себя по лбу.
Что я, салютов не видел никогда? Так или иначе спасибо.
Когда я добрался до мотеля, солнце почти село. Чтобы успеть до заката, я немного срезал путь, так что оказался не у главного входа, а позади здания. Здесь, на заднем дворе, скрытый от всех стоял старый дуб. В флоре я особо не разбираюсь, но могу поклясться, что дубу больше сотни лет. Это было большое и величавое дерево, странно, что в окна отеля его не видно, видимо, окна из моего номера выходят на другую сторону.
Как и у музея, в отеле имелся черный ход, но, к несчастью, он был закрыт, так что мне пришлось идти к парадной.
Как и вчера, у стойки администрации меня встретил недовольный старик. Я дал ему девятьсот рублей, продлив номер еще на три дня. Надеюсь, за это время я смогу найти работу, иначе по истечении времени я буду спать в сломанной машине.
Не хочешь сыграть в шахматы? раздался за моей спиной женский голос. Это была та самая дама, что помогла мне утром.
Хорошо играешь?
Вот и узнаешь, усмехнулась она моему вопросу.
Мы сели в холле напротив друг друга в небольшие кожаные кресла.
Мое имя ты уже знаешь, как насчет твоего?
В моей работе не раскрывают настоящих имен. Зови меня Агнесс, она достала из своей сумки пачку тонких сигарет, вытащила одну и закурила.
Второй раз ты заинтересовываешь меня своей работой.
Как будут деньги, я готова показать, что умею.
Массажист-психолог?
Точно. Шахматы были ручной работы. Не самые дешевые в своем качестве, но видно, что автор, сделавший их, страдал от творческого кризиса. По крайней мере, так мне показалось на первый раз.
Черные или белые?
Белые. Агнесс затянулась и выдохнула дым от сигарет в сторону. Утром я был немного не выспавшийся, и потому понимать, что за женщина передо мной, мне не хотелось. А зря. Она была странно симпатична. Почему странно? Вот такая ассоциация пришла в голову. Учитывая, что я больше интересуюсь работой, нежели женщинами, услышать от меня «симпатичная» большой комплимент. Если говорить более объективно, то Агнесс была женщиной средних лет, или, правильнее сказать, девушкой примерно моего возраста, с карими глазами, светлыми короткими волосами. Присматриваясь к ней, я начинал понимать, что в ее поведении и взгляде есть некая магия.
Мы молниеносно обменялись первыми ударами. Я забрал у нее слона, а она моего коня. Честный обмен. Почти.
Где твой дом, Кирилл? неожиданно спросила Агнесс, разбавив тишину этим вопросом.
Дорога мой дом.
Хорошая песня. Мы обменялись взглядами. Она язвила?
Еще несколько фигур с обеих сторон отправились в коробку. Она неплохо играла для человека со странной работой
Мат.
Что? Ее глаза сделались большими и круглыми от удивления. Она явно не ожидала мата ладьей.
Мат, говорю.
Да пошел ты. Она встала, быстро собрала оставшиеся фигуры в коробку, яростно затушила сигарету о пепельницу и ушла.
Нужно уметь проигрывать, сказал я вслух, а про себя подумал, что такая обида на незнакомого человека довольно странное поведение.
Тишина повисла в огромном холле мотеля. Старичок-администратор куда-то пропал пока мы с Агнесс играли. Я встал с кресла и заглянул в его каморку, где он обычно втыкает в свой небольшой квадратный телевизор. Старичка не было. Стоит осмотреться. Старая привычка проверять местность, в которой мне придется пребывать какое-то продолжительное время. Сначала я решил пройти весь первый этаж. От холла здесь шло два коридора: направо и налево. Вдоль коридоров располагались номера отеля. В конце каждого был туалет. Висели картины. Какие-то я видел впервые, некоторые были широко известны. Я осмотрел все, и казалось, что я вижу небольшую связь во всех картинах. У них была славянская стилистика. Так или иначе, первый этаж ничем особым меня не привлек. Я поднялся на второй. Коридор влево и вправо. Все так же. Только картины более мрачные. Не слишком-то привлекательно для мотеля, если только ты не любитель ужасов. Второй этаж уже не был таким тихим, как первый. Каждый мой шаг ознаменовывался скрипом половиц. Старая халупа, а не мотель. И как я еще не увидел ни одного таракана? Дойдя до конца очередного коридора, за одной из дверей я услышал неразборчивое пошептывание. Я приложил ухо к двери. Разобрать, что говорили, было невозможно, будто не на русском, но все же близком к этому языку. Медленно прикоснувшись в круглой ручке двери, я попытался открыть дверь. Закрыто. Как только я немного толкнул дверь, шепот исчез. Что ж, пора сваливать в свой номер и ложиться спать.
Запах благовоний ударил мне в нос и разбудил. Видимо, дым от жженых растений шел из открытого окна. Подойдя к окну, я ничего не увидел кроме ветра. Может, кто-то медитирует в соседнем номере?
Я оделся и вышел в коридор. Как оказалось, все соседние номера были пусты. Чтобы не упустить аромат, я решил пропустить завтрак, хотя живот разрывался от урчания последний прием пищи был вчера утром?
Выйдя на улице, я почувствовал, что запах усиливается. Чутье подсказывало, что нужно идти к дубу. Обойдя здание, я оказался у старого дерева. На нем висело что-то похожее на кадило. Именно это приспособление источало этот утренний запах.
Кто-то решил изучить уроки утренней медитации? пройдясь вокруг дуба, я обнаружил, помимо благовоний, еще и следы чего-то темно-красного на земле. Почти засохшего. Крови
Снова обойдя здание, я вошел внутрь. На ресепшене сидел дед.
За мотелем на дубе кто-то жег благовония. Они разбудили меня