«Еще мы встретимся на свете,
И попадется ко мне в сети,
Дурак довольный сам собой»
Тот, кто постоянно занят самовоспитанием и самообразованием, кто заперт в тюрьме и натыкается на прутья, тот действительно приходит в результате к свободе
Мы как Орест и Пилад,
Готовы горы попирать,
Ведь в ящике страстей на дне,
Всегда лежит «надежда»
Кто из нас нынче христианин в понимании Христа?
«да только я один, может быть, хотя вы и считаете меня язычником»
Библия я считаю книгой только авторитетно-исторической.
Уважаю я три религии: языческую, философскую и христианскую.
В своей совокупности они и образуют религию истинную. А уважение ко всем этим религиям переходит в высшее качество в уважение к себе самому.
Тот, кто талантлив и учен,
Тот набожен и так,
А набожность возводит в культ,
Бездарный и дурак.
Сыновья Софокла обвинили отца в том, что он впал в слабоумие и забросил все имущественные дела. Они потребовали у суда, чтобы его признали безумным и наложили на него опеку. Но Софокл прочел судьям свою трагедию « Эдип в Колоне», в которой он прославил место своего рождения, и судьи убедились, что он не только нормален, но и гениален.
А когда к Великому греческому математику и физику Архимеду (287212г. до н.э.) вломились вражеские солдаты, чтобы убить его, он произнес фразу: «делайте, что должно, но только не трогайте мои чертежи!»
Я один и я уверен,
В том, что не пойду с толпой,
Может быть, мой путь неверен,
Но зато он только мой.
И сколько б ни было несчастий,
Сколько б ни было невзгод,
Избегая наставлений,
Заступлюсь за свой народ!
19.05.2019г. г. Москва
ГЛАВА 2
Жуки или навозокапателям жизни
Разумностью пышут движенья,
От силы веет умом,
Вера, Любовь и Надежда,
Вот установка, потребность, закон!
Не консервируйте эти понятья,
Что в навозе лишь не нужны,
Без них мы жалки и ничтожны,
И капошимся как в жиже жуки.
Но даже жук имеет крылья,
И напружевшись, с тоски,
Раздвигает мыслью панцырь,
И ввысь стремиться для любви!
И пусть человек не летает,
Но вот парить душой легко,
Не подражай скотам и гадам,
И вознесешься высоко!
23.05.2019г.
Из поэмы СВ. Сергий (отрывок)
1.
Как Саул искал потерявшихся ослят,
А встретил пророка Самуила,
Так и Сергий, в поле, ища жеребят
Под дубом встретил старца, саном пресвитера
Что тебе надобно чадо?
Скучаешь о друге, томим о подруге?
Состояние земли Русской
Тяжким бременем лежало,
Татарским игом на плечах,
Княжья рать не помышляла,
Еще монгола бузовать
Численники и баскаки,
Разъезжая по русским селам-городам,
Собирали оброки да дани,
Уводя наложниц в бедлам.
Жгли и грабили храмы Божии,
Разоряя нажитое добро,
Хоть бояре, хоть купцы, хоть бродяги,
Все рабы и всех под ярмо
Полный простор страстям негодных людей,
Которых, всегда бывает немало,
А в тяжкие для страны времена,
Как гиен для обжорства свора сбежалось
Иго татарское бесследно не прошло,
Развратив нравственность нации,
Растеряны занятья, ремесло,
Люд забросил гордость цивилизации.
Князья-холопы наперегонки,
В Орду спешили с подарками,
И по зависти, из братоубийственной грызни,
Интриги плели, желая хану понравиться.
Научившись низшим хитростям рабства,
Что слабым силу заменяет,
Быстро приловчились с татарами лукавить,
Обманываясь все больше сами.
Откупаясь деньгами от грубостей,
Мздоимство тем самым зародя,
Как всходы сорняком, корыстью, бесчувствием,
Русь Великая вмиг обросла
Народ роптал, Ростов исчез,
А Москва все также тиранствует,
Не избежать нам народных скорбей,
Не забыть никому нашествие Туралыково в 1327 год
2.
А Сергий малой, ища подкрепления духу,
В богодухновенных Давидовых псалмах,
Без сна проводя ночь в молитвах,
Ориентиры, расставлял на жизненных путях.
Дело благое принимать иноков,
И в доме своем их покоить,
Кров, предоставив и пищу земную,
Но медлит гость за стол садиться,
«Сперва пищу вкусить требо от Бога»
Воздержаньем плоть укрощая,
Для сохранения душевной чистоты,
Сладких блюд и напитков бражных избегая,
Святой отрок искал высоты
И размышляя о суете всего земного,
Варфоломей, говорил так отцу;
«отпусти меня батюшка с благочестием»,
В монастырь молиться уйду.
« помедли, милое чадо,
Дай я к Богу с супругой отойду,
Стары мы стали, да немощны,
Не поднять младших братьев одному.
3.
Брату Петру все, оставив после родителей,
Сергий сделал решительный шаг,
Святой юноша 21-году от роду,
Бодро вступил на инока путь.
Блажен, кто не был рабом,
От детства к юности шел за крестом,
И страстя, благостью усмиряя,
Лишь изредка хлебом себя утешая.
Мысль витала в дебрях пустынных,
И каждой кто желает жизни уединенной,
Может один, либо с товарищем,
Пещеру копать, либо выстроить хижину.
Земли было много свободной,
Не имеющей частных владельцев,
Но завися от княжеских прихотей,
Воздвигались церкви обители
Не ища себе общую братию,
Крепки лишь единым желанием,
В чащу укрыться, вглубь непролазную,
Чтоб мир позабыл о добрых отшельниках.
Долго бродили по окрестностям братья,
Присмотрев, наконец, места отдаленные,
Где не только жилищ за версту им не виделось,
Но путей и дорог нет совсем человеческих.
Леса густого не трогал топор человека,
Дебрь глубокая, чаща сплошная,
К нему стремились вершины шумящие,
Вода далеко, да и очень немного
С Богом единым труды разделяя,
С братом по духу, молитвой скрепляясь,
Деревья, валя и бревна строгая,
На боярских плечах, к нужде привыкая.
Богом самим назначено место к обители,
Чудность чудесную люди там видели,
Кто столб огня, кто света луч,
А кто ощущал там благоухание
Мало по малу, чаща редела,
Землянка, шалаш, потом малая келья,
Все добывалось в четыре руки братьев трудников,
Чему суждено было стать Лаврой Сергеевой
Вокруг уединенной кельи,
Пробегали стаями волки,
В темноте горя голодными глазами,
Воя на луну целыми ночами.
Ни на, что ни жаловался, не роптал,
Не скорбел, не унывал,
Нет, он всегда был всем доволен,
При всех нуждах был спокоен.
Раз угодник пред хижиной увидел медведя,
Приметив при этом не столько свирепость,
Сколько, голод, терзающий зверя,
Жалость, и даже не смелость,
Побудила монаха в келью зайти,
И оттуда лохматому хлеба кусок принести,
Разложив на пне- колоде столь скромный поек,
Преподобный преподал зверю милости урок.
Теперь гостем частым бывал там медведь,
И терпеливо ждал своего угощения,
А Сергий, Бога благодарил, что тот,
Послал ему чадо лютое на утешение.
Поминая живое слово Писания,
Что блажен тот, кто милует скотов для усмирения.
Чего не может только сделать добродетель?
Не подвластны ей ни оковы, ни цитадель.
Звери свирепы от людских лютых нравов,
И только любовь перекует злобу в кротость,
И даже самые хищные, на кровь бегущие звери,
Ощущая дивное благоухание,
смиренно морды склоняли перед Адамом.
Человек повинуется лишь Богу,
А твари земные покорны человеку,
И так заведено от века к веку,
Звери, как страсти, служат человеку.
Но вот согрешил человек помрачился в нем образ,
И вышли из повиновенья твари земные,
Зловонье порока и страстей затмило благоуханье,
И сам человек уподобился несмышленым скотам
Зацементировав душу, инстинкта страстями,
Пасть навостри и орудуй когтями,
Но кто возвысится, хочет, при унижении другого,
Тот унижен вдвойне, нет понятья иного
В виде слуг Сатаны по ночам являлись виденья,
Змеи чешуйчатые, в основном, да литовцы враги,
Зачем пришел ты в глушь лесную, шипели они?
Чего найти ты здесь хочешь?
Вопрошали безжизненные крики полчищ, бесовских,
Уходи же отсюда! Тебе и часу здесь не пробыть,
Как и не боишься с голоду пропасть,
Как и не страшно погибнуть от рук душегубов разбойников,
Найдут твой растерзанный труп, изувеченный,
Скажут потом; вот бесполезно человек погиб за труд,