По пути в морг мы с Клайвом непринужденно болтали. Когда он спросил, как я себя здесь ощущаю, я не знала, что ответить. Как любой человек в первый день на новой работе, я нервничала, слегка робела и испытывала кучу других эмоций. Оно и понятно меня ждала не какая-нибудь рутина с девяти до пяти! Я поинтересовалась, почему они остановили свой выбор на мне. Конечно, вскрытие, на котором я присутствовала две недели назад, вызвало живейший интерес с моей стороны, ведь я никогда раньше не видела покойников и тем более не проводила в их обществе целый день. Но мне самой до сих пор было неясно, почему я решила выбрать эту работу просто почему-то казалось, что она мне по силам.
Шагая вместе с Клайвом к моргу (он оказался совсем рядом здание было видно из окна приемного покоя), я гадала, как там все устроено. Больница, в морге которой проходило собеседование, была открыта всего семь лет назад, и морг при ней был просторным и светлым, сверкал нержавеющей сталью и приятно пах дезинфекцией. Интересно, куда я попаду сейчас в столь же цивильное место или это окажется морг из старых ужастиков, где по стенам струится вода, крысы роются в разбросанных по полу кишках, а в углу над столом горбится дегенерат с огромным ножом в руках?
Клайв подвел меня к широким двустворчатым красным дверям под синим железным навесом, скрывающим основной вход в морг, чтобы не травмировать людей видом трупов на каталках. Клайв пояснил, что морг находится на первом этаже патологоанатомического отделения, вдали от приемной. Он отпер одну из дверей своим ключом.
Оказавшись в вестибюле, я сразу почувствовала странный запах смесь чистящего средства, грязной одежды и еще чего-то, что не берусь описать. Почему-то мне показалось, что именно так пахло от моего младшего брата Майкла, когда он приходил из школы это был затхлый дух столовой.
Клайв провел меня в небольшой кабинет, где стояли два стола. За тем, что поменьше, сидел седой розовощекий мужчина вылитый Клайв, только в очках. Клайв представил нас. Мужчину звали Грэм. Он поднялся и крепко пожал мне руку.
Привет, сказал он с сильным местным акцентом, как нельзя лучше подходящим его внешности. Мне показалось, что я его где-то уже видела. Выяснилось, что он, со своей стороны, подумал то же самое обо мне. Мы немного поболтали, но так и не узнали, где могли встречаться. Возможно, это было в пабе, куда мы с моим отцом, известным в Уэст-Мидлендсе предпринимателем, нередко захаживали и где собиралась почти вся местная публика.
Мне предложили стул и кофе. Грэм наклонился, чтобы включить чайник, стоявший на полу рядом с его столом. Затем достал три чашки с полки, которая хлипко держалась у него над головой. Нашелся пакет молока. Клайв с веселым видом сообщил, что несколько лет назад молоко хранили в холодильнике вместе с трупами, но санитарная служба положила этому конец. Кофе я предпочла черный.
Кабинет выглядел довольно обшарпанно. Обычная для больничных интерьеров бежевая и голубая краска в некоторых местах отошла от стен, вокруг розетки расползлось темное пятно. Мебель тоже была не ахти можно было подумать, что после капремонта весь хлам из больницы тащили сюда. Лак на столешницах облез, дерматин на стульях потрескался. Пока Грэм возился с кофе, Клайв рассказал, что мой предшественник повздорил со старшим санитаром головной больницы, из-за чего вынужден был уволиться. О причине ссоры он умолчал, и я заметила, что он ждет, когда я сама об этом спрошу, но в первый рабочий день мне не хотелось касаться этих тем.
За кофе я обрушила на Клайва лавину дурацких вопросов. А что, в морге всегда так? Неужели мы так и просидим весь день, ожидая, когда что-то произойдет? Завоют ли сирены, когда в больнице кто-то умрет? Откроется ли потайная дверь, когда полиция доставит изуродованное тело несчастного, попавшего под автобус? Клайв добродушно рассмеялся и сделал краткий экскурс в историю больницы.
Он здесь уже двадцать шесть лет. Начинал в должности санитара и уборщика. Он был ярым ревнителем чистоты не только в больнице, но и в морге. Также из рассказа Клайва мне стало ясно, что за годы работы здесь он стал со смертью на ты и его уже ничем нельзя было пронять.
В свой первый день я со всей горячностью новичка готова была приняться за дело и была даже несколько разочарована тем, что, кроме кофе, мне ничего не предложили. Но именно сегодня никаких вскрытий не планировалось. Клайв умел ценить подобные дни. Работы нет, в хранилище лишь несколько тел, все бумаги в порядке. Можно вздохнуть свободно. Вам, читатели, наверное, трудно представить, сколько на самом деле возни с трупами. На тот момент я и сама пребывала в неведении насчет этого.
День прошел за непринужденной беседой. Клайв преподал мне азы теории обращения с трупами, посвятил в тайны некоторых важных процедур. Меня представили другим сотрудникам носильщикам, танатокосметологам и лаборантам, а кроме того, устроили ознакомительную экскурсию по больнице.
Домой, к любимым собакам Харви и Оскару, я вернулась совершенно измотанной сама не знаю почему. Не терпелось узнать, что меня ждет завтра.
Глава 2
На следующее утро я явилась на работу за десять минут до начала, благо теперь знала, куда идти. Клайв уже вовсю трудился он всегда приходил минут на сорок раньше видимо, хотел быть на шаг впереди покойников. После приветствия Клайв угостил меня кофе. Минут через пять явился Грэм и сразу отправился в трупохранилище регистрировать тела, доставленные ночью. Я вызвалась в сопровождающие хотелось узнать как можно больше о тонкостях новой работы.
Трупохранилище располагалось прямо напротив нашего кабинета. Это было просторное помещение с огромной морозильной камерой на двадцать восемь тел. Я увидела семь высоких дверей. Напротив холодильника стояли шкафы, большой стол, у стены была раковина и несколько корзин для мусора.
Доставив тело в морг, носильщики заполняют необходимые бумаги: имя умершего, откуда доставлен, в какой холодильник помещен. Сообщив мне это, Грэм направился к холодильнику и открыл дверцу. Я увидела стойку с четырьмя железными носилками, расположенными друг над другом. На носилках лежали мешки с трупами.
Грэм подкатил к дверце гидравлическую каталку и поднял ее до нужного уровня, энергично работая рычагом. Когда каталка достигла третьего яруса, он потянул носилки, и я заметила, что те передвигаются по рельсам. На белом мешке имелся прозрачный пластиковый кармашек, где лежала небольшая бежевая карточка с информацией об умершем.
Грэм вытащил карточку, раскрыл мешок и сверил информацию с той, что была на бирках, прикрепленных к запястью и большому пальцу ноги трупа. Он проделывал это невозмутимо, словно в тысячный раз выполнял привычную процедуру. Грэм был среднего роста, с густой седой шевелюрой и лицом человека, много времени проводящего вне дома. Он оказался добряком и прекрасным рассказчиком своим мягким голосом с родным выговором он поведал мне множество удивительных историй. Кроме того, подкупала его удивительная прямота. С первых минут я почувствовала себя рядом с ним очень комфортно.
В мешке находился труп мистера Эванса. Увиденное меня шокировало. Мистер Эванс был пожилым человеком, и я полагала, что он безмятежно умер во сне. Вопреки ожиданиям, передо мной предстал костлявый старик с запрокинутой головой, широко открытыми глазами и разинутым ртом. Заметив мою реакцию, Грэм объяснил, что во время смерти жевательные мышцы расслабляются и рот раскрывается. Про глаза и выгнутую шею он ничего говорить не стал. В этот момент в хранилище заглянул Клайв и известил нас, что планируется вскрытие как раз этого трупа и нам следует доставить его в секционную и положить на средний стол.