Как именно эти уроды умудрились скормить мне снотворное, я так и не поняла. Наверное, все-таки добавили в чай, как и подозревала. Но они просчитались, не зная, что омолаживающие процедуры, которые я проходила в мастерской, изменили также некоторые реакции моего тела. Дурман перестал действовать раньше, чем у обычных людей, и я очнулась.
Первое, что увидела серую плиту потолка со свисающими на цепях лампами. Подвал, оборудованный под комнату для секс-развлечений, напоминал пыточную с установленной напротив кровати камерой из числа новинок, привозимых с Большой Земли. Такие стоили дорого как и кино для извращенцев с настоящими сценами насилия. Удивительно, что похитители не пристегнули мои руки к спинке кровати. Это их и погубило.
Их Или меня?
Лоб снова начало жечь, и я, стерев остатки воды с подбородка, прижала к нему влажную ладонь в попытке усмирить боль. А перед глазами продолжали проплывать жуткие картины с моим участием.
Трое! Целых три амбала в кожаных штанах с металлическими заклепками, столь популярными в среде мастеровых. Три скрывающих лица подонка на одну меня, лежащую на постели в тонкой сорочке до середины бедра. Плечистые, сильные, отвратительно довольные и омерзительно самоуверенные скоты, решившие, что им можно все! Они кружили вокруг, будто коршуны, переговаривались и посмеивались, решая, кто возьмет меня первым и чем потом они станут ломать мои кости.
Я не очень хорошо соображала из-за дурмана, остатки которого все еще туманили голову, и уместного в таком случае страха не испытывала, зато била, как говорил наставник, не думая, не медля, с полной отдачей и по самым больным местам.
В девять лет меня уже пытались похитить по дороге из школы. К счастью, вмешался отставной военный, гулявший поблизости с собакой. После того случая родители наняли мастера, научившего меня самообороне, что не раз помогало в жизни. Спасло и в этот раз, но, к сожалению, ненадолго.
Пользуясь эффектом неожиданности, собственными ногами, локтями и кулаками, я умудрилась на время вывести из строя обескураженных мучителей и рвануть к двери, которая, к моей великой радости, оказалась незапертой. Но мерзавцы быстро очухались и бросились в погоню. Я успела выскочить во внутренний дворик какого-то старого здания, похожего на заброшенную фабрику, когда они меня настигли.
Вечер, дождь вокруг ни души, не считая нашей четверки! На помощь звать было бесполезно. Пытаться убежать, не зная, где выход тоже. А жить хотелось! Так отчаянно и страстно, что на жалость к себе и страх у меня просто не было времени. Сначала я попыталась договориться: предлагала похитителям хорошие деньги за мою свободу, но они не желали слушать и наперебой обещали мне все муки Ада за сорванную съемку. Один при этом тряс похожим на фотоаппарат прибором, рассмотреть который я не успела.
На этот раз драться пришлось с готовыми к атаке мужчинами, физически более сильными, но при этом менее ловкими и тренированными, нежели я. Мне повезло троица, судя по реакциям, больше внимания уделяла бугристости мышц, а не их эластичности. Однако прихваченными из подвала дубинками и цепями они пользоваться умели. И все равно у меня получилось завалить одного из них, выбить зуб другому и стянуть с третьего маску. Лицо незнакомца было совсем юным, на миг я даже замешкалась, не понимая, как этот мальчик мог делать и говорить столь гнусные вещи. А потом услышала звук взведенного курка и, вскинув голову
Свет всепрощающий! Нет! воскликнула я.
Пальцы лихорадочно заскользили по лбу, ощупывая, проверяя. Кожа была гладкой и влажной, никаких рубцов или другого намека на ранение. Но я ведь вспомнила, как меня УБИЛИ. Не зная, что и думать, я медленно опустилась на пень, стоявший возле колодца, руки безвольными плетями упали на колени, а глаза уставились на темный силуэт лежащего на земле ведра.
Дождь больше не лил, а мелко моросил, окропляя живительной влагой мое лицо. В сказки я не верила, предпочитая любым странностям искать логическое объяснение. Поэтому, немного подумав, решила, что у меня на почве пережитого злоключения произошла подмена настоящих воспоминаний ложными. Похищение, безусловно, имело место быть, иначе бы я сейчас не торчала тут в крайне непрезентабельном виде, но убийство исключено.
Этот печальный финал лишь плод моего воображения. То, чего я панически боялась, и потому, наверное, решила, что погибла. На самом же деле мне либо удалось сбежать от тех уродов и добраться до леса, где я попыталась спрятаться от преследования, вероятно, в болоте, либо они меня чем-то вырубили и отвезли туда сами, бросив на съедение диким зверям. В Гримвуде хватало хищников, и случаи нападения на невооруженных одиночек, забравшихся вглубь древнего леса, не вызывали удивления.
Придя к такому выводу, я с облегчением поняла, что почва, едва не ушедшая из-под ног, снова становится твердой. Мысли о собственных неприятностях сменились беспокойством за сестру. Как она? Все ли нормально? Вдруг попытка меня устранить связана с ее проблемами? Просить у Рокси телефон, чтобы позвонить Элле, я не стала, потому что, во-первых, в такую погоду связь частенько барахлила, особенно если находишься в глуши, а, во-вторых, мне не хотелось тревожить тонкую натуру скрипачки скверными новостями.
Склонная к нервным срывам и преувеличениям, Элайза могла слишком остро отреагировать на мою историю, и тогда врачебная помощь уже потребовалась бы ей, а не мне. Встретиться с сестрой мы договорились только утром, значит, время, чтобы привести себя в порядок и более-менее разобраться с ситуацией, у меня было. Оставалось решить: стоит ли все-таки обратиться за помощью в полицию или попытаться разыскать обидчиков своими силами? За второй вариант были все шансы загреметь в тюрьму, расположенную на дальнем острове: по закону подлости стражи порядка хорошо раскрывали именно те дела, которым лучше бы остаться глухарями. Но писать заявление инспектору в следственный отдел все равно не хотелось.
Как-то не очень складывались у меня (да и у всей семьи ОКоннелл тоже) отношения с законниками. Нам просто катастрофически везло на высокомерных бездарей в темно-лиловой форме. Расследование гибели моих родителей зашло в тупик, едва начавшись. То ли полицейскому, который его вел, кто-то хорошо заплатил, чтобы он свернул дело, то ли ему просто было лень рассматривать другие версии. Так или иначе, но аварию списали на несчастный случай, а козлом отпущения сделали отца, якобы уснувшего за рулем.
Мертвецов обвинять легко, они ведь не могут ничего сказать в свою защиту!
Только я точно знала папа не виноват! Он никогда бы не отправился в соседний Карландшир больным или усталым, тем более с женой и малышкой-дочкой, ведь путь туда вел не только через Гримвуд, но и по длинному мосту, объединявшему самые крупные острова архипелага. Я пыталась убедить в этом инспектора, но разве же тот слушал? Списывал все мои доводы на психологическую травму и нежелание осиротевшей девушки признавать очевидное. Меня не приняли тогда всерьез, как сейчас не воспринимали и Элайзу с письмами от ее преследователя.
Есть ли смысл обращаться к таким людям в третий раз?
Продолжая размышлять, как лучше поступить, я выпила еще воды, с удовольствием умылась и направилась в дом к Роксане. Фонарь, взятый старухой из машины, одиноко светил в потолок, стоя на обувной полке в заваленной механическим хламом прихожей. Очевидно, хозяйка оставила его для меня, опасаясь, что я по незнанию устрою переполох в ее владениях, которые все больше напоминали мне нору запасливого хомяка.