Лестница жалобно скрипела и, кажется, в любой момент была готова испустить последний вздох, но Степан, слишком счастливый, не замечал этого.
Скрип. Скрип. Скрип.
Небрежно пнул череп мелкой зверушки, и продолжил величественное шествие.
Скрип. Хрусть. Скрип.
Да, у всех может немного скрипеть и пол, и лестница, что в этом такого?
Скрип. Скрип. Скрип.
Хрясь!
Да твою ж! нога провалилась в ступеньку, и вампир рассерженно пытался встать. Доски рассыпались трухой под руками, не на что опереться, Степан вцепился рукой в перила и все же смог достать ногу из дыры.
Лестница задрожала и как-то резко осела на несколько сантиметров.
Ну почему попаданцам тут так не везет?! возмущенно прошипел Степан, едва успев пробежать несколько ступеней вверх. Опора ушла из-под ног и он чудом успел ухватиться за край второго этажа.
Везение понятие относительное, господин Кифен. Вы сами это говорили. спокойно ответил Веце, равнодушно глядя, как его хозяин барахтается в воздухе и не может подняться наверх.
Вот всегда у тебя рот открывается в неподходящий момент. Помог бы лучше. рассерженно бросил Степан. Пальцы соскальзывали, падать с пяти метров на обломки лестницы опасно, а на шум еще и монстры сбежались. Ну замечательно просто.
А ведь я ваш любимый слуга. Разве ж так можно? полукровка подошел поближе и присел на корточки, скучающе вглядываясь в злое лицо господина. Эх, все они, вампиры такие. Эгоисты. Веце к нему с душой нараспашку, всего себя служению хозяину отдает, а онпомолчи, не дави на мозги В общем, сплошное разочарование.
Если ты сейчас мне не поможешь, то станешь еще и последним. Посмертно. попаданец дернул ногой, едва отбившись от настырного монстра.
Опустил взгляд вниз, там не меньше тридцати тварей внизу столпились и ждут, когда же вампир сорвется. Некоторые из монстров подпрыгивали и пытались цапнуть за ногу, защищаться было нечем, меч он выронил, когда рухнула лестница.
Веце скорчил гримасу и магией затянул господина наверх, недовольно сопя. Расходовать ману на такие мелочи глупо, но кто он такой, чтобы перечить?
Вы ослабли, господин. проговорил Веце, сидя рядом с вампиром. Степан кивнул и снял ботинок, чтобы проверить, насколько сильно ему пожевали ногу, Только начали от ритуала отходить, вы должны пить кровь. граф поморщился.
Эти разговоры он не любил. Пусть Веце и прав, но думать о таком неприятно и противно.
Ну так неси. ответил Степан, внимательно глядя на дырку в ботике.
Нога заживет, а обувь нет.
Веце, словно всю жизнь ждавший этой команды, тут же подорвался исполнять приказ, но попаданец осадил слугу. Нечего им перед монстрами лишний раз красной тряпкой махать. Когда вернулись в лабораторию, Степан начал промывать укусы на ноге, а Веце сцеживать кровь.
Полукровка, в принципе, не верил, что господин сейчас вдруг возьмет и выпьет кровь сколько раз он отказывался, сколько раз его просто рвало после этого не сосчитать. Но впервые господин сам попросил крови, поэтому Веце очень надеялся, что хоть раз у хозяина получится поесть.
Степан встретил вернувшегося Веце тяжелым взглядом. Нога онемела от яда монстров, но это пока совсем не волновало вампира. Граф нерешительно принял бокал из рук слуги и долго вглядывался в свое отражение. Кроваво-красное.
Вампир. Теперь он монстр, самый настоящий. Что ж, давно пора это признать. От правды ему все равно не убежать.
Степан не был готов убивать ради того, чтобы у него появился шанс на вторую жизнь, но теперь, волею судьбы, обречен на это. Сколько раз еще его руки окропятся кровью?
Он не знал и знать не хотел.
Каждый шаг это выбор. А он должен идти уверенно и ни в чем не сомневаться.
Степан медленно отпил из бокала. Запах все так же отдавал смрадом, тот же мерзкий привкус на языке, все так же горло сжимается в спазме, а в легких спирает воздух. Даже один глоток приносил невероятную боль.
Вы теперь можете пить кровь? удивился Веце. Вампир снова бросил взгляд на свое отражение. Действительно монстр.
Что ты, я теперь и убить могу. мрачно усмехнулся Степан, выпив бокал залпом. Он никогда бы не подумал, что опробует шоковую терапию. Не такой ценой.
Глава 16, про тех, кому ни разу не везло
Разве так и не должно было быть с самого начала? недоуменно вырвалось у Веце, граф пожал плечами и поджал губы, продолжив сверлить пустым взглядом бокал.
Полукровка с четырех лет рос в поместье вампиров и он хорошо понимал их природу. Это трудно объяснить в двух словах, но господин на данный момент является очень отстающим в развитии вампиром.
Конечно, раса кровососов в некотором роде уникальна, но если отбросить эту их особенность, то они простые как пять копеек. Совсем не такие величественные, вовсе не грозные.
Вампиры были мрачными.
Как мать, что убьет, чтобы защитить свое дитя, так и они на протяжении столетий просто следовали инстинкту выжить, инстинкту защитить. Никто из них уже давно не задавался вопросом, хочет ли убивать и как много стоит жизнь, насколько же она ценна.
Они не думали об этом, но вина въелась в подкорку, и вампиры верили само их существование, их жизнь грех. Те, кто окропляет руки кровью, те, кто обрывает чужую жизнь, чтобы продолжить свою.
Возможно Степан был олицетворением всего вампирьего рода бесконечно виноватого перед невинными, бесконечно сожалеющего о том, что произошло, но не имеющего сил ничего изменить.
Вампиры боялись забыть о своей человечности, боялись погрязнуть в этой крови, как никто другой. Вампиры не гнушались убить своих если свой потерял свой рассудок, перестал держать себя в узде от него избавлялись.
Старейшины, циничные бесчувственные старики, выступали примером для всего клана их не трогала ни жизнь, ни смерть, они брали ровно столько, сколько нужно, чтобы выжить, не позволяли себе утратить контроль и следили, чтоб юнцы не натворили бед.
Вампиры жестоки. Вампиры безжалостны. Вампиры всегда голодны.
Без сомнений, каждый бы из них мог сказать, что в этом мире для них нет места. Разве те, кто сеет лишь хаос и боль, имеют право на место под солнцем?
Оттого возникло негласное правило избегать света. Выходить, лишь как начинает смеркаться, чтобы не разгневать Бога тем, что такие презренные существа, как вампиры, смеют греться в солнечном свете и видеть, как прекрасен мир.
Все традиции, все устои этого мира подводили лишь к тому, что вампир не может быть один. Они должны держаться вместе, чтобы выжить.
Но многие из них уже давно утратили волю к жизни.
Быть вампиром гнусно. Быть вампиром больно.
Степан все еще задавался вопросом, а нужен ли ему такой второй шанс? Разве это не походит больше на наказание?
Я займусь документами. Не мешай. граф встал и удалился в другую комнату, прихрамывая на раненую ногу. Противоядие начало действовать и паралич сошел, оставив легкое онемение.
Веце недовольно цокнул, глядя вслед Степану. Странный народ, попаданцы, всё сами да сами, даже слугам приказывать не умеют.
Полукровка сел на место хозяина, закинул ногу на ногу и открыл книгу Семь стадий развития вампира. Надо же понять, где именно господин застрял в развитии.
Конечно, он уже читал как-то эту книгу от скуки, не сказать, что хоть что-то из нее пригодилось. Впрочем, было и то, что знал любой, кто служил вампирам хотя бы пять лет, и зачем писать в книге такие очевидные вещи?
Детеныши вампиров лет до десяти слишком хрупкие и не покидают даже пределов своей комнаты. Солнечный свет оставляет на коже ожоги и обжигает глаза, а питаться они могут только магией.
В период с десяти до двадцати юные вампиры знакомятся с миром, заводят первые привязанности, плавно переходят с магической подпитки на употребление крови. В этом же возрасте у детенышей слушается первое потрясение.