Выхлебав половину кувшина, я срываю с себя ночную рубашку и бросаю ее в сторону корзины для грязного. Натягиваю свежее белье и с наработанной ловкостью заматываю грудь утягивающей тканью.
Шаги все ближе, сердце застревает у меня в горле тяжелым комом.
Хватаю черную рубашку и кожаные штаны, мои любимые, которые достаточно разношены, чтобы в них стало легко двигаться. Когда я уже воюю с пуговицами, раздается окрик Бейза:
Отметка в двадцать шагов! Надеюсь, ты одета!
Бросаюсь к кровати. Припав к полу, сворачиваю ковер, вонзаю ногти в выемки и поднимаю каменную плиту, под которой скрывается мой тайник.
Двенадцать баночек, до самых краев наполненные горькими белыми узелками, что непосвященному покажутся безобидными конфетками. Вот только они определенно не безобидны, и прямо сейчас они мое спа- сение.
Сунув один под язык, я возвращаю на место баночку, затем плиту и разворачиваю ковер.
Дверь распахивается.
Подскакиваю и бьюсь затылком об каркас кровати.
Ай.
Какого рожна ты там ползаешь? с подозрением шипит Бейз, и я вижу, как его ноги обходят кро- вать.
Экзотрил тает в кремообразную жидкость, я сразу ее сглатываю и, схватив с пола старую кисть, вылезаю обратно. Когда наконец оказываюсь на свободе, сердце уже вовсю гонит кровь яростными, настойчивыми ударами.
Поднимаю взгляд на Бейза, машу перед ним кисточкой.
Ты только посмотри! А я все голову ломала, куда она подевалась.
Бейз хмурится, внимательно осматривая комнату, особенно полную кистей банку, а потом уже меня саму, в частности мои растрепанные волосы.
Удивлен, что ты вообще проснулась, говорит Бейз, прищурив глаза, когда я поднимаюсь на ноги и отряхиваюсь. Думал, все утро продрыхнешь.
Пропуская замечание мимо ушей, я сосредоточенно принимаюсь расплетать косу, которая ниспадает мне до самого бедра, затем собираю волосы в конский хвост. В комнате, между мной и Бейзом, висит тишина.
Копятся невысказанные слова.
Первым молчание нарушает Бейз, со вздохом суя мне в руки мой деревянный меч.
Держи. Сгладил зазубрины, теперь он, по идее, не должен расколоться. Разумеется, мне больше нечем заняться, как весь день за тобой бегать.
Ох, а ты рукастый, подмигиваю Бейзу, стараясь не прыгать на месте от внезапного прилива искусственно вызванного адреналина, что вытапливает мигрень. И Рордин тебе платит, чтоб ты был моим другом, так что кончай дуться.
Бормоча что-то под нос, он разворачивается на пятках и уходит к двери. Я шагаю следом и хватаю с крючка сумку. На моих губах играет легкая улыбка. По крайней мере, ровно до тех пор, пока Бейз резко не застывает на месте.
Врезавшись в его спину, я издаю глухое «уф-ф».
Что
Мой взгляд падает на разбросанное у ног Бейза нижнее белье.
Ой.
Отныне мы встречаемся в тренировочном зале. Бейз содрогается, заставляя себя двинуться вперед. И больше никаких ночевок.
Делаю шаг и кручусь следом за рыщущим Бейзом, что кружит словно акула. Чувствую его пристальный взгляд на лице, ладонях, ступнях.
Волоски на руках встают дыбом, ощущая в соленом воздухе движение, босые ноги утопают в густой дикой траве.
Каждый мускул напряжен, готовый к прыжку. Каждая уловка, что не сбрасывает меня со скалы, уже само по себе чудо.
Дыхание прохладного морского ветра дразнит ноздри, пытаясь укротить мое внутреннее волнение
Не выходит.
Ненавижу эту дурацкую штуку, бормочу я с намеком на повязку, закрывающую мне глаза. Для чего она вообще нужна, кроме как пугать и заставлять меня думать, что я вот-вот шагну с обрыва и разобьюсь насмерть?
Снова сдвигаюсь, еще на четверть оборота.
Все еще живая
Лишая тебя зрения, со вздохом сообщает Бейз, мы обостряем остальные чувства. Осязание, обоняние
Морщу нос.
Кстати говоря, ты бы хоть следы моей служанки с себя см
Слух, перебивает Бейз.
Воздух приходит в движение, а с ним мои руки и меч в них, отражая удар прежде, чем тот настигнет мое правое плечо.
Резкий оглушительный звон и удар отдается в руках до самого плеча. Но не сила этого удара вызывает ощущение, что череп раскололся посередине и вывернулся наизнанку.
А звук, с которым сталкивается оружие.
Наши мечи сделаны не из мягкой древесины, как тот, с которым я начала упражняться пять лет назад тот, который ударялся с глухим стуком и через два месяца раскололся. С тех пор мы совершенствуем мечи, снова и снова.
Нынешние выполнены из окаменелого дерева, твердого, острого, безжалостного.
Режущего.
Блокирую удар в живот, рассекая воздух очередным резким «вжух», словно чиркаю своеобразной спичкой. Чтобы унять горячую волну, грозящую затопить мозг, приходится три раза глубоко вдохнуть, и к этому времени мое терпение превращается в хрупкую веточку, которая готова сломаться.
Ненавижу эти новые мечи. Снимаю повязку с глаз и щурюсь на хлынувший в них утренний свет. Громкие, тяже
Удар подрубает мне колено сзади, посылая вспышки боли, что пронзают всю ногу.
Захожусь воем и теряю равновесие.
Пальцы ныряют в пушистую траву, принимая на себя весь мой вес, ладонь напарывается на камешек, и в воздухе повисает запах крови.
Судорожно вдыхаю, выгнув спину. Тело отказывается двигаться с места.
Это ты ого. Разглядываю свежую ссадину. Это исключительно подло.
Бейз рыщет вокруг меня узкими, дразнящими кругами, проходя по краю обрыва так, словно его совсем не волнует, что единственный неверный шаг отправит его в полет вниз до самой бухты.
С утра пораньше ты слишком рассеянна. Бейз бросает на меня косой мрачный взгляд, от которого у меня по коже пробегают мурашки. Встать!
Вскакиваю на ноги, осторожно, чтобы не оказаться слишком близко к обрыву. Прямо впереди, на вершине хребта, возвышается замок готический, крепкий, он впитывает всякую каплю света, которой не посчастливится на него упасть. Из северного крыла растет моя башня, словно тянущийся к солнцу стебель.
Каменный стебель.
Часть его увита свисающими с моей глицинии фиолетовыми цветами, а длинная тень ложится на лес Ватешрам.
Я не рассеянна.
Просто испытываю соблазн швырнуть этот дурацкий меч в бухту.
Хватаюсь за эфес обеими руками, не обращая внимания на жжение в ладони, делаю несколько прыжков с ноги на ногу, чтобы унять комочки энергии, разливающиеся по венам.
Нападай давай. Прям вот сейчас. Покажу, насколько я не рассеянна.
Бейз хитро смотрит сквозь взъерошенные ветром пряди волос.
Нет, Лейт. Я уже говорил, сегодня мы замедляем темп, заставляем тебя сосредоточиться. А теперь надевай повязку, пока я не приказал тебе таскать камни.
Со стоном закатываю глаза.
Мы замедляем темп, когда я всем естеством хочу делать ровно наоборот.
Иногда действие экзотрила заканчивается быстро, иногда нет. Этим утром оно никак не уходит, превращая меня в бурю необузданного хаоса, а я торчу здесь.
Замедляясь.
Натягиваю гребаную повязку, отрезая вид угрожающей позы Бейза и синяков под его глазами.
Хочу обратно мой старый меч. А то как будто к основам вернулась.
Прошла всего пара месяцев. Дай себе привыкнуть к окаменелой сосне. Мне она даже нравится.
Волоски на моей правой руке встают дыбом
Дерево со свистом рассекает воздух, я отклоняюсь влево и, припав к земле, описываю мечом широкую дугу. Мысленным взором вижу, как Бейз отпрыгивает назад, чтобы я не рубанула его по коленным чашечкам.
Рада за тебя, цежу сквозь стиснутые зубы. Но я все равно хочу старый меч.
Пусть я не сразу с ним сработалась, но со временем таки полюбила даже потрудилась нарисовать лозы вокруг навершия.
Никак нельзя. Мой раскололся, помнишь? Этот твой старый меч тоже слишком мягкий. Мой новый разнесет его вдребезги одним ударом.
Блажь какая.
А ты не можешь просто сделать еще один?