Так, ну ладно! Табрис звонко хлопнула себя по щекам, настраиваясь на нужный лад. Пора зарабатывать капусту!
Разворошив стопку правительственных заявок, она вытянула одну наугад.
Посмотрим, посмотрим приговаривала она, разворачивая вынутые из конверта бумаги.
Однако прочитать содержимое ей так и не довелось.
В комнату вошел худой красавчик андрогинной внешности с ярко-голубыми, словно отфотошопленными, глазами. Кортес.
В свете недавнего события остатки своих каштановых волос он прятал в хвост.
Как и вся его красота, страсть к отращиванию волос до неприлично женской длины была у Кортеса от русалочьей крови, которая к тому же призывала все его естество к глобальному пацифизму по системе хиппи: «Мир, любовь, цветы и травка». Исходя из лучших побуждений и рода их занятий, ангелица пыталась наставить его на «путь истинного мужика», но потерпела крах. А когда обратилась к крайней мере и однажды ночью отстригла всю его волосню, то такая драма разразилась, что «Отчаянным домохозяйкам» и не снилось! Пришлось Табрис забросить это дело и просто свыкнуться с положением вещей.
Теперь Кортес казался ей очень даже ничего, особенно сейчас когда не соревнуется с ней в поедании вкусностей, не тягается в словесной эквилибристике и не тупит. Вполне себе современный секс-символ, такой аналог корейского поп-айдола2.
Так, кажись ее что-то занесло. Табрис отерла рукой выступившую слюну и сфокусировалась на предмете в руке Кортеса.
Что это он принес?
Кортес сел рядом и обходительно придвинул ей чашку чая.
Кортес, это так мило с твоей стороны, размякла Табрис и на автомате, совершенно без задней мысли, отхлебнула ароматное содержимое чашки.
Отрубилась она моментом.
Метро.
О, как она ненавидит человеческое метро, кто бы знал! Скопище сонных зомби, вынужденных шлифоваться друг о дружку в течение часа. Сидят унылые, с лицами кирпичом или убийственным презрением ко всему сущему; кто не сидит тот активно толкается и пялится на грудь.
Перед ней встает старушка, отчаянно кряхтя для пущей показушности. Думает, она ей место уступит. Ага, как же! Да половина здешних старушек вовсе не старушки. Как и эта особа, кстати. Агуане что-то вроде итальянской версии русалок, только перед людьми они показываются в образе стремной старухи, а не грудастой вертихвостки. Эта, видать, эмигрировала и теперь допекает здешнее население, агуане бабы вредные.
Табрис проникновенно на нее смотрит, и та смещается вбок, к новой жертве толстому небритому мужику. Если бы люди знали (или видели) всю подноготную еще на подходе в ужасе вскакивали бы с мест.
Объявляют центральную станцию.
Выходит много народа, и пространство перед ней существенно расчищается. Напротив сидит молодой парень. На вид какой-то студентик. Только не простой. Опять из сверхмира.
Смотрит на нее, улыбается Это пока он просто не в курсе, кто она и где работает.
Как же достало! На кой фиг она вообще в метро спустилась? В этот социальный ад.
Выражение лица у паренька боязливо меняется.
Наверное, у нее опять припадок гнева наклевывается. Если чего натворит не оберется потом проблем от психанутой начальницы.
Блин, как же все бесит! Она прямо закипает
Перед глазами внезапно появляется что-то белое и смачно плюхается на лицо.
Это увесистая стопка бумаги.
В бешенстве Табрис вскакивает на ноги и орет не своим голосом: «Какого хрена!»
Смотрит на потолок вагона. Вагон как вагон все обычно. Тогда откуда здесь взялась бумага?
А, ну да Конечно. Кто же еще?! Ну и получит у нее этот засранец!
Опять балуется с расширяющими сознание веществами. Сеансы эмоциональной терапии проводит, как он это называет. Подсыпал-таки, сволочь, ей какую-то дрянь в чай. Ох господи, и почему она не питается солнечной энергией? В конце концов, она же ангел! Была бы у нее предусмотрена такая опция не случилось бы такой фигни.
Стена вагона мягко обтекла ее кулак.
«Даже ударить нормально не могу. Отстойный приход!» подумала Табрис.
Студентик ехидно замахал ей на прощание.
Уже догадавшись, что делать, она вышла в окно и погрузилась в темноту
А затем вывалилась обратно в реальность. Отчасти благодаря тому, что Кортес отчаянно лупил ее по щекам.
Проснись! орал он ей в лицо, а его вздернутый нос буквально тыкался ей в глаз.
Отвали! зло отпихнула его ангелица. Опять ты за старое! Клянусь, я тебя убью! потянулась она душить Кортеса.
Тот от такого энтузиазма сразу струхнул и превратился в свою миниатюрную форму.
Маленьких не бьют! предупредительно выставил он вперед пальчик.
Маленьких?! не сдержала возмущения Табрис. Да ты двухсотлетний читер! Тоже мне, маленький выискался!
Да ладно тебе, остынь! Ничего ж страшного не случилось.
И впрямь, ничего страшного за исключением того, что она потеряла время.
Мне работать надо, а не поленом валяться от твоих фирменных миксов! бросила ему Табрис.
Вот я тебя как раз и старался завести, ухватился за спасительную соломинку полуфейри.
Только вместо этого ты меня вырубил, дятел! ткнула ему очевидным ангелица.
Оставшись без аргументов, Кортес скорчил в ответ обиженную рожицу.
Натужно замахали полупрозрачные крылышки, поднимая его тушку над столом.
Он опустился на большой круассан, который неожиданным образом появился рядом с ее чашкой за время отключки. С разлету плюхнувшись в пружинистую мякоть свежей сдобы, шумно втянул запах носом. Ноздри его затрепетали.
Кла-а-асс! с восторженностью наркомана протянул Кортес.
Табрис наподдала бы за такое бессовестное отношение к вкусняшке, но мелкая моторика пока нещадно тормозила после ударной дозы Кортесовой химии. Она лишь потерла глаза и тут спохватилась кое-что пропало Кое-что очень важное.
Ко-о-орти-и специально растягивая гласные, как заправская фифа, позвала она его. Табрис знала, он от этого жутко бесится. Так ему и надо, пускай тоже страдает!
Чо? откликнулся Кортес прокуренным голосом сорокалетнего мужика с завода.
А заявка-то, которую я читала, где?
Вопрос был серьезный во время ее отключки полуфейри мог по приколу запрятать бумаги в такие глубины офиса или дальние дали их квартиры, что и сам не вспомнит (такое бывало, и не раз).
Внизу валяется, удивительно резво отозвался Кортес своим родным тоном. Съехала от твоих судорожных припадков.
С-с-спас-с-сибо, прошипела в ответ Табрис.
Нагнулась. Правда, пришлось убрать ноги со стола, а им там было так комфортно. Хотя если это увидела бы Анаэль стопудово прочла бы ей лекцию о хороших манерах на рабочем месте.
И точно на полу, под колесиком кресла, обнаружился тот самый лист с печатным текстом.
Как говорится: «Вспомни г вот и оно».
Подняв туловище в свойственное ему вертикальное положение, Табрис уткнулась в расплывающееся в улыбке Чеширского кота лицо Анаэль.
Поясницу стрельнуло. Ох и плохой это знак
Помассировав спину, Табрис быстро собрала раскиданные заявки в аккуратную стопку, оставив на столе ту, что вытянула по воле Фортуны.
Ну, что думаешь? поинтересовалась Анаэль и запихнула в рот здоровенный пупырчатый огурец.
Даже безобидный овощ во рту демонессы выглядел, как прелюдия из порно. Лучше бы она перекусывала булкой, как обычно.
Думаю, это чересчур фривольно, смотря на начальницу, ответила Табрис первое, что пришло ей в голову, еще затуманенную чудо-травками Кортеса.
Да я про дело! Анаэль ткнула в бумагу откусанным концом огурца, оставив на ней мокрый след. А, высохнет, беспечно пробормотала она и снова засунула овощ в рот.
Ничего, ляпнула Табрис не подумав.
У тебя был целый час!
Да-а ну-у вот как-то так пожала плечами ангелица.
Едкий взгляд Анаэль метнулся на Кортеса.