То, в какую передрягу я попал, потерявшись на чужой планете, не зная природы, обычаев, языка, я осознал не сразу. Зато ни на секунду не переставал переживать о другом. А вдруг та зверюга была не одна? Как там малыш Кайнен, успел ли он добежать до отца?
Нет, не для того я увязался с ними в это путешествие. Я хотел быть полезным, а не доставлять дополнительных хлопот. Теперь же, даже если все хорошо закончится, Тео не упустит момента, чтобы усмехнуться надо мной. Ну, конечно, все как всегда! Неугомонный Керук угодил в неприятности, а ответственный старший брат вынужден его спасать, ведь ему именно так все и видится.
От волос девушки пахнет цветами и травами, незнакомыми мне, но очень приятными. А еще на ощупь она оказывается не такой уж и бесформенной, какой выглядела в своей странной одежде, но при этом хрупкой и уязвимой. Вспоминая, с какой решимостью она набросилась на меня, пытаясь сбросить с плота, я невольно улыбаюсь. Неужели действительно рассчитывала меня победить? Сама с тростинку, а смелости, как у великана.
Удобно расположившись на моем плече, в какой-то момент девчонка крепко засыпает. К рассвету жар понемногу спадает, и я решаюсь переложить ее на мох, чтобы наконец выйти из укрытия и осмотреться.
А она молодец, хитро придумала. Привязала плот к дереву с одной стороны, чтобы его не унесло течением, еще и что-то вроде якоря соорудила. Оглянувшись на шалаш, потрепанный дождем, но при этом довольно крепкий, я мысленно ставлю еще один плюс земной девчонке. Выходит, не такая она и слабачка, раз в одиночку со всем справилась.
При движении замечаю, что она и обо мне успела позаботиться. Там, где еще вчера были раны, теперь наложены повязки. Нащупываю на шее мешочек с ягодами плектирона и здесь все на месте. С облегчением выдыхаю. Даже страшно представить, как бы они на нее подействовали. Это для меня плектирон оборотное средство, а для того, кто подобными способностями не наделен, подействует как самый настоящий яд, в лучшем случае изуродует до неузнаваемости. Неспроста его собирают в городе Смерти.
Присев на краю плота, я набираю воды в ладони и умываюсь. Она здесь такая чистая и прозрачная, что без труда разглядишь стайки мелких рыбешек, снующих на самой глубине. Вода манит меня, притягивает к себе, будто я ее проводник. Следуя инстинктам, я наклоняюсь все ниже и опускаю голову в реку. Еще вчера, упав с обрыва, мой дар проснулся. В воде меня оглушили людские голоса и накрыли чужие воспоминания. Я не был готов к тому, что увидел, слишком много боли и смертей пережила эта голубая планета. Но сейчас я хочу разобраться, как это работает. Взять свой дар под контроль, о чем когда-то говорила мне Дана.
Сердце учащает ход. Мне любопытно и волнительно от происходящего. В первую секунду ощущение такое, будто оказался посреди людной площади, где говорят все и одновременно. Среди какофонии голосов трудно вычленить чей-то один голос, не то, чтобы разобрать, о чем речь. Но затем они становятся громче и резче, словно пытаются до меня достучаться, да только безуспешно. Тут я и не выдерживаю, резко поднимая голову из воды.
Причалив на плоту к берегу, я обнаруживаю залитое дождем кострище. Выходит, она и огонь сумела разжечь.
Ить пить, тихо стонет девчонка. Знать бы еще, что она имеет ввиду.
Залезаю обратно в шалаш, встречаясь с ее взволнованным взглядом и уже привычно поднимаю руки вперед ладонями. Не хватало еще, чтобы она в таком состоянии боялась меня и потратила последние силы на бессмысленную оборону.
Я не трону тебя. Я помогу. Покажи, чего ты хочешь, говорю я на своем, но она, конечно же, ничего не понимает. Только замирает, услышав мой голос. Боится или прислушивается?
Приподнимаясь на локте, девчонка переводит взгляд на свои вещи, аккуратно сложенные в уголке. Там же, кстати, лежит и мой охотничий нож, который я тут же возвращаю на законное место в ножны.
Стараясь быть полезным, я подаю ей рюкзак, не замечая, как с него падают листья. Оказывается, все это время в них были завернуты жареные грибы и свежие ягоды. Смешиваясь, еда рассыпается по полу, на что девчонка обиженно надувает губы.
Сейчас, сейчас, пытаюсь собрать их обратно, но в итоге больше давлю ягоды коленями, потому что разглядеть их в слое густого пушистого мха нереально. Жди здесь, я добуду для нас еду, решительно заявляю то ли для нее, то ли для себя, направляясь в земной лес, о растениях и животных которого ничего не знаю.
Куст со спелыми сочными ягодами я нахожу почти сразу. Ну вот, на вид очень даже ничего. Делаю кулек из крупного листа, набираю туда пару горстей. Только пробовать на вкус неизвестные ягоды не решаюсь. Кто знает, вдруг и на Земле имеется что-то вроде нашего плектирона? Отрастет еще потом не пойми что.
Довольный своей находкой возвращаюсь на плот, чтобы показать девчонке, и нахожу ее за неожиданным занятием: она делает себе укол в бедро. Выходит, у нее и лекарства имеются. Вот и отлично! Значит, быстрее поправится, а я смогу вернуться к своим.
Заметив меня, она смущается, и прячет медикаменты в сумку.
Взгляни, что нашел, протягиваю ей ягоды, только она снова награждает меня колючим недоверчивым взглядом.
И зачем я только с ней разговариваю? Все равно наше общение как у глухого со слепым.
Девчонка не решается взять кулек, тогда я сам подхватываю ее руку и высыпаю горсть красных ягод прямо ей в ладонь. Внимательно к ним присмотревшись, она качает головой и тут же высыпает ягоды в реку. А еще для доходчивости чертит ладонью по шее и строит смешную гримасу.
«Ядовитые, значит. Что ж, ясно. Попробую найти что-то еще», в этот раз заключаю я про себя, не тратя слов на ветер.
Чтобы отыскать грибы, уходит гораздо больше времени. Я возвращаюсь на берег полным надежд, но история повторяется. Девчонка их и в руки брать отказывается. Отчитывает меня на своем, как нашкодившего ребенка, после чего заставляет тщательно вымыть ладони.
Да что ж это за планета такая! шепчу себе под нос от досады, вновь отправляясь в лес с пустым желудком.
В этот раз я еще больше удаляюсь от берега. Плот и девчонка остаются далеко позади. Высоко в кронах деревьев щебечут птицы, под ногами стелется мягкий мох, кустарники, и душистые травы. Здесь красиво и безмятежно, но только с первого взгляда. Стоит прислушаться, и меня снова настигает ощущение слежки.
Резко оглянувшись, я замираю и осматриваюсь по сторонам. Чужой взгляд все еще прожигает мне спину, только я никого не вижу, и это сводит меня с ума.
Кем бы ни был мой преследователь, он в этом невероятно хорош и передвигается почти бесшумно. Не желая быть застигнутым врасплох, я делаю то, что хорошо умею из подручных материалов мастерю лук и стрелы.
Еще в детстве, когда отец брал нас с Тео с собой на охоту, он устраивал соревнование на скорость. Нужно было не просто соорудить лук, а еще и принести с его помощью добычу. Я ненавидел эту игру. До определенных лет несменным победителем в ней оставался Тео. Пока они с отцом сходились во взглядах, старший брат был его любимчиком. Мне же отец все чаще повторял, что я пошел в свою слишком чувствительную мать, а мое нежелание стрелять по живым мишеням расценивал за слабость.
Все изменил случай, когда один рассвирепевший зверь просто не оставил мне выбора. В этот раз Тео промазал, чем только разозлил его. Раздув ноздри и наведя в мою сторону торчащие клыки, зверь, не раздумывая, ринулся навстречу. Отец и брат не знали, что я продолжал тренировки, и уже давно стрелял отлично. Они и среагировать не успели, а я попал ему прямиком в глаз, уложив одной стрелой.
«Запомни этот момент, сынок, и никогда не забывай!» хвалил меня отец, тяжелой рукой похлопывая по юношескому плечу. Я и не забыл. Взгляд загнанного зверя еще долго стоял перед глазами. Только понял я тогда для себя совсем другое: чужая жизнь слишком высокая цена за чью-то похвалу. Если я когда и буду убивать, то для пропитания или защиты, но не ради нелепых соревнований. С тех пор этого правила я ни разу не нарушал.