89
Здесь также видно, как можно опровергнуть только аргумент Декарта о сновидениях, а как нет. Конечно, недостаточно сказать против него вместе с Мессером: «Если же вместе с Декартом указывать на сновидческие переживания и сенсорные иллюзии якобы равной доказательности, то я могу только признаться: я еще никогда не был серьезно поколеблен в своей уверенности в постижении реальности в моем восприятии такими переживаниями». С другой стороны, Декарт, вероятно, понял бы примерно следующее: Это, в конце концов, тоже чисто субъективная, очень личная «исповедь». Личные признания, как известно, при определенных обстоятельствах могут представлять для меня большой интерес, хотя и не обязательно при всех обстоятельствах. В любом случае, в вопросах науки личные признания могут решать так же мало, как и мой личный интерес в научном плане. А для того чтобы признать несостоятельным мой аргумент о сне и иллюзии, который методологически задуман с самого начала, необходимо также провести резкое и строгое методологическое различие между «confessio» и «cognitio».
90
Для этого я отсылаю к более подробным разъяснениям в моей работе «О понятии естественного права», Kant-Studien, т. XIX, особенно стр. 319f.
91
За более подробным объяснением этого также следует обратиться к моей ранее упомянутой работе «О понятии естественного права», особенно стр. 324f.
92
См. также «О понятии естественного права», с. 332.
93
Alois Riehl, Friedrich Nietzsche, the Artist and Thinker, page 170.
94
Адольф Тренделенбург, Zur Geschichte des Wortes Person, посмертный трактат, представленный Рудольфом Эйкеном, Kant-Studien, vol. 13, 1908.
95
Ср. Эрнст Вохвинкель, «Проблема личности», Архив систематической философии, т. 15, 1909.
96
Карл Кёниг, Ритм, религия, личность, Йена, 1910 (см. с. 43).
97
Ср. также Даниэль Грейнер, Der Begriff der Persönlichkeit bei Kant, Archiv für Geschichte der Philosophie, vol. X, Neue Folge vol. III, 1897.
98
К этому странному и совершенно ошибочному мнению пришел и Даниэль Грейнер в своей цитированной выше работе.
99
В своем трактате Даниэль Грейнер упускает из виду, что непрерывность личности остается лишь практическим постулатом, регулятивной идеей воли. Это ни в коем случае не является доказательством непрерывности души с точки зрения практической философии
100
Если и говорят о каком-нибудь «существенном законе», то лучше не говорить о «проницательном анализе», ибо этот так называемый существенный закон как раз и является вопросом, точно так же, как «затеняющие восприятия» являются вопросом и необходимым или ненеобходимым отношением к чему-то вроде сознания. Если нет основного закона, то можно распрощаться не только с так называемым реализмом, но и с объективным знанием, а значит, и с наукой, и с тем, что еще знаю. Тогда история доказуемого знания это сказка, а большая часть того, что продается под именем истины, это мошенничество. Затем, где бы ни говорилось об устоявшемся знании, речь идет о тирании и деспотизме, потому что власть оправдывается аргументами, которые не могут быть поддержаны. Вот так и заяц бежит! И именно поэтому такие вопросы, как интенциональное отношение сознания к этим знаменитым объектам этого так называемого восприятия, должны быть рассмотрены самым неловким образом, потому что от них зависит весь остальной мир, т. е. вопрос о том, возможно ли вообще что-то вроде рациональности и разума, и если да, то как. Иными словами, неизбежно ли такое «субъективное» (в старой терминологии) отношение сознания к объекту, если мы хотим говорить о такой вещи, как познание или познание, или оно «существует» в вещах самих по себе, т. е. без такого отношения? Вопрос не в том, возможно ли «бытие» без какого-либо наблюдателя, а в том, может ли это «бытие» быть также признано бытием-в-себе. От ответа на этот вопрос зависит, возможно ли универсальное знание, т.е. истина, которой каждый человек должен логически подчиниться, истина, которая не является мнением, но имеет право при любых обстоятельствах. Забегая вперед, скажу, что сложение 2 +2 с результатом 4 не зависит от сознания, но оно связано с целью и, следовательно, не является объективно значимым. Всякая пропозиция или равное предложение нуждается в своей предварительности, и это не известно, но выбирается, оценивается и, в конечном счете, решается в соответствии с этическими соображениями. Истина будет. Вы должны этого захотеть. Это фундаментальное признание должно быть сделано сначала, прежде чем что-либо можно будет различить.
101
Иными словами, если имеет смысл говорить об объекте, то речь должна идти о «содержании», а не о формах. Вопрос в том, можно ли их легко разделить. Во всяком случае, эти содержания должны быть соотнесены с индивидуальным сознанием. Вопрос в том, может ли что-то быть просто «дано» или создано кем-то, кто чего-то «хочет» (интенциональное сознание). Означает ли «мышление» «мышление объективно», «мышление в терминах содержания»? Тогда объекты уже «даны» одним лишь мышлением. Тогда объекты должны быть там, когда кто-то думает, нравится ему это или нет. Вопрос только в том, в какой мере эта воля произвольна, т.е. произвольна, т.е. просто власть. Пустые разговоры возможны только там, где отсутствует намерение, но это, вероятно, имеет место только в очень немногих случаях. Как правило, люди чего-то хотят, и говорят, что иррациональная чушь может привести к успеху у определенной аудитории. Людей также можно обмануть, например, используя в своей речи обобщения и крылатые фразы, которые настолько общие по своему смыслу, что каждый может представить, чего хочет. Если это еще и аудитория, которая не может мыслить вне простейших контекстов, то все возможные противоречия остаются нераскрытыми. С этой точки зрения не имеет значения, относится ли так называемый «факт» к сознанию или нет, потому что можно обмануться в субъективном смысле так же, как объективный факт может быть ложным. Чтобы убедиться в том, что что-то «правильно», нужны другие критерии. Поэтому возможно ли «само по себе», которое не является обманом или самообманом, не просто пустой болтовней, т.е. навязыванием.
102
Давайте по порядку. Иногда нет данности, и тогда опять как идея. Это так не работает. Эти идеи «сами по себе», которые также «существуют» независимо от соответствующего мыслителя, не менее сомнительны. То, что никакое мышление невозможно без чего-то вроде «объекта», это нечто иное. Тем не менее, это не проясняет вопроса о том, есть ли здесь что-то вроде закона, потому что вы также можете представить свои объекты или «стилизовать» их так, как они вам больше всего подходят. Что касается познания, то речь может идти только о том, «правильно» ли что-то «признается» как то или иное, или же оно продолжает оставаться чем-то, что делается особенным только из практических соображений и, таким образом, служит «как» что-то. Нечто вроде однозначной, однозначной истины не может быть выведено из так называемой реальности, потому что эта реальность не «существует». В том-то и дело. Если же действительность есть выдумка, то и науку надо понимать соответственно, т. е. как исключительно практическое предприятие, не претендующее на истину, и тогда надо спросить, кто говорит исследователям, куда идти, если средства не в том, чтобы определить цели, а в том, чтобы перевернуть низшее вверх дном, как в аду. Тогда должен быть положен конец всем этим хитроумным уловкам, с помощью которых одни люди считают, что они имеют право властвовать над другими.
103
Я называю это «предполагаемым». Ничто не «дано». Оно берется только «как» нечто, как средство для достижения цели.