Иди, куда шёл, огрызнулся один из них, сейчас наш кореш придёт, мало не покажется!
Нет, кореша мы ждать не будем, из полумрака аллеи выступил Василий.
Хулиганы, не ожидавшие отпора, уставились на братьев.
Что, ещё не успели получить, а в глазах уже двоится? пошутил он, видя их замешательство.
И правда, двое на двое честнее будет, Иван грозно наступал на гопников. Те, недолго думая, пустились наутёк.
Эй, вы куда, Василий покатился со смеху, мы даже размяться не успели!
Иван подошёл к девчонке, всё ещё сидевшей на снегу.
Вставай, он протянул руку.
Она ухватилась и подтянулась к нему. Да, совсем дюймовочка рослому Ивану до груди.
Ты в порядке? Иван смахнул снег с ближней скамейки и усадил кроху.
Да, спасибо, девушка посмотрела на него огромными, полными слёз глазами.
«Ну и смотрит!» у парня аж дух захватило.
Зовут-то тебя как, дюймовочка? ласково спросил он
Настя, она впервые робко улыбнулась, а вас?
Я Иван, представился её спаситель, а это Василий, брат мой.
Двое из ларца? рассмеялась Настя.
Одинаковы с лица, кивнул Иван, но только с лица. Он вредный, от него лучше подальше держаться, поддел он брата.
От вредного слышу, парировал Василий, не верь ему.
Давай мы тебя домой проводим, предложил Иван, время позднее. Далеко живёшь?
Нет, пару кварталов отсюда, в сторону трамвайной остановки.
Вот, нам по пути, улыбнулся Иван, показав за спиной кулак Василию, который попытался вставить своё слово.
И ребята пошли по снегу втроём. Дюймовочка, оттаявшая после испуга, была разговорчива. Иван охотно поддерживал беседу.
Оказалось, что Настя живёт с бабушкой, родители её работают в оркестре в Буэнос-Айресе, и что в футляре серебряная дедушкина флейта, на которой теперь играет она сама, и что все в её семье музыканты.
Узнав, что братья спортсмены, Настя удивлённо сказала:
Спорт это же как другая планета! А где учат на спортсменов?
В бассейне отозвался Василий, а вообще, на спортивном факультете универа.
Ваня сказал, вам по семнадцать только исполнилось, недоверчиво прищурилась Настя.
Ага, некогда нам было в школе сидеть, объяснил Иван, в самолётах да аэропортах программа лучше заходит. Год за два и мы на свободе!
А так можно?
В нашем случае было нужно.
Какие вы молодцы! восхищённо вздохнула Настя. Вот мы и пришли.
Василий слегка отстал, а Иван довёл её до подъезда.
Часто так поздно ходишь?
Когда как, пожала плечами Настя, мы сцену в колледже делим.
А мы воду, улыбнулся Иван, давай твой номер запишу. Созвонимся, встречу, а то ходят тут всякие!
Всю дорогу Василий возмущённо ворчал, что крюк вышел на целый час, что желания надо загадывать осторожнее, и что зачёт в пролёте.
Ну что ты, как старый дед, ласково осадил его брат, не впервой. Ты прочитаешь пять тем с начала, я с конца. В случае чего, билетами поменяемся.
Глава 3
Федька с Антохой, местная шпана, караулили заказчика на парковке. Был поздний вечер, машин здесь почти не осталось. В дальнем углу поблёскивала в свете фонаря красавица ауди чёрного цвета.
Слышь, Федька, чтоб я так жил, мечтательно проговорил Антоха, мало того, что тачка крутая, так ещё и моет каждый день!
Я бы такую не то что мыл, языком бы вылизывал, смачно сплюнул в сугроб Федька. Пусть что хочет делает, только пускай деньги отдаст.
Антоха зябко передёрнул плечами.
Федька, давай ты говори.
А ты чего? огрызнулся тот. Струсил?
Не, ну ты лучше можешь, неумело попытался льстить напарник.
Явились? раздалось у них за спиной.
Оба вздрогнули и обернулись. Перед ними стоял молодой человек в чёрном пальто, с чёрным скрипичным футляром в руке. Он язвительно улыбался, рассматривая их левым глазом. Правая половина лица скрывалась за длинной прядью тёмных волос. Маленький и хрупкий, он странным образом приводил хулиганов в трепет.
Что скажете? от его тона бывалым хулиганам стало не по себе.
Заславский, ты, это, неуверенно начал Федька, деньги за вчерашнее гони.
За вчерашнее? вкрадчиво, почти ласково спросил молодой человек, и у приятелей похолодело внутри.
Дело сделано, не сдавался Антоха.
Сделано? переспросил заказчик, словно вдавливая приятелей в снег. Вам что было велено?
Слегка отошедший от испуга Федька проблеял:
Пугнуть.
И?
Так мы и пугнули.
Дальше?
Чёрт их знает, откуда эти двое взялись!
Ну и?
Приятели стояли, опустив глаза.
Позвольте напомнить, продолжал мурлыкать Заславский так, что им хотелось поскорее провалиться сквозь землю, вы должны были дождаться меня. Дождались?
Федька помотал головой.
Струсили, заключил Заславский. Он помолчал и добавил: Валентин Маркович будет разочарован.
Ты, это, полузадушенным голосом проговорил Антоха, Косарю не говори только!
Ещё раз хоть одного из вас увижу, не отмажетесь! хлопнула дверь машины, коротко рыкнул двигатель, и Заславский исчез так же внезапно, как появился.
Хулиганы остались на заснеженной парковке.
Ну его к чертям вместе с деньгами, наконец проворчал Федька. Уж лучше к Косарю на разбор попасть, чем с этим хмырём дело иметь!
Ага, понуро согласился Антоха.
Вылетев с парковки, Заславский поехал медленнее. Давно он так не злился. Всё в его жизни было сносно до нынешнего сентября. А в сентябре в колледже появилась Анастасия Панкратова.
И что в ней такого? Заславский бесконечно задавал себе этот вопрос, но интеллект, его пожизненный спасательный круг, не находил ответа. Когда он впервые увидел Настю в толпе первокурсников, у него заныли кончики пальцев. Безумно захотелось получить её в руки и владеть, владеть виртуозно, как скрипкой. Он не помнил, чтоб скрипка его не слушалась, а Настя была живой, непредсказуемой, постоянно ускользающей. Молодой скрипач избегал людей, а Настя всеми силами его.
Заславский всегда не понимал и презирал людей. В детстве не было худшего наказания, чем появление человека в поле зрения. Ребёнок мог часами выстраивать свой порядок вещей, пытаясь установить хотя бы подобие контроля над окружающим миром. И только он обретал покой, люди безжалостно разрушали его, выбивая почву из-под ног. Ещё хуже было, когда его пытались одеть или накормить. Действия рождали ощущения, а ощущения разрывали изнутри. Ничего не оставалось, как бесконечно кричать.
Пытаясь унять его истошный крик, одна из нянь додумалась ему читать. Какое же облегчение он испытал, когда в куче чёрненьких значков под картинками стал видеть закономерности! Чтение стало сначала интереснейшей головоломкой, а потом, когда он разгадал её, любимым занятием. Раздражали только бившие по глазам рисунки, которыми изобиловали его книги. Тогда он стал замазывать их чёрным маркером. Разумеется, за это попадало, как и за вырывание ненужных страниц.
Битва с чтением закончилась тогда, когда ему попались книги для взрослых. Картинки там встречались редко, текста было много, новых слов тоже. Вскоре он понял, что с книгой куда интереснее, чем с ужасно примитивными няньками.
Говорить с людьми он не видел надобности, и лет с трёх его начали водить по врачам и логопедам. Те назначали лекарства и процедуры, но безрезультатно. Наконец ребёнку это надоело. Ближе к четырём годам он выдал родителям на одном дыхании «На смерть поэта» Лермонтова, был зачислен в гении и из позора превратился в гордость.
Если бы его оставили в покое! Но сокровище надо было предъявить миру. В жизни появился детский сад. Частный. С индивидуальным подходом. С идеальным окружением, по мнению родителей
Их попросили больше не появляться через месяц. Ребёнок игнорировал взрослых, был агрессивен с детьми, не признавал правил. Тогда впервые и появилось в их жизни слово «психиатр».
Больше всего это взбесило отца. Эрнест Заславский, владелец крупного машиностроительного бизнеса, женившись в четвёртый раз, обрёл долгожданного наследника. И тут такой поворот! Он безумно боялся огласки и решил действовать наверняка.