Поди их разбери, городских-то, сказал проснувшийся Макар и слышавший разговор, А наше дело работу справить, тем более что платить барин не скупится, и то хорошо. Ты, Степан, приляг, поспи, я посижу. А то у тебя дюже вид уставший.
Степан лёг на солому и поплотнее закутался в лошадиную попону. Осенний злой ветер сердито метался в верхушках елей и гонял сероватые облака. Не отпускала тоска, так и томила душу, и никак Степан не мог от неё отделаться, так и задремал, в горькой думе.
Елашиха оказалась довольно большим селом, не в пример Погребцам или Ярмилино. Одна улица даже была вымощена камнем, теперь припорошенным снежной позёмкой, она тянулась до самой усадьбы с широким двором перед каменным домом со множеством построек по двору.
Работы им отрядили много, дед Архип даже сперва чуть повздорил с местным старостой, худым и бледным мужиком средних лет, который и своих знакомцев тоже отрядил на работу в усадьбу.
Ты, Пантелей, почто сразу не сказал, что здеся работы на неделю, ворчал дед Архип, Я домовничать Николая оставил, сказал ворочусь третьёго дня.
Да что ты, Архип Гаврилыч, твои робяты справные, за три дни и управят! ускользая глазами от сердитого дедова взора отвечал елашинский староста, Не боися, что дак и мои подсобят.
Подсобят, как же! ругался дед, О прошлом годе так пособили, переделывать пришлося!
Поругался дед Архип, да не обратно же ехать. Так и ходили на работу в усадьбу до свету, работали, пока можно было хоть что-то видеть в сумерках, но Степану нравилось, и он не жалился на судьбу. Кормили справно, а сродник деда Архипа, у которого разместились на постой, мужик был душевный и щедрый, потому к возвращению с работы всегда был готов самовар.
Неделя пролетела незаметно, работа была сделана, и управляющий в усадьбе пристально осматривал сделанное, но придраться было не к чему, к тому же и наказ хозяина надобно было исполнить рассчитаться с работниками сполна. Что и было исполнено.
Домой возвращались усталые, но заработком были довольны. Макар с Ефимом накупили в магазине гостинцев ребятишкам и жёнам, дед Архип тоже внукам кой-чего прикупил, а Степан вёз за пазухой два платка. Красивые, цветастые, с кистями! Один Марье Тимофеевне в подарок, а второй думал, вот доедет до Сосновки, и матушке подарит.
Лавка в Елашихе богатая, не в пример нашим-то, говорил Макар, рассматривая гостинцы, И магазин у них недавно совсем сделали, местный купец расстарался, выстроил. А тебя, Степан, управляющий-то приметил, как ты резаком своим узоры правишь! Думаю, что скоро тебе ещё работа будет, у нас такие слухи быстрым шагом -то по округе ходят. Так что пустой домой точно не отправишься! А может и передумаешь, да и останешься? Присватаем тебе девицу попригожей, а?
Братья дружески толкали Степана в бок, и так тепло ему было словно и он был им родня! И не поминали ему прошлого, будто его и не было. Может всё ж и такие люди будут ему попадаться, а не только тот урядник, Баланов
Вернувшись домой, Степан застал Марью Тимофеевну в здравии, названая матушка обрадовалась и его возвращению, и подарку:
Ох, Стёпушка, краса какая, она погладила рукой мягкий плат и кисти, Благодарствуй, сынок!
Зажили они прежней жизнью. Зима разгулялась, расходилась широко, трясла снежными шапками облаков, рассыпая по округе нарядное покрывало и одевая лес в свой наряд. Затрещали морозы, вырисовывая на окнах диковинные узоры. Степан глядел на них и думал, вот бы и ему мастерство иметь, да на дереве такие картины резать. Бабка Марья достала из сундука добротный мужнин кожух и чуть подправила его на Степана, а за валенками ездили в Погребцы. Жизнь текла размеренно, и порой Степан ловил себя на мысли, что он страшится прихода весны
А между тем слова, сказанные Макаром при возвращении с Елашихи, подтвердились, о Степане разошлась молва по округе. То и дело прибывали на выселок гости с предложением изукрасить новые ставни или крыльцо. Сначала Степан беспокоился сможет ли, выйдет ли у него и опасался испортить работу, но вскоре понял, всё у него хорошо выходит, рука «ложится» как надо, дело идёт.
К Рождеству у него уже было собрано денег больше, чем он «подарил» тогда Миките и его сотоварищам, там, на болоте. Он вроде и не старался всё складывать матушке названой всегда покупал гостинцы и нужное для хозяйства, хоть Марья Тимофеевна его за то журила. Накопленное дома не держали, потому как хоть и злилась зима, напуская стужу, а молодцов Микиты-Кутерьмы это не пугало. То и дело доходили слухи один другого страшней, потому и отвезли что было ценного к деду Архипу, а тот уговорился со старостой, чтоб в управе в железном ящике сохранил. Там уж точно никому не добраться, кто до чужого охочий!
Настасья-то Крупина всё о тебе справляется, как ни бываю в Погребцах, хитро поглядывая на Степана, рассказывала бабка Марья после своей очередной побывки в селе, Видать, приглянулся ты ей. Ну, что взять, баба-дура, не сдержалась на язык, ты уж её прости, Стёпушка. Может пригляделся бы хозяйка она хорошая, да и с лица приятная. Вот бы и зажили хозяйством, замуж бы её позвал, а?
Кто за меня пойдёт, что ты, матушка, качал головой Степан, Да и я ведь душа болит, а ну как матушка жива а я
Да уж знамо дело, душа болит, кивала Марья Тимофеевна, Так вот по весне бы и поехал на побывку, да и обратно к жене вертался И матушку с собой, чего ей там одной? А мы бы с ней здесь, ох, и хорошо бы! И в лес по ягоды, и на реку Хорошо!
Степан лежал на припечке, привалившись к тёплому печному боку и улыбался. Светлая душа у Марьи Тимофеевны, миловал его Господь, когда в тот день послал её на болото.
А я и без жены сюда вернусь, коли примешь, матушка, улыбался Степан, И работа мне тут имеется, а если и матушку мою сюда бы Душа на месте, когда все дома вместе, так дед мой говаривал.
Как не приму, Стёпушка, ты мне уж почитай, как сын! качала головой бабка Марья, А матушка твоя, коль согласна будет, сестрицей мне станет, вот и заживём. Думашь, сладко мне одной-то на выселке? Старость-то, вот она, уж под окнами так и ходит
С того дня они всё чаще говорили про то, что Степану надо домой побывать, чтоб за матушку не болела душа, да и вернуться жить сюда, и уже не так беспокойно стало ему ждать весны, а она уже звенела совсем рядом, пугая зиму. Права Марья Тимофеевна, здесь теперь его дом, вот и молва добрая о руках его умелых пошла всё дальше, уже и в Елашихе у него заказчик нашёлся, и в самом Богородском.
Вот и собрался тогда Степан в работы, в богатый дом в Богородском. Собрал инструмент, книжицу с узорами прихватил, что Марья Тимофеевна подарила. Обнял названую матушку, да и поехал с посыльным, которого заказчик с Богородского прислал. Работы там было недели на две, изукрасить домашнюю часовенку.
Степан уже заканчивал работу, выводил последние узоры и правил, оглаживал работу, когда пришёл местный конюшенный и сказал, что к нему приехал Архип Гаврилович. Увидав деда, Степан сразу понял, что недобрую весть принёс ему старик.
Глава 15.
Молча стоял Архип Гаврилович, голову опустил и сжимал в руках шапку. Степан шёл к нему через двор, не чуя под собой земли, хотя уже знал, что скажет ему посланник.
Нет больше нашей Марьюшки, Стёпа, тихо сказал дед Архип, Собирайся, я за тобой. Она тебя за сына приняла, любила тебя вот теперь вместе с нами её в последний путь проводишь
Упал на снег из рук Степана ящик с инструментами, со звоном, словно гром грянул. Оборвалось сердце, зашлась душа тоской и болью.
Как же как же, задыхаясь говорил Степан и во все глаза смотрел в лицо деда Архипа.
После говорить станем, собраться тебе надо. В путь пора.
Степан пошёл к Беспалову, который у хозяина здесь управлялся в его отсутствие да отдавал работникам приказы. Мужиком тот был строгим, спуску никому не давал, в былые времена он в богатом доме служил, и дело своё знал. Выслушав Степана, Беспалов повёл его в небольшую свою каморку, которую местная кухарка Дуся важно обзывала «кабинетом», достал из ящика деньги, сколь было уговорено за Степанову работу и отдал.