Что это значит? хмуро спросил Терентьев.
Петуш ещё немного поболтал флакон, взглянул в него на просвет и всё так же бесстрастно заявил:
Это значит, что в шампанском содержится алкалоид. Какой, не знаю. Разработанный мною тест предназначен лишь для первичного анализа. Однако количество выпавшего осадка говорит о том, что доза очень велика.
Иными словами, шампанское отравлено? потребовал полной ясности Анатолий Витальевич, переводя взгляд на побледневшего Руднева.
Да и очень щедро. На лошадь бы хватило.
Дмитрий Николаевич пододвинул себе стул и сел, потому как ноги его начали вдруг неприятно дрожать.
На подносе бокалов было семь Нет!.. Шесть, произнёс он, припоминая. Значит, за исключением наших с Вяземским, ещё четыре Чтобы отравить наверняка, яд должны были добавить во все бокалы. Их мог кто-то взять Анатолий Витальевич, вы же гостей переписали, прежде чем отпускать? Нужно предупредить!
Не за чем предупреждать, невозмутимо возразил Алвис Екабсович. Если бы кто-нибудь глотнул этого напитка, мы бы имели ещё один труп. Уверен, что даже просто пригубив такое, уже почувствуешь себя плохо.
Я чувствую себя плохо от одного вида этой дряни, пробормотал Руднев и предложил. Я не очень-то разглядывал официанта, но попробую его узнать. Велите собрать прислугу.
Терентьев распорядился, а заодно приказал перерыть мусор в поисках окровавленных осколков и изъять из буфетной все немытые бокалы и распечатанное шампанское.
Петуш тем временем принёс свой чемоданчик, перелил остаток напитка из бокала Руднева в чистую склянку и достал жестянку с перетёртым графитом. Крутя бокал перед самым носом и близоруко щурясь, он принялся легкими прикосновениями кисти наносить на хрустальную поверхность чёрную пудру.
Вы ведь правша, Дмитрий Николаевич? спросил он. И бокал скорее всего в правой руке держали?..
Руднев похватал воздух, определяясь в своей привычке, и подтвердил предположение доктора.
Значит, отпечатков ваших пальцев на бокале быть не должно, продолжил рассуждать эксперт. Так Буфетчик и официант тоже были в перчатках Бокалы протирают полотенцем, прежде чем разливать по ним напитки Стало быть, должны остаться только отпечатки князя Но Но их тут больше
Доктор, не томите! Что вы обнаружили? Терентьев оборвал затянувшийся монолог лифляндца.
На бокале отпечатки двух человек. Следовательно, помимо покойного, его ещё кто-то трогал.
Может быть, это всё-таки мои отпечатки? предположил Руднев. Мог же я его левой рукой перехватить или на столе подвинуть.
Нет, не ваши. Расположение пальцев в обоих случаях такое, какое может быть только при захвате правой рукой, безапелляционно ответил Петуш и спросил. Анатолий Витальевич, вы сможете собрать отпечатки присутствующих в доме на момент совершения преступления.
Только отпечатки прислуги, покачал головой Терентьев.
Хотя бы так, сказал Руднев. Если и не выявим, чьи отпечатки, ограничим список.
Алвис Екабсович к тому моменту упаковал бокал в бумажный пакет, аккуратно его надписал и заторопился уходить.
Анатолий Витальевич, если я вам более не нужен, я хотел бы незамедлительно провести вскрытие и анализ примеси в напитке. Есть схожесть с отравлением стрихнином или атропином, но меня смущают детали. Возможно, мы имеем дело с каким-то особенным ядом, который ещё и быстро разлагается
Идите, доктор, ответил Терентьев. Отпечатки мы снимем без вас.
И пришлите мне, пожалуйста, всё, что может иметь отношение к делу, не унимался Петуш.
Соберу всё, что не приколочено, ворчливо пообещал коллежский советник.
Едва эксперт ушёл, Дмитрий Николаевич тоже сорвался с места.
Если официант в сговоре, он может попытаться сбежать, заволновался он.
Если сразу не сбежал, никуда уже не сбежит, осадил его Анатолий Витальевич. Подождите минуту. У меня к в вам ещё один вопрос, Дмитрий Николаевич Что вы там говорили на счёт последних слов их сиятельства? Что он сказал?
Он сказал: «Вервольф».
Вы уверены, что он сказал именно это?
Я уверен, что услышал именно это, но быть уверенным, в том, что Павел Сергеевич именно это сказал, не могу. Он умирал, едва мог дышать, не то что разговаривать А почему вы спрашиваете? Вам что-то говорит это слово?
А вам ничего? Вы, Руднев, вообще газет не читаете?
Мне их Белецкий пересказывает. Но я не слушаю Так что там с вервольфом?
Не с вервольфом, а с Вер-Вольфом. Некто Курт Адлерович Вер-Вольф, профессор философии Санкт-Петербургского университета, создал и возглавил тайную организацию немецких патриотов, проживающих в России и занимающих совсем не последние должности в разных государственных структурах. Заговорщики ставили себе целью подорвать военную мощь нашей державы изнутри, а апофеозом их деятельности должно было стать деморализующее нацию цареубийство. К счастью, благодаря высокому профессионализму Отдельного корпуса жандармов и самого его командующего, товарища министра внутренних дел генерал-майора Владимира Фёдоровича Джунковского заговор был раскрыт и уничтожен на корню. Об этой славной победе наших секретных служб уж сколько в газетах трубят.
Мне послышалось, или в ваших словах, Анатолий Витальевич, прозвучал сарказм? уточнил Дмитрий Николаевич, пристально взглянув на коллежского советника.
Это, Руднев, не сарказм, сердито хмыкнул Терентьев. Это опыт «сын ошибок трудных», как Александр Сергеевич писал. И подсказывает мне этот самый опыт, что чем громче музыка, тем дряннее оркестр. Я это к тому, что чёрт его знает, что там был за заговор, и так ли уж там всё победоносно, как генерал-майор отчитывается А если убийство Вяземского к этому делу касательство имеет, так между нашими славными службами, что вроде как в едином порыве внутреннюю безопасность империи обеспечивают, начнётся такая грызня, что ликантропам тошно станет Ладно, Дмитрий Николаевич, лирика это всё Идёмте опознание официанта проводить, а после с графом поговорим
Глава 3
Официанта Дмитрий Николаевич узнал сразу и без колебаний. Руднев имел феноменальную зрительную память, благодаря которой запоминал всякое увиденное им лицо и был способен после различить его даже под гримом. Однако толку от этого опознания было немного.
Узнанным официантом оказался молодой парень, служивший у Каменских с малолетства, поскольку был он сыном старого графского повара. Ничего особенного молодец, вроде как, не приметил, да и не помнил точно того раза, когда на подносе у него оказались роковые бокалы. По его словам, выходило, что каждый раз он брал в буфетной поднос, на который вот только при нём же «шампанскую-то» и наливали.
Оно ж, ваши высокоблагородия, шампанскую нужнась сразу подавать, излагал он, шмыгая носом. Полагается так Чтобы, стало быть, не выдыхалася Господа-то любють, чтоб она, значит, щиплилась и в нос стреляла
И каждый раз ты видел, как шампанское в бокалы наливали, настойчиво переспросил Руднев.
Официант отчаянно закивал.
А после ты поднос из виду не выпускал? спросил Терентьев.
Да как же можно, ваше высокоблагородие! Я так сразу шампанскую к гостям и нёс!
В этот момент в лакейскую, где проходил допрос официанта, едва не сметя с ног растерявшегося городового, ворвался старик-повар.
Ах, ты, сукин сын! Тараканье семя! орал он, потрясая на сына кулаками. Ты ж, паскудник, позор-то какой учинил! Как же я теперь господам в глаза-то смотреть стану!
Папаша подскочил к своему отпрыску и принялся отвешивать тому звонкие затрещины так, что голова у парня болталась из стороны в сторону, будто на тесёмке.
Батя! завопил молодчик. Не убивай!