Наконец, концерт окончился. Долго кричали «Бис!» и хлопали, но музыканты один за другим покидали сцену и заходили в коридор с зелёной дорожкой, тут же меняясь в лице, теряя улыбки, ссутуливаясь, сбрасывая сценическую одежду и вваливаясь в свои гримёрки. Последней отпустили Изабеллу. Мадам Ли, как всегда элегантная и великолепная, прошествовала к своей гримёрке походкой королевы.
Бурбон с содовой, Мишель! проговорила она на лаймиш со своим неподражаемым креольским выговором. Мне нужно четверть часа, и убираемся отсюда. Они меня выпили досуха.
В этот момент я толкнул дверь и появился в коридоре.
Вы?! Глаза Изабеллы Ли округлились, она схватилась за сердце. Но как?
Нам нужно поговорить, товарищ Саламандра.
Тш-ш-ш! Она дёрнулась. Не смейте! Не здесь.
А то что? уточнил я, сунув руку в карман.
Дверь за моей спиной снова скрипнула, и появился Царёв.
Погодите, но как Не говорите только, что это Не может быть, не может быть! Певица замахала руками, как будто пытаясь отогнать рой мух. Однако ей удалось быстро справиться с замешательством. Немедленно ко мне в гримёрку! Мишель! Прикажите подогнать автомобиль к задней двери.
Там под сценой есть удобный проход, неприметный. Ведёт как раз к внутреннему дворику филармонии. Мишань, метнись, глянь прямо в дверцу, откуда мы появились, потом направо. В балке гвозди, не расшиби башку, сказал я. Машину там вроде поставить можно.
Мишаня очумело посмотрел сначала на меня, потом на товарища Саламандру, дождался кивка и убежал. Изабелла открыла дверь в гримёрку, пропустила нас внутрь и грациозно устроилась в кресле.
Ну, убивать вы меня не будете, по всей видимости, проговорила она.
Всё-таки эта женщина была чертовски красива, несмотря на возраст. И в выдержке ей не откажешь пережила она столько, что на десять жизней хватит.
А вас и так убьют, мадам Ли. Я уселся на диванчик, Царёв по своему обыкновению осваивал подоконник узенького витражного окошка. И без нашего участия. Неужели вы думаете, что покушение на императора анархистам спустят с рук? Лежит бедный в больнице, страдает.
Товарищ Саламандра смотрела во все глаза на Ивана, а тот как ни в чём ни бывало взобрался на подоконник и болтал ногами.
Но мы не
Да-да, вы не взрывали дворец. Но кому теперь до этого есть дело? То есть пока ещё ищейки только-только встали на ваш след. Каюсь, грешен, я дал им наводку сразу, как только увидел вашу афишу на столбе для объявлений. Концерт накануне покушения, а? Как думаете, когда контора возьмёт за жабры ваших музыкантов и того же Мишаню, сколько из них окажутся замазанными в тёмных делишках? На кого повесят всех собак?
Проклятье! Изабелла взяла с трюмо сумочку и, нашарив там сигареты, закурила. Нас подставили? И кто же это?
А кто определял даты ваших концертов? спросил вдруг Царёв. Этот человек или кто-то из его окружения совершенно точно имеет контакт с взорвавшими дворец.
Зрачки товарища Саламандры сузились, она внезапно стала похожа на анаконду перед броском.
Ганцвайх! Какая, однако, свинья! И что теперь делать? Бежать? Прерывать гастроли и переходить на нелегальное положение? Она снова затянулась едким дымом. Вообще не понимаю, почему вы пришли сюда и со мной разговариваете? Мне кажется, я схожу с ума у меня в комнате сидит мертвец, погибший несколько месяцев назад, и пациент придворной клиники, который должен находиться там в стабильно тяжёлом состоянии. А я ведь знала, что вы живы! Мне не показалось тогда, на Золотом острове, и потом, в Ассинибойне, но Да и вообще, какого чёрта сам и
Иван Васильевич Царёв, перебил её Царёв. Ассистент доктора антропологии Сергея Бозкуртовича Волкова.
Чертовщина Ну ладно, сам Иван Васильевич приходит в мою гримёрку, болтает ногами и рассматривает витражи! Сумасшедшая страна! Мы ведь с вами враги, да?
Почему это враги? спросил болтающий ногами Иван Васильевич. Вы ведь не убивали имперских граждан, не устраивали терактов и вообще не преступали законов империи. Я имею в виду после окончания гражданской войны. Ваши молодчики пока что орудуют смычками и дудками, а не винтовками и бомбами, так что наши разногласия имеют скорее философскую, чем реальную подоплёку.
Но «Голиаф»
Я только отмахнулся:
Старые счёты оставим на потом. Сейчас мы в одной лодке. И можем помочь друг другу.
И как же?
Я могу дать вам контакт человека, который занимается следствием по взрыву дворца. Можете слить ему Ганцвайха, Шельгу, кого угодно к вам приставят охрану, наблюдение, но гастроли закончить вы сможете и покинуть страну тоже. Не кривитесь сотрудничество с конторой сейчас для вас меньшее зло. Если я правильно понимаю, мы в шаге от того, чтобы отношения между империей и Протекторатом из благожелательного нейтралитета плавно перетекли в союзнические на фоне общей ненависти к анархистам и тем, кто их спонсирует. Оно вам надо?
Откуда у вас такие полномочия? Удивление мадам Ли мигом сошло на нет, она осеклась, глядя на улыбающегося Царёва. Ладно, что вы потребуете взамен?
Вы говорили про нелегальное положение. Нам будет нужна помощь в скрытном перемещении по империи. Яшма, Эвксина, Каф
Чёрт с вами, махнула она рукой. Пускай Гусев разбирается. Если Ганцвайх действительно провокатор, Альоша узнает, на кого он работает, и свинье не поздоровиться. А с вами Я остановилась в «Виоле», завтракать буду в «Каркассоне», тут недалеко. Если на мне будет красное платье, значит, Гусев вашу идею одобрил и мы будем сотрудничать. Если надену что угодно другое или портье вам скажет, что я съехала, не обессудьте, тогда мы всё же враги.
Не обессудьте? Царёв провёл руками по стриженой голове и проговорил спокойным тоном: Нет уж, это вы тогда не обессудьте. Погибли сорок человек, которые вверили мне свою честь, жизнь и душу. Лицо каждого из них стоит у меня перед глазами! Я прекрасно знаю, из каких они семей, что любили и чего не переносили. Это были прекрасные люди. И тех, кто виновен в их гибели, ждёт страшная кара. А тем, кто попробует встать на моём пути и помешать возмездию, лучше бы и вовсе не родиться на свет.
Тихий голос императора заполнил собой всю комнатку и, кажется, проникал в самую душу. Его глаза метали громы и молнии, и на подоконнике он выглядел не менее царственно, чем на золотом троне.
Пойдёмте, шеф, сказал он. Здесь у нас не будет проблем.
Я никогда не видел несгибаемую Саламандру в таком жалком виде. Она вся сжалась в своём кресле, судорожно припав губами к сигарете, и провожала нас немигающим испуганным взглядом.
* * *
В нумерах нас ждала открытая крышка сундука, грязные следы на полу и подоконнике и беспорядок. Граната лежала на месте, ни одна из вещей не пропала. Кажется, гости заглянули к нам в комнату, открыли сундук, осознали прозрачный намёк и ушли.
Кто-то среди бела дня шарит по вещам постояльцев? удивился Иван. В самом центре империи? Послушайте, шеф
Мы этого так не оставим, кивнул я.
Хотя портье нас и предупреждал о чём-то подобном, но одно дело слышать, а другое стать непосредственным свидетелем такой неслыханной наглости и самоуверенности.
Мы спустились вниз, остановившись лишь раз. В одном из номеров явно шла пирушка, оттуда слышались громкие голоса, музыка из патефона и женские визги. В какой-то момент мне показалось, что раздались звуки ударов, поэтому мы и сбавили ход, но потом шум вернулся к прежнему уровню, и мы спустились по лестнице к стойке.
Я говорил им, что к вам соваться не нужно, но Юноша шмыгнул носом. Под глазом у него расползался внушительный лиловый бланш.
И сколько этих «их»? И чьих они будут?
Известно чьих Тут все деловые под Вассером ходят. Почитай от Саркела до Биляра его вотчина. Хорошо, к нам редко забредают.