Суд первой инстанции установил совпадение одного товарного знака из списка заявленных, что, впрочем, не устроило представителя потерпевшей стороны, настаивающего на том, что Андрей нарушил использование сразу четырех товарных знаков. И уже областная судебная коллегия по экономическим спорам должна была дать оценку доводам апелляционной жалобе истца и отзыву на оную ответчика.
Методика оценки товарного знака предполагала сопоставление начертания букв, их стилистику, место расположение, смысл, предаваемый при реализации конкретного бренда, покупательское восприятие и т. д.
«Ты хоть чистый комплект принес в процесс?» подвывая от смеха поинтересовался я.
«Обижаешь», буркнул Андрей.
Решение суда все четыре пары трусов, реализуемых моим клиентом, нарушали чужой товарный знак. Причем, коллеги из суда на 8 страниц машинописного текста подробным образом изложили свою позицию и взыскали целых 45000 руб., включая судебные расходы.
Лично я дорого бы отдал за саму возможность присутствовать во время обсуждения и оценки доказательств в совещательной комнате. Воображение еще долго рисовало склонившихся над женскими трусами трех умудренных жизненным опытом людей в черной судейской мантии, а профессиональное чутье и изученная по аналогичным делам судебная практика подсказывали необходимость оставить все, как есть, на чем мы в конечном итоге и порешили.
Не разглядели
В тот день сотрудники реабилитационного центра общества слепых, постукивая тростями, начинали свой рабочий день. «Опять они репетируют», проворчала вахтерша, косясь в сторону актового зала, но допеть очередную народную песню под аккомпанемент баяна и тихого мата звукорежиссера слаженному коллективу не удалось. Процесс культурной реабилитации инвалидов был прерван ворвавшимися сотрудниками ФСКН специальной службы, противодействующей незаконному обороту наркотических средств. Как позже выяснилось, по оперативным данным прямо в здание реабилитационного центра была заныкана закладка. Примечательно, что в том же здании располагался центр кодировки алкоголиков и наркоманов. Ладно-ладно, граждан, страдающих определенными формами алкогольной и наркотической зависимости. Виновника несостоявшегося торжества так и не нашли, а имя осведомителя охраняется силой закона.
Недетские игры
«Да, почти 19 лет назад я сдала свою дочь в детский дом, вот, посмотри, у меня даже ее фотография сохранилась», начала свою исповедь посетительница Н.
Со старого снимка на меня смотрела крохотная малютка, завернутая в пеленки. Густо-черные волосы и зеленые глаза выдавали в ней будущую красавицу, грозу сердец местных парней, но жизнь, как обычно бывает, внесла свои коррективы.
Я не перебивал, давая женщине выговориться.
«Тогда я только вышла из детского дома, ни мужа, ни квартиры у меня не было, вот я и решила на время поместить Нику в надежные руки, а потом, когда все наладилось, я узнала, что ее удочерили. Нет, я не хочу ломать ее жизнь, мне просто интересно, где она, и что с ней стало? Вы поможете?»
«К сожалению, я не могу взять ваше дело, поскольку есть такая штука, как тайна удочерения, а это, как вы понимаете, охраняется Уголовным кодексом Российской Федерации.
Если убрать эмоции, то в сухом остатке история по факту заключалась в следующем.
Почти 21 год назад молодая девушка действительно отказалась от своей дочки, затем в детский дом пришла весьма обеспеченная пара, пожелавшая удочерить симпатичную малышку. По своим каналам я узнал, что гражданку Н в последствие лишили родительских прав за пьянство, что она, естественно, отрицала в ходе личной беседы. 11 лет ушло на то, чтобы получить от государства положенное для сирот жилье, а еще 5 на поиски стабильной работы.
Но все это время интерес к дочери у женщины не пропадал. От своих знакомых она узнала, что влиятельные родители полностью изменили не только фамилию, имя и отчество ребенка, но даже дату рождения, а также похлопотали над тем, чтобы какие-либо сведения, хранящиеся в органах ЗАГСа, были тщательным образом удалены. Новые родители смогли обеспечить приемной дочери заграничное образование и комфортную жизнь в одном из южных регионов нашей страны. На этом какая-либо информация об уже взрослой девушке теряется.
«Я даже к депутату местному ходила с просьбой посодействовать, он сперва пообещал, но буквально через пару дней наотрез отказался даже разговаривать со мной, пояснила моя собеседница. Как я сама выяснила, эти люди имеют влияние и в криминальных кругах. И все-таки, на ваш взгляд, стоит ли мне ее искать или нужно отпустить ситуацию?».
«Честно говоря, сложно мне рассуждать о таких вещах, смотрите сами, если надумаете проводить дальнейшие поиски, то лучше всего обратитесь к частному детективу. Однако и тут можно уткнуться в тайну удочерения», пояснил я.
Потом мы еще несколько раз разговаривали на эту тему, но ни к чему конкретному не пришли.
Ложка дёгтя
Пожалуй, не только алкоголизм, но и паталогическое нежелание делить с кем-либо что-либо способно добавить ложку дёгтя в медовую семейную чашу.
Ко мне за консультацией обратился Стас. С виду успешный молодой человек, сотрудник научной библиотеки, недавно получивший в собственность жилье от государства, но сиротой, как указано в официальных документах, себя не считает: верные друзья, внезапно нашедшиеся родственники, что, к сожалению, в отношении сирот не редкость, а тут еще и с девушкой познакомился правда с соседнего региона, но 5 сотен километров для влюбленных сердец не преграда, чего не скажешь о ст. 34 Семейного кодекса Российской Федерации, определяющей рамочные условия режима совместной собственности супругов.
«Квартиру ты до брака получил, следовательно, если она не сделает в ней капитальный ремонт за свой счет, никаких имущественных прав на твои квадраты у нее не возникнет», коротко изложил я свой ответ.
«Нет, я дождусь, когда все бумаги будут оформлены только на меня, а потом уже и о свадьбе думать буду», уперся Стас.
Кому-то его поведение может показаться циничным, но нельзя обвинять человека в прагматизме, ведь в жизни бывает всякое.
Ребенок на двоих
«Она опять уехала куда-то», негодующе воскликнул Сергей.
«Имеет полное право, поскольку при разводе никто из вас не поставил вопрос об определении места жительства ребенка», отвечал я, изучая копию судебного решения.
Сперва жизнь Сергея и Дарьи складывалась по вполне предсказуемому сценарию: школьная любовь переросла в более серьезные отношения. Родители ни с одной из сторон не возражали по поводу намечающейся свадьбы, а спустя отведенные природой девять месяцев на свет появился крепкий розовощекий Никитка. Молодые люди гуляли по парку, а бабушки и дедушки души не чаяли во внуке. Подлинных причин, послуживших началом конца этой истории, я не знаю, но рассталась эта пара плохо. Как часто бывает в подобных ситуациях, взаимные обвинения друг друга сыпались, как из рога изобилия, а годы шли, мальчик рос без отца, который, к слову, продолжал очень любить своего сына. Новая жена Сергея принципиальных возражений по поводу общения отца с ребенком не имела ровно до тех пор, пока у них не появился собственный мальчуган.
«Я буду заботиться обо всех своих детях», сказал Сергей. Сказал и выполнил свое обещание. Зато уже бывшая супруга периодически препятствовала общению Никитки с отцом. В суд никто из них так и не пошел, но участковый вместе с судебными приставами, как на работу, иногда вынуждены были приезжать к дому бывшей жены Сергея в целях разъяснения последствий препятствования реализации отцом своих родительских прав. Так и живут.