Оставшись с газетой, кружкой кофе и тарелочкой любимого печенья, которое для нее пекла Зоя еженедельно, хотя в Латвии пипаркукас обычно подают на стол только в Рождественские праздники, Гертруда начала освоение последней страницы газеты. Быстро прочитав поздравления и пожелания, женщина приступила к «крестам». Так она называла раздел «Происшествия», где сообщалось о несчастных случаях, произошедших за сутки.
Она любила эти газетные жуткие строчки. Может, потому что часто узнавала в именах усопших бывших своих друзей, о потере коих потом горько сожалела. А жалеть и оплакивать тех, кто был дорог, тоже ведь особая разновидность любви. А может, ей просто хотелось продлить свое существование, и она, узнав о той или иной трагедии, говорила себе: у меня, в отличие от некоторых, все хорошо, у меня все в полном порядке.
Гертруда читала траурные заметки вслух, с выражением, словно это были не мрачные истории кончины, а великие стихи Райниса2. Иногда она прерывала чтение, надкусывала аккуратное маленькое печенье с перцем и корицей, высказывала вслух свои выводы о прочитанном и снова продолжала декламацию.
В этот день «крестов» было напечатано двенадцать. В первом говорилось о еще совсем юной леди A, которая отправилась на охоту и выстрелила сама в себя небрежное обращение с оружием. Как произошел выстрел, никто не видел, но то, что это несчастный случай, не подвергалось сомнению. Причин покончить с собой у красивой умной девушки не было никаких.
Ну это надо? возмутилась старушка. Девушки совсем с ума сошли. Уже на охоту ходят! Других занятий, конечно, нет! Книжку бы лучше почитала или на выставку сходила. А теперь что? Ни добычи, ни будущего!
Гертруда хотела еще что-то произнести, но замолчала, вспомнив древнюю мудрость: об усопших либо хорошо, либо никак.
Второе происшествие автокатастрофа. Погибла гражданка B не справилась с управлением и влетела в фонарный столб. Видимо, основной причиной аварии послужило превышение скорости и идеальное дорожное покрытие, которое при малейшем попадании влаги становилось неимоверно скользким.
Третий «крест» был посвящен госпоже C, упавшей с балкона. Присев с книжкой в руках на широкий балконный парапет третьего этажа, женщина, скорее всего, задремала под лучами мягкого майского солнца и соскользнула вниз. Подозревать кого-то в умышленном убийстве не пришлось дверь в комнату женщины была заперта изнутри, а попасть на ее балкон другим способом невозможно.
Гертруда, прочитав третий «крест», стала внимательно рассматривать фотографию погибшей. Ей вдруг показалось, что она знает несчастную. По крайней мере, ее имя и фамилия говорили о многом. Но фото было столь маленьким, что разглядеть его старушка толком не смогла, хотя и гордилась своим зрением. И Гертруда сделала обнадеживающий для себя вывод погибшая не та, которую она знала.
Четвертый «крест» ужасное несчастье, произошедшее с господином D. Беднягу насмерть закусали пчелы его угораздило пьяным полезть проверять улей. Свидетели этой страшной гибели рассказали, что мужчина не соображал, что делает: не надел защитную сетку и перчатки, а просто стал вынимать из улья соты, стряхивая с них пчел голыми руками.
Из пятого происшествия Гертруда узнала, что больше нет бизнесмена E принял слишком много снотворного. В последнее время, писалось в газете, он жаловался на плохой сон и утверждал, что назначенная доза лекарства на него не действуют. Вот и принял больше нормы.
В шестом «кресте» высказывались соболезнования в связи с внезапной кончиной успешного молодого фотографа F, случайно задевшего оголенный провод. Он устраивал фотосессию одной популярной актрисе на фоне заброшенного завода и не знал, что провод, валявшийся под ногами, не обесточен. Как уж так вышло никто не понимал.
Седьмой «крест» рассказал об утонувшем известном враче G. В этот период времени вода в Даугаве еще холодная, и, видимо, у врача свело судорогой ноги. С берега заметили тонущего, но он так быстро пошел ко дну, что чья-то моторная лодка, отчалив от берега, через мгновение вернулась назад: люди поняли, что спасти невозможно и надо вызывать водолазов.
Прочитав восьмой «крест», Гертруда ахнула. Пожилая женщина H была найдена мертвой в бане. Видимо, не выдержало сердце от высокой температуры. Гертруда сама обожала парилку и ахнула именно оттого, что представила себя на месте погибшей.
Больше никакой бани! решила старушка и вдруг заметила, что ее руки испачканы корицей от печенья.
Осмотревшись по сторонам, нет ли вокруг кого, словно шаловливый ребенок, Гертруда вытерла руки о белоснежную скатерть, при этом еще раз мысленно отругала Зою за то, что та унесла салфетки. Кстати, вытирать руки о скатерть хозяйка научилась у домработницы. Воистину, с кем поведешься, от того и наберешься.
В девятом сообщении упоминалось об иностранце I, который уснул в квартире, забыв выключить газ, и отравился. Видимо, резко закрыв балконную дверь, он не заметил, что сквозняком погасил конфорку. И, так как плита была старая, без защитной от таких случаев функции, газ быстро заполнил квартиру.
Благо взрыва не произошло, философски произнесла Гертруда, хотя какое может быть благо, если человека уже нет. Да еще и подданного другого государства.
Десятый «крест» рассказал о маленькой девочке J, попавшей под колеса автомобиля. Она выбежала на проезжую часть за щенком, сорвавшимся с поводка, а машина не смогла вовремя затормозить.
Не смогла затормозить? удивилась Гертруда. Учитывая, что Рига и скорость вещи несовместимые, то выводов два: либо водитель нарушил правила и превысил скорость, либо за рулем сидел наркоман!
В одиннадцатом сообщении говорилось о неожиданной кончине двадцативосьмилетнего музыканта K. Причина смерти не указывалась.
Тоже, поди, наркоман! высказала предположение Гертруда и принялась читать последнее, двенадцатое, сообщение о нелепой гибели пожилой женщины L.
Какой кошмар! Двенадцать напрасных смертей! произнесла старушка, и вдруг, поперхнувшись печеньем, судорожно громко закашляла. О, мой Бог!
Фразу «Двенадцать напрасных смертей» Гертруда впервые услышала в детстве от бабки. На вопрос, что это значит, бабка сказала только, что слышала эту поговорку, когда была такой, как Гертруда, от своей бабки. Та произносила ее, узнав о чьей-то случайной смерти.
Гертруда долго пыталась понять смысл этой фразы, но поиск истины результата не дал. Фраза оказалась какой-то мистической. И все потому, что ее (фразу) никто из окружения Гертруды никогда не слышал. И она самостоятельно выдвинула две версии, что же значат эти «двенадцать напрасных смертей». Первая версия была библейской: фраза имеет отношение к двенадцати апостолам, которые напрасно пострадали ради человечества, отвергающего божьи принципы. И вместо того чтобы жить по законам божьим, все мы грешим направо и налево, и нет нам никакого дела до двенадцати великих мучеников.
Вторая версия абстрактная: фраза подразумевает не естественную, а случайную смерть, потому напрасную. Не выпил бы снотворного банкир не уснул бы навечно. Не пошел бы купаться врач не утонул бы
Гертруде нравились обе версии и с тех пор, услышав о случайной, нелепой кончине, старушка всегда произносила: «Двенадцать напрасных смертей», даже если трагедия была в единственном варианте. По великой случайности в утренней газете подобных трагедий было именно двенадцать.