Выскочив на чёрную лестницу, Дмитрий Николаевич бегом кинулся на третий этаж. Он торопился как мог, так что перед дверью в коридор третьего этажа был вынужден остановиться на несколько секунд, чтобы перевести дыхание и унять бешено колотившееся сердце.
Руднев осторожно вошёл на этаж и беззвучно направился в сторону левого крыла. На этаже никого не было, однако, не успев пройти коридор до половины, Дмитрий Николаевич услышал лязг поднимающегося лифта.
Руднев вжался в ближайший дверной проём и затаил дыхание.
Из лифта вышло несколько человек. Они тоже старались не шуметь и лишь изредка шёпотом перебрасывались короткими фразами.
Дмитрий Николаевич осторожно выглянул и увидел четверых мужчин, в одном из которых узнал ряженого в рыжий парик Семёна Битого. Один из четверых остался у дверей лифта, а трое других, включая шнифера, направились в сторону апартаментов швейцарской заводовладелицы.
Руднев дождался того момента, когда дежуривший у лифта бандит повернулся в противоположную от него сторону, и одним броском оказался у того за спиной. Резким коротким ударом в шею он свалил лиходея, подхватил бесчувственное тело и осторожно опустил на пол, не произведя при этом ни единого звука. Он знал, что после такого удара бандит пробудет без сознания не менее получаса.
В хрупком невысоком Рудневе сложно было заподозрить опасного противника, но на деле Дмитрий Николаевич был невероятно силён и ловок. Годами оттачиваемое в нём Белецким мастерство рукопашного боя, в котором сочетались самые разнообразные стили от английского бокса до диковинных восточных искусств, и даже что приемы обычной дворовой драки, делали его крайне серьёзным адверсэром особенно против самоуверенной, но безыскусной силы одних лишь мускулов. Так что атака Дмитрия Николаевича против четверых а уже по факту против троих была предприятием хоть и рисковым, но не совсем безрассудным. Кроме того, Руднев имел многолетнюю привычку носить при себе русский Смит-Вессон, такой же, как стоял на вооружении у полиции: компактный, калибра 4,2 линии, шестизарядный, быстро перезаряжающийся.
Двигаясь абсолютно бесшумно от одного укрытия до другого, Руднев нагнал противников в нескольких шагах от дверей апартаментов мадам Атталь.
Один из двух спутников шнифера остановился посреди коридора и принялся насторожено посматривать по сторонам. Сам Семён Битый аккуратно постучал в дверь. Та открылась, раздался приглушённый женский вскрик. Двое бандитов вломились в номер и прикрыли за собой дверь, судя по звуку, не запирая.
Дмитрий Николаевич проделал тот же фортель, что и у лифта, и второй из четверых налётчиков оказался обезвреженным. Оставались двое, но в их власти была женщина, как надеялся Руднев, ещё пока живая.
Оставаясь по-прежнему беззвучным невидимкой, он слегка приоткрыл дверь в номер. Приглушенный шум и испуганное женское всхлипывание доносилось откуда-то из глубины апартаментов.
Руднев вынул револьвер и шагнул внутрь номера. Скорым беззвучным шагом он пересёк прихожую и гостиную. Шум слышался в кабинете. Тихая, но свирепая русская брань мешалась с приглушёнными женскими возгласами на французском. Налетчики требовали открыть сейф, горничная утверждала, что не знает комбинацию цифр и молила её отпустить.
Заглянуть в кабинет, оставаясь при этом незамеченным, не представлялось возможным, поэтому Дмитрий Николаевич просто вошёл туда, держа Смит-Вессон наготове.
Всем на пол! рявкнул он. Пристрелю!
Дислокация противников была следующей: Семён Битый стоял у сейфа и держал за волосы до смерти перепуганную горничную, в руке его был нож в треть аршина, который он упирал пленнице в горло. Напарник Семёна, здоровенный детина с тупым, но свирепым лицом, и увесистым ломиков в руке, находился на расстоянии прыжка от нежданного гостя.
Мордоворот не растерялся и с лихим проворством кинулся на Дмитрия Николаевича. Тот, ни секунды не колеблясь, выстрелил нападающему в ногу. Здоровяк взвыл, выронил лом и, зажимая простреленную ляжку, повалился на пол. Он начал отползать прочь из кабинета, и Дмитрий Николаевич не стал ему в этом препятствовать.
Отпусти её, приказал Руднев, наводя револьвер на шнифера. Отпусти, или мозги твои дурные будут со стены оттирать.
Изящный франтоватый барин выглядел так грозно и убедительно, что Семён очевидно занервничал. Он выставил Иветту перед собой словно щит и ещё плотнее прижал лезвие к горлу женщины.
Порешу-у! прошипел он, заглядывая Рудневу за спину, откуда очевидно ожидал появление подмоги.
Те двое, что ты на шухере оставил, не придут, объявил Дмитрий Николаевич. Брось нож, говорю! И на пол!
Шнифер ещё плотнее спрятался за горничной и попробовал сместиться к стене, вдоль которой, видимо, намеревался пробраться под прикрытием заложницы к выходу. Руднев хладнокровно держал его на мушке, и едва лишь появился шанс хоть слегка задеть шнифера, Дмитрий Николаевич снова выстрелил. Пуля Семёна не зацепила, но рукав ему попортила.
Сказано тебе дураку, на пол! рыкнул Руднев.
Налетчик матюгнулся и пригрозил:
Убери пушку, грач, не то бабу в раз порешу!
Ну, порешишь, и что? Я же тебя тут же следом за ней отправлю. А проявишь благоразумие, я полиции расскажу про твое образцовое поведение. Глядишь, тебе каторга с поблажкой выйдет, а там через год уж и сбежишь. Так что не дури, Семён. Отпусти женщину.
Дмитрий Николаевич видел, что шнифер уже почти готов поддаться на его уговоры, но тут услышал за спиной какой-то едва различимый звук. Он резко обернулся и увидел, как в кабинет стремительно ворвались двое, вооружённые какими-то странными пистолетами.
Руднев инстинктивно пригнулся. Раздался хлопок такой, будто вылетела пробка из бутылки шампанского, и по волосам ему чиркнуло пулей. Дмитрий Николаевич кинулся в сторону, пытаясь укрыться за массивным столом из породистого красного дерева и выстрелил в направлении вновь появившихся, но те метались из стороны в сторону, так что он ни в кого не попал. А в следующее же мгновение сзади на него налетел ревущий от ярости шнифер и выбил Смит-Вессон у Руднева из руки.
Положение Дмитрия Николаевича сделалось аховым: в одиночку без оружия против троих, двое из которых вооружены пистолетами и один с ножом.
Семён Битый взмахнул косарём, целясь полоснуть Рудневу по горлу. Тот нырнул под занесённую руку, ударил налётчика локтем в челюсть, и когда того повело от крепкого удара, ухватил шнифера за грудки и с разворота швырнул на двух других нападавших. Первый успел увернуться, а второй оказался сбитым с ног, и вместе с Семёном эти двое забарахтались на полу.
Тот, что остался на ногах, снова навёл ствол на Дмитрия Николаевича, но раньше, чем нападавший успел нажать на курок, от двери раздался другой выстрел, отчётливый и громкий.
Уж и не зная, чего ожидать: новой угрозы или спасения, Руднев глянул на дверь. Там, держа двумя руками короткоствольный «Бульдог», стояла Шарлотта Атталь. Ствол её револьвера дымился, а лицо было таким, что Дмитрий Николаевич чаял незамедлительный второй выстрел. Так и произошло. Француженка выстрелила ещё раз, очевидно поверх голов.
Покуда она палила, Семён и опрокинутый им неизвестный поднялись на ноги. Шнифер, у которого слетел парик и наполовину отклеилась борода, тут же упал на колени и поднял руки.
Не губите, ваше благородие! заголосил он испуганным дурным голосом, и тут же один из неизвестных выстрелил ему в голову.
Шарлотта вскрикнула и отшатнулась. Руднев, успевший за это время поднять свой Смит-Вессон, выстрелил в убийцу, но тот снова каким-то неуловимым движением ушёл от пули.