Молодой человек поднял брови и вытянул лицо от удивления и неожиданности от столь резкой перемены сути задаваемых вопросов:
Да не нужен мне его кошелек! Просто обознался. В отпуске давно не был. Устал, эти ответы Антон подготовил в первые минуты пребывания в полиции, понимая, что объяснения про случившиеся у него галлюцинации так просто ни кто не поверит, тем более инспектор. К уже сказанному он приготовил еще один весомый, с его точки зрения, аргумент: Заигрался за компом, вот и решил выехать проветриться.
Руки покажи, не унимался лейтенант.
Молодой человек сразу сообразил, о чем идет речь и, продемонстрировал полицейскому вены на руках. Тот раздраженно посмотрел в окно, качнул головой и снова перевел взгляд на Антона. Через несколько секунд он посмотрел на лежащий на полу рюкзак.
Что везешь? Запрещенка есть? последовал ожидаемый в таком случае вопрос.
Нет! устало ответил молодой человек.
Что, на отдых едешь, и даже бухла, с собой не взял? громко спросил лейтенант, облокотившись на столешницу.
Только тут Антона осенило, куда клонит его невольный собеседник и что вся неприятная ситуация может вот-вот разрешиться в его пользу:
Коньяк армянский, подарочный, друзья подарили, мигом сообразил он ответ.
Вкусный? почти заулыбавшись, продолжил инспектор.
Не пробовал. Он же подарочный. Ну, не откупоренный, Антон в ответ сам расплылся в улыбке.
Клади в нижний ящик тумбочки, там, слева от тебя, довольный собой лейтенант снова откинулся на спинку стула, посмотрел в окно и добавил: Свободен.
Молодой человек быстрыми движениями извлек бутылку коньяка из рюкзака и положил в указанный ящик. Так же быстро поднялся и направился к двери, услышав за спиной голос полицейского:
Пойду, провожу тебя, а то еще на кого-нибудь набросишься.
Посадка в автобус уже заканчивалась. Молодая, полная и некрасивая девушка-кондуктор заканчивала проверять билет входившего в салон пассажира. Оглянувшись и убедившись, что рядом больше никого нет, она обратилась к водителю:
Тридцать восемь, тридцать девятого нет!
Водитель не спеша посмотрел на наручные часы, медленно повернул голову в строну кондуктора показал ей три пальца на руке этим жестом уточняя о наличии еще трех минут для ожидания. Девушка одобрительно вздернула бровями и прижала к груди кожаную папку с корешками билетов, в ту же секунду начиная впадать в то состояние, что напоминает сон, но с открытыми глазами и вертикальным положением тела. Из оцепенения ее вывело появление из двери здания автовокзала, направлявшегося в ее сторону последнего, тридцать девятого пассажира, наличие билета у которого подсказывали кондуктору современные компьютерные технологии.
Володь! Вов, ты нормально себя чувствуешь? Этот точно не обидел тебя? женщина в сарафане продолжила донимать супруга вопросами, едва заняв ближнее к проходу место в автобусе.
Да все нормально, Вер! мужчина резко и с раздражением буркнул в ответ, чувствуя на себе пронзительный и, одновременно, заботливый взгляд супруги, а спустя несколько секунд, уже спокойнее продолжил: Сам не пойму, парень какой-то другой оказался сначала, в форме военной, как в кино про войну. Портупеей перетянутый. И как будто знакомый, при чем так знакомый, что мы как будто служили вместе и воевали вместе. Вот я его как бы узнал. И вспомнил, что политрук он и фамилия его Кольцов. Да, Федор, кажется. А отчество у него, мужчина задумался, и политрук он, а у нас в армии уже замполиты были.
Ты что говоришь то? Как воевали вместе? Ты ведь сам сколько раз радовался, что уволился из армии за год до Афганистана. Женщина вопросительно смотрела на мужа, потом в окно автобуса и тихо вскрикнула: Ой, смотри, Вов, неужели он с нами ехать будет?! Надо кондуктору сказать, чтоб не пускала его.
Да сиди ты, не лезь! Ту ехать двадцать минут! Мужчина одернул жену и начал смотреть на, уже знакомого ему парня, почти бегом направлявшегося в сторону входной двери в салон автобуса, где его поджидала некрасивая кондукторша, не успевшая начать выплескивать злобу на опаздывающего пассажира только из-за того, что яркое солнце и жаркая погода вогнали ее в состояние легкого полусна.
Антон вышел из здания автовокзала и направился к автобусу. Он был растерян, долго искал билет, шаря руками по телу и, наконец, нашел его в заднем кармане джинсов и протянул кондуктору, а затем поднялся в салон и, убедившись в наличии свободных место только в кормовой части салона, быстро двинулся в этом направлении.
Абсолютно все пассажиры внимательно смотрели на парня, вспоминая историю пятнадцатиминутной давности, не то развеселившую их, не то просто разбавившую скуку от ожидания подачи своего рейса. Мол, появился он, тот самый, наркоман или гипнотизер. Кто-то окинул взглядом женщину в сарафане и ее мужа, вероятно ожидая продолжении конфликта, шум от которого разнесся по зданию автовокзала лишь благодаря оскандалившейся супруги, как бы пострадавшего, от действий молодого человека, мужчины. Вышедший и автовокзала вслед за Антоном полицейский жестом показал водителю: «Все нормально, можете ехать».
Ты только не смотри на него больше, Вов, не унималась женщина в сарафане, мало ли он опять начнет. А здесь полиции нет.
Отстань, не начнет, успокойся. Я сам не понимаю, чего со мной было то, мужчина поправил подвернутый рукав рубашки.
Антон сидел в середине дивана последнего ряда автобуса. Он ни на кого не смотрел, уставившись только в пол и вновь и вновь прокручивая в голове картину дня, а именно того эпизода, который он теперь вряд ли долго забудет. Что с ним случилось молодой человек не понимал и готов был списать произошедшее на накопившуюся усталость, обилием дел на работе, переутомление, небывалую жару и многое другое из своей жизни, что могло, так и или иначе, повлиять на его психофизическое состояние. А, думая над этим, он решил, что все это, по совокупности, может привести не то что к галлюцинациям, но еще и к проблемам в здоровье, что его не мало смущало.
Поповка! Следующая остановка Маслово! громко оповестила пассажиров девушка кондуктор. Она привстала со своего места и посмотрела в глубь салона автобуса, отыскав Антона скользящим взглядом на самом заднем ряду: Молодой человек, Вам в Масловке выходить!
Тот утвердительно кивнул в ответ, выпрямил спину и осмотрелся по сторонам в окна автобуса, по привычке фиксируя взглядом какие-либо ориентиры, что могли бы пригодиться ему в обратной дороге. В правом окне он увидел, в числе сошедших на остановке людей, ту самую семейную пару с внуком, из-за которых, около часа назад, он оказался на беседе с дежурным офицером полиции. Антон громко выдохнул. А сидевший впереди мужчина в светлой кепке, который еще до посадки подтрунивал парня, сказал ухмыляясь:
Наверное, пошли в церковь свечку ставить, что от тебя живыми ушли, ха!
Молодой человек не стал отвечать и отвернулся в другую сторону. Он вновь погрузился в вспоминания о случившемся в здании автовокзала. Копаясь в собственных мыслях, он начал отмечать для себя, что уже давно знает увиденного на месте мужчины солдата и точно знает его имя, фамилию, номер воинской части, что пехотинец тот. Задумавшись, он стал сопоставлять, как где-то, в глубине собственного сознания имеется информацию о встреченном им человеке. Но больше всего его озадачивало то, как могло случиться, что видел он сначала мужчину в рубашке, а через пару секунд молодого солдата в форме старого образца.
Увиденный им боец казался ему настолько знакомым, что Антон начал перебирать все те ситуации в своей жизни, в которых он мог общаться с кем-либо похожим на того парня, а потом удалить это общение из своей памяти за ненадобностью. Ну, забыл он этого человека и все. Напился потом в компании таких же молодых и беззаботных холостяков, не привязанных к семейной жизни и к воспитанию подрастающего поколения собственных малолетних детей. Загулял потом. Еще с кем-то познакомился и выскочил объект общения из хмельной головы. И не напомни новый знакомый о себе потом, то так и не всплыл никогда в памяти. Но, вот этого солдата, да еще и в военной форме образца первой половины Великой Отечественной войны, Антон никак не мог выцарапать из глубины сознания и вспомнить: кто он такой есть?