Он в который раз подходит к книжному шкафу, раздвигает томики собрания сочинений Л. Н. Толстого и достает небольшую коробку. Перебирает и откладывает в сторону награды: ордена Трудового Красного Знамени, Дружбы народов, Почета, две почетные грамоты Правительства Москвы, почетный знак «Заслуженный работник транспорта РСФСР», значок судьи всесоюзной категории по автомобильному спорту. Берет старую вырезку из газеты «Неделя». Под фото подпись: «На снимке: директор Зеленоградской автобазы 41 депутат Зеленоградского горсовета В. Певзнер и водитель автобуса депутат Зеленоградского горсовета Н. Никитин.
До ухода на пенсию оставалось больше тридцати лет
НЕ НАДО ВОСПИТЫВАТЬ ПАССАЖИРОВ!
Зеленоград. Дача. Июль. Утро. Под раскидистой яблоней зной не так страшен.
Дедуль, ты опять задумался? наведалась под яблоню с журналом двенадцатилетняя девчушка. Вот это кар! Нет, ты только послушай, дедуленька: мощность 500 «лошадей» и разгоняется до сотни за четыре с половиной секунды! Раз, два, три, четыре и сотня в час!
Да что там у тебя? заинтересовавшись, Виктор Яковлевич полез в карман за очками.
«Коммерсантъ СПОРТ». Взгляни, какая красота: Nissan 350Z.
Так. Ну-ка, где техданные? Ага: коробка передач шесть ступеней, механическая. Это хорошо, не люблю автоматические.
А вот еще, дедуль, давай, прочту: «На руку амбициям гонщика и тройная комбинация приборов по центру торпедо. Крайний правый прибор, развернутый, как и все остальные, строго на водителя, вольтметр»
Хорошо. Значит, гонщик может чувствовать машину, слышать, как она дышит. Серьезная машина. И цена, наверное, серьезная. Ладно, пора возвращаться к прополке. Помидоры и огурцы совсем заросли. Яночка, помогать-то будешь?
Дедуля, жарко! Не надо воспитывать пассажиров!
«Запомнила!», усмехнулся он. Сколько раз он повторял эту фразу молодым водителям автобусов? Внучки между тем и след простыл. Потом с порога дома послышалось: -Дедуль, тебе звонят! Ответь!
Звонит-то кто?
Богданов, конечно. Твой консультант по сельскому хозяйству.
Владимир Иванович, здравствуй. Да ничего, собираюсь потрудиться: помидоры и огурцы совсем заросли. Успеешь тут, что ни день, то ночью дождь. С картошкой? Гораздо лучше, кстати, спасибо за «болтушку», «колорадцев» поменьше стало. Опасаются. Послушай, у тебя листья томатов не почернели после дождей? А как? Медным купоросом? Хорошо, попробую. Наши как? Наши нормально. В трудах, говорю. Новую систему внедряют. Слышал? Да. Диспетчерское управление пассажирскими перевозками. Без радиосвязи. Конечно, дело хорошее. Компьютер, все как на ладони. Мобильная связь. Так говоришь, купоросом? Не забуду, не беспокойся
Послушай, дедуль. Давай, мы «во саду ли, в огороде» оставим на вечер: жарко! Пойди в дом, отдохни а я тебе радио «Шансон» включу.
Ах, лиса! «Отдохни» Я уже четвертый год отдыхаю. Хотя против «Шансона» возражать не буду.
Вошел в дом, прилег на диван. «И в самом деле очень жарко. Какая сейчас прополка? А Богданова жара не берет, молодец! А мы ведь ровесники. В 60-х вместе начинали
Назначая В. Певзнера на должность главного инженера, руководство автобазы 41 проблем не скрывало. Ясно было, что начинать придется практически с нуля: большая часть подвижного состава нуждается в восстановлении, производственная база только строится. А вот задачи были поставлены очень серьезные: обслуживание строительства «Спутника» (так раньше назывался Зеленоград), по мере строительства города налаживание движения пассажирского транспорта.
Зеленоград тогда напоминал огромную стройплощадку, которой с каждым днем требовалось все больше бетона, камня-кубика, кирпича. Строители задавали стремительный темп транспортникам. Чтобы не отстать, нужно было работать не щадя себя. Кто-то ворчал: «Ну и дела! Дали тарантас, вот, мол, тебе машина восстанавливай». Однако терпели, рассчитывая на жилье. Немало было таких, как Владимир Богданов, Николай Никитин или Александр Пахомов людей, с которыми не только в рейс, в разведку можно пойти. Через год коллектив, что называется, состоялся, перевыполняли план, даже с социалистическими обязательствами (куда без них в ту пору?) справлялись. Еще спустя полгода прежний директор автобазы перешел на другую работу, на его должность назначили В. Певзнера.
Дома, правда, повышению не очень-то обрадовались: «Теперь мы папу и по праздникам не будем видеть»
Принято считать, что в советское время без ведома горкомов/райкомов партии не происходило ни одно назначение. Пример В. Певзнера убеждает: были и исключения из правил Никто Виктора Яковлевича на ковер не вызывал, грозно брови не хмурил, прежде чем произнести заветное: «Есть мнение, что вы сумеете» Надо сказать, что об отсутствии партийной опеки он особо не печалился. Да и временем для подобных печалей не располагал: автобаза уже получила шесть новеньких «Икарусов» город нуждался в автобусных маршрутах.
ТИШЕ ЕДЕШЬ
Он не спешит с утверждениями. Не приемлет категорический тон «истин последней инстанции»: за долгие годы неоднократно убеждался, что жизнь череда опровержений скороспелых истин. Так было и с так называемой «лимитой». С первых же дней ему не советовали брать «лимитчиков», дескать, это временщики, приехали, чтобы заработать, урвать свое, а там хоть трава не расти. «Лимитчики» Слово-то какое Он возражал, приводил в пример Тагира Муратова, который пришел по набору после армии, стал одним из лучших шоферов и вырос спустя годы до начальника пассажирской автоколонны.
Были так называемые «лимитчики» и в группе других хорошо зарекомендовавших себя на грузоперевозках водителей, которых стали готовить к работе на пассажирских маршрутах. Ну а первые автобусы от станции Крюково пошли в 1963 году.
В перерыве одного из бесчисленных совещаний (в стране Советов без них было не обойтись) некий весьма интеллигентный человек удивленно заметил: -Виктор Яковлевич, просто чудо, как вы ладите со своей шоферней!
Они не «шоферня», а шоферы. Да я и сам шофер.
Весьма интеллигентный человек отошел с весьма озадаченным видом.
В. Певзнер между тем не кривил душой и не старался «быть поближе к народу», как предписывал в те годы партийный этикет. Любовь к автомобилю его детская любовь.
В 1940 году его отца, доктора наук Якова Ильича направили советником министра здравоохранения СССР в Монголию. Отцовская служебная «эмка» привела двенадцатилетнего Витю в неописуемый восторг: величественный, блистающий никелем советский лимузин был поистине великолепен. Шофер, дядя Костя, напоминал Вите капитана корабля. Ну а сам Витя, увы, был всего лишь пассажиром.
Однажды он набрался смелости и, краснея от смущения, попросил: «Дядя Костя, пожалуйста, научите меня водить машину».
Теперь Витя не мог дождаться окончания уроков в школе при посольстве. Жизнь наполнилась новым содержанием, а все люди отныне делились на водителей и пешеходов. Сжимая в руках руль, он под неусыпным оком дяди Кости вел машину, не замечая загородных пейзажей Улан-Батора. Он вообще не замечал ничего лишнего: во всем мире существовали только он, машина и дорога.
После войны Певзнеры вернулись в Союз. В семье к Витиному увлечению все относились довольно-таки спокойно, без энтузиазма.. Все, кроме маминого брата Михаила Романовича.: «Давай-ка, племянник, по моим стопам в наш автомобильно-дорожный!».
Мнение Михаила Романовича, прошедшего Великую Отечественную с первого до последнего дня, в семье уважали.
Племянник, само собой, дяди-фронтовика не ослушался, выйдя в 1950 году из стен института имени Молотова с дипломом инженера-механика по автомобилям и автомобильному хозяйству. Потом была работа по специальности в автохозяйствах Москвы, параллельно судейство соревнований по автомобильному спорту.