Их встречал Свободный переулок. Такое название. От чего именно свободный неизвестно. Но, проходя по такому переулку, приятно примерить его название на себя.
Свободные люди в Свободном переулке.
По чувству это был приморский городок. В котором у тебя нет дел, обязанностей Вообще ничего нет. И как будто тебя самого нет.
Всю жизнь так нельзя прожить, а два дня можно.
А куда мы идем? Ты уже был здесь?
Да, давно.
Он был в этом городе шесть лет назад. И ел мороженое. И теперь создавалось впечатление, что он приехал на поиски этого мороженого. Причем он хотел купить его в том же месте, что и шесть лет назад: в парке, рядом с набережной.
Они долго искали. Вернее, они гуляли, разговаривали, смотрели, а «мороженое» это была его подмысль.
Сработала синхронизация, и у нее тоже появилась эта под-мысль: ей казалось, что вот-вот и свет белого фартука просочится сквозь листву, и даже не он узнает мороженщицу, а она его. И скажет: «Ну, здравствуй. Шесть лет тебя здесь жду, а тебя все нет и нет. Нет и нет».
Наконец, нашли повозку с мороженым. Но это, конечно, была не та повозка, не тот продавец и не то мороженое. В городе встретили еще несколько лотков, но они тоже не подошли.
Делать было нечего. Свобода как отсутствие сюжета. Ищи мороженое, читай названия улиц, рассказывай о своем детстве.
Попадая в маленький город, ты сам несколько увеличиваешься, ты такой значимый теперь, ты единственен. А с тобой рядом мужчина. Или женщина. Или эльф. Неважно. В данную минуту это просто самое близкое к тебе существо. Возьми его руку и это будет просто продолжение твоей руки.
Они шли куда глаза глядят.
А глаза были жадными и смотрели во все стороны.
Его манили стены из фортификационного кирпича старые заводы и фабрики, построенные в готическом стиле.
Мне тоже нравится готика. И шотландские сказки. Особенно концовки этих сказок: «И жили они долго и счастливо. И, если не умерли, значит, живут до сих пор». Или такая: «Гости пировали много дней, и, если еще не закончили, значит, и сейчас пируют». Там настоящее время не заканчивается.
Прохладная шелковая ткань ветра гладила ноги и плечи. Тени ложились на дома, как краска на влажную акварельную бумагу.
Они вдвоем могли бы совершить злодейство или хотя бы украсть ложку из кафетерия. Город как будто специально для них убрал с улиц всех свидетелей. Но нет, ничего не происходило, никакого развития сюжета и объединяющего действия.
Городу было скучно с ними, поэтому ночь пришла раньше, чем обычно. Явилась на Тверскую площадь, где главным был фонтан. Трогательный и торжественный. Как царь игрушечный.
Пойдем к фонтану? А то приехали, а у фонтана не были, дураки, что ли.
Девушка кивнула. Ничего против фонтана она не имела.
Знаешь, в моем родном городе было мало памятников, но был фонтан. Я часами на него мог смотреть и смотрел.
Встреча с фонтаном была чем-то вроде компенсации после невстречи с мороженым.
Двое смотрели на него. И фонтан был несколько смущен таким вниманием. Обычно все шли мимо, лишь мельком поглядывая на его работу.
На следующий день город, в котором они находились, стал еще меньше. Тверь превратилась в Торжок.
А прогноз погоды сообщал следующее: «+23, ощущается как +25. Легкий ветерок колышет волосы».
Не прогноз погоды, а начало романа, усмехнулась девушка.
Ветер и правда был нежным, теплым, ненавязчивым. Как и сам город.
Храмы, холмы, земля выворачивалась, дыбилась, скатывалась, как на картинах Петрова-Водкина.
Встречая очередной храм, девушка крестилась незаметно, словно стараясь не оскорбить чувства неверующих.
Он это заметил. И улыбнулся.
Улыбка совершенно меняла его лицо: детский человек, чей мальчик? А потом он снова возвращался в себя: взрослый, обособленный. Уединенный в себе. Фортификационный человек.
Вдруг город, по которому они гуляли, снова изменил облик: храмы пропали, дома исчезли, дороги размыло. Остались только лес и поле.
Ты когда-нибудь была в панике?
В смысле?
Он показал на табличку, стоявшую среди деревьев. На ней большими буквами было написано: «ПАНИКА».
Что это?
Деревня. С населением в семь человек.
Интересно, как здесь называют жителей «паникёры»?
И тут же представила, как достала местных жителей эта шутка.
А прямо в поле, на столбе, висел телефон. Девушка взяла трубку. И услышала голос.
Алё, здравствуй. А это кто? А в поле больше никого нет? Странно. Гроза, что ли, начинается?.. А ты не клади трубку, ладно? Расскажи лучше о себе Ну как «что», я вот в Панике родилась, некоторые думают, что в Панике, но это неправильно. Была речка Паника, поникшая, а теперь так деревня называется, вот. У меня есть шесть друзей. Они все предали меня, но мы все равно живем рядом. Алё, ты не молчи, скажи что-нибудь: ты вообще кто? Как живешь?.. Я тоже нормально. А ты из какого города?.. О, я там была, белые ночи смотрела. Открытку привезла: там мост Дворцовый и Эрмитаж красиво, но наяву все немножко не так было, не знаю, как сказать. Алё, да чего ты молчишь?! Как будто говорить не о чем! Ты что тут делаешь? На мост из валунов приехала посмотреть? Про мост не знаешь?! Ну, смотри: видишь дорожку вдоль поля? Вот, иди прямо, долго, и будет тебе мост. Там камни на собственной силе держатся, была дорога из Петербурга в Москву, и вот мост от нее остался. По нему еще Екатерина ездила, представляешь? Что-то мне с тобой прощаться не хочется говоришь мало, но слушаешь хорошо. А мы с тобой, получается, первый и последний раз говорим, случайная встреча, да, ну ладно, иди, смотри
Девушка повесила трубку и оказалась в Петербурге. «+20» ощущалось как «+17».
А он оказался в Москве. «+20» ощущалось как «+20».
И жили они долго и счастливо.
И, если не умерли, значит, живут до сих пор.
У смерти были розовые вьетнамки
1. Март
Почему у тебя дома на календаре всегда март?
Потому что на этой странице Белла Ахмадулина. Там дальше Горький хмурится, Шукшин щурится. Не, не надо. Пусть будут Белла и март. А то, что сейчас декабрь, это и так хорошо видно.
Она посмотрела в окно, как бы желая убедиться в верности своих слов. Черная речка была совершенно белой.
Черная речка, Новая деревня, Старая деревня продолжила она. Название этих районов не для амбициозных людей: понты некуда кинуть.
Двое в машине, на «Яндекс. Карте» высвечивается надпись: «Место дуэли Пушкина».
Нет, ну место, конечно, неудачно выбрано, заметил он. Дорога, дома Из окон могли увидеть, да?
Да, жители каждый раз выходят на балкон и пытаются их остановить. Ни разу не получилось: Дантес стреляет, Пушкин падает в снег. А потом на то же место приходят кидать понты Волошин и Гумилев.
Трагифарс по мотивам трагедии. Волошин, кажется, по дороге к барьеру сапог потерял или что там
Калошу. Долго ее искал, наотрез отказывался дуэлировать в одной калоше.
Снег серебрит город. За окном показалась церковь Рождества Иоанна Предтечи.
Здесь Пушкин крестил своих детей.
Проезжая мимо, она всегда почему-то произносит эту фразу. Словно Пушкин их вчера крестил. Последняя новость.
Не представляю на Пушкине креста, говорит он. Нет, я все понимаю, крестил детей, но крестик на нем представить не могу.
Ну правильно: крест не должен быть виден, он спрятан, нательный.
Хорошо, я могу представить голого Пушкина, но крест на нем
Я знаю, что ты не веришь в Бога, но, наверное, с тебя достаточно того, что ты веришь в Пушкина.
Остановились на светофоре. Через дорогу шла женщина джинсовая куртка, рыжие волосы из-под кепки. Девушка неотрывно смотрела на нее.
А вечной жизни тоже нет?
Нет.
А во сне к тебе умершие разве не приходят? Дедушки, бабушки
Приходят.
И что говорят?
Разное говорят.
Смотри, это моя бабушка, видишь? Рыжая, в кепке. Она тоже на Черной речке живет. Два года назад умерла.
Умерла или живет?
Ты знаешь, затрудняюсь ответить. Однажды во сне она позвонила мне и сказала, что отдыхает в Железноводске. А я ей говорю: «Подожди, так ты живая?!» А она отвечает: «Ты что, с ума сошла?!» и бросила трубку. Прям как живая: она с характером была. Слушай, а я тебе про «Комнату страха» рассказывала?..