Джиа мотнул головой, прогоняя наваждение. Его отец был вовсе не так плох, как считал следователь, просто жил на своей волне, с которой не всем было по пути. И в отличие от большинства взрослых Краур не боялся быть откровенным, говорить о серьезных вещах.
«Я нашел свое место в мире. И ты, пока не найдешь своего, можешь быть просто рядом».
И как после всего этого он мог предать отца?!.
Значит, в этой части тупик, огорченно заключил следователь. Придётся перейти к чему-то более сногсшибательному. Не обижайся, малыш: я из всех сил пытался отнестись к тебе трепетно и нежно, ведь мы с тобой почти одной крови, но ты не предоставил мне ни тени шанса.
Делайте, что хотите, безразлично ответил Джиа. Если снимите с меня ошейник, я могу показать вам уморительный фильм, прямо в вашей голове, и оставлю за вами авторские права.
Следователь задумчиво постучал ручкой по столу.
Забавная штука эта телепатия, наконец, после продолжительной паузы, произнес он. Интересно, что твой отец сделает, когда узнает, что Сарра не его дочь?
Отец никогда не прикасался к мыслям матери, привычно пояснил Джиа и вздрогнул.
Что же ты затих, сынок? Ты же такой сообразительный. Умный, независимый, тебе ничего не страшно. «Оставьте все ваши уловки» ты так выразился? Я вот думаю, не прогуляться ли мне возле вашего дома. Разумеется, после суда, когда дело будет официально закрыто, и твой отец вернется в родную постельку.
Глаза, уши, рот, щеки, живот, прокуренные пальцы казалось, у следователя не осталось ни частицы тела, которая бы не хохотала над Джиа.
А ведь я обыграл тебя, парень. Ты у моих ног.
И все же он не был злым: вышел, дав возможность Джиа наедине с собой составить нужные показания, хотя мог еще немало полакомиться.
Спасибо.
«Когда-нибудь еще ты скажешь мне спасибо»
Дверь закрылась за его спиной, и Джиа до крови прокусил руку.
«Мама!»
«Семья самое дорогое, что у нас есть. Береги ее», говорила она ему.
Время вот, что было по-настоящему дорого. И время работало против него. Тик-так, тик-так
Джиа было больно, но он не хотел плакать.
«Что ты наделала, мама?!. Что наделала»
Шаг шестой
10
Краур больше не мог доверять сыну. Горькие, но заслуженные слова Джиа принял с молчаливым смирением.
«Можешь уйти в любой момент,
но, если останешься,
живешь по моим правилам».
Безумие. Если бы он хотя бы догадывался, что задумала его мать и насколько она осознавала последствия
Джиа мучил себя, но из дома не уходил. Отец с ним не разговаривал, мать снова была беременна и вязала носочки и он не решился ее тревожить.
Пятнадцать лет Рабочей пустоши таков был приговор а потом, через два года, семь месяцев и восемь дней отец вернулся, и никто не предупредил Джиа об этом.
Стоило ли верить хоть кому-нибудь в этом мире?..
«Ты забыл, как работает система? Они получают то, что хотят и едут по твоим костям дальше».
Так учил его отец, рассказывал о негласных правилах, по которым устраиваются люди, а Джиа он предал его. Предал самого дорогого для себя человека. Чтобы защитить Предателя.
Краур сильно злился на сына, и Джиа это отлично чувствовал: он буквально увядал под палящим гневом. Не давать ни жить, ни умереть: уничтожать молчанием и дистанцией в мире, где у Джиа не было других друзей, можно было не хуже, чем доброй удавкой за шею.
Отец, прости, следовало сказать Джиа в тот злополучный вечер и объяснить все на чистоту. Но он не смог. Он чувствовал себя виноватым, поэтому не защищался от гнева отца. Но и сказать правду он ему не смог, потому что не придумал ничего лучше, чем умолчание, потому что был дураком
А был ли?..
Джиа не был уверен ни в чем. Отец был ревнив и мстителен. И виновные всегда должны быть наказаны, если это свои люди. Чужим Краур с равнодушной легкостью прощал многие пороки.
«Так не может продолжаться вечно: или я, или он».
«Я должен придумать финал до того, как мы пересечем финишную ленту».
Джиа бессмысленно изматывал себя различными вариациями на тему
«По крайней мере, у отца с матерью все хорошо. И отец по-прежнему любит Сарру».
«Если останешься в доме, живи по моим правилам».
Джиа и не подозревал: какое это тяжелое наказание изгнание, особенно когда физически тебя никуда не выгоняли. Напротив, он мог уйти сам, в любой момент. Но как жить, если ты никому не нужен; если люди, которые знают тебя лучше всех, которые понимают тебя, в которых течет такая же, как у тебя кровь, не просто далеко они отвернулись от тебя, и ты не можешь ни рассчитывать на них, ни помочь им.
Только не говори матери, стоя на коленях, умолял он отца. Она не простит.
Но Краур был непреклонен.
Встань. Я не люблю юродствующих.
«Джиа, ты?!.»
Забавно. Они с матерью не разговаривали на ментальном уровне друг с другом с тех пор, как Джиа исполнилось три года.
«Как ты мог»
«Ты первая начала. Сарра Остен»
Они не договорили. Их затянувшееся молчание могло показаться подозрительным Крауру, а рисковать они не могли.
«Не искушай зверя в берлоге его»
В этом безумном обмене обвинениями не хватало только отца и получилась бы маленькая атомная бомба.
«Обезьяна с динамитом танцует вокруг рождественского костра», Джиа не предполагал, что когда-нибудь унизиться до такой роли, но обстоятельства понукали и ему пришлось забыть о гордости.
«Только бы не сорваться», как заклинание, повторял он по ночам, а ночи становились все длиннее и глуше.
«Сама судьба привела меня сегодня домой пораньше».
Джиа очнулся, лишь когда увидел кровь на шеи и груди матери.
11
Отец окончательно взбеленился, когда почувствовал запах чужого мужчины в доме.
Человека?!.
Остеноказался тупым и упрямым идиотом и притащился к матери, чтобы выяснить, чьего ребенка Она носит под сердцем. Самоубийца!..
С таким же успехом он мог лечь под сопла ракетного двигателя.
«И пусть ни один из вас не читает мысли другого, дабы не распались узы на радость и на горе, от сего мгновения и до конца жизни перед лицом свидетелей, связывающие этого мужчину и эту женщину»
Неправда, что не было способа освятить узы запретного брака: люди веками обходили запреты. Судя по фотографиям, свадебная церемония Крауров была очень красивой.
«Да будет сказано все, что должно быть узнано»
«Это мой ребенок или Мой?!.»
Они с матерью не успели вытолкнуть Остена из дома: отец пришел почти на два часа раньше
На суде Джиа признал свою вину. Его мать пришла к нему лишь однажды, на второй день ареста.
12
Сарра результат насилия?!.
Джиа был уничтожен.
Ты же знаешь, как некоторые люди относятся к таким, как мы, как я. Я была неосторожна и
Почему же ты не рассказала?!.
Не хотела, чтобы отец искал их.
Их?!. Мама!.. Он бы убил
Я знаю. Как и то, что он никогда бы не смирился с этим. Я не могла потерять его.
А сейчас? От кого ты беременна сейчас?
Я не знаю, Джиа.
Мама!.. Я думал прости, прости меня, пожалуйста, если можешь.
Он обнял ее колени, но мать отстранилась от него.
Джиа, я пока не могу.
Он понял. Встал, отвернулся к окну, собираясь с силами.
Интересно, как узнал следователь? вот и все, что пришло ему в голову спросить у нее.
Я не писала заявления, но потом ко мне приходили: прохожие на улице слышала крики и вызвали патруль; это должно было попасть в отчеты. А потом всплыла фамилия
Она объясняла так буднично, так спокойно, как маленькому. В тот день она была для Джиа и следователем, и прокурором, и палачом
13
«Учитывая обстоятельства дела, а также личность покойного»
Адвокату, нанятому Остеном, удалось добиться смягчения приговора.
«На момент первого задержания у моего подзащитного в анамнезе было зафиксировано: перелом руки, два сломанных ребра»
«Объективные факты вопиют нам об обстановке в этом доме»
«Фактически, несмотря на потенциальные способности моего подзащитного, это была ссора между ребенком и взрослым намного сильнее его»