С нашей последней встречи ты вроде стал немного выше, а?! воскликнул мексиканец, и вся компания радостно захохотала.
А ты оброс салом, парировал шериф, небось медленный стал, неповоротливый!
Неповоротливый?! ощерился Эмиль Умберта, Моей поворотливости хватит, чтобы раздавить в кашу все твои кости, крысёныш! Кстати, как поживает твоя сестрица? Она могла бы многое порассказать о моей неповоротливости!
Грабители заржали, Хопкинс побледнел, но сдержался.
Послушайте, джентльмены, громко сказал он, обращаясь к подельникам мексиканца, вы мне не интересны. Если сейчас вы все бросите и просто уйдете, клянусь! я не стану никого преследовать. Более того, если когданибудь мы встретимся на берегах Сакраменто, я никому из вас не припомню этот день. Если же сейчас вы убьете шерифа, то ваши жизни не будут стоить и ломаного гроша. На вас будут охотиться все законники Калифорнии, Орегона, Мексики, Техаса куда бы вы ни направились, везде вас будет ждать только виселица! Вас будут травить охотники за головами, и даже дружки будут рады сдать вас, чтобы получить индульгенцию от властей. Мне нужен мексиканец, оставьте его, а сами убирайтесь на все четыре стороны и начните новую жизнь!
Заткнись, гад! прорычал Эмиль Умберта, Не слушайте его, парни. Он хочет разделить нас, знает, что против пятерых ему не светит. И учтите, что виселица вам уже обеспечена. За воровство скота в каталажку не сажают!
Некоторое время чаша весов колебалась. Предложение Хопкинса было слишком заманчивым: чисто выбраться из глупой переделки, всего лишь сдав мексиканца Грабители неуверенно переглядывались.
Я, пожалуй, пойду, решился молодой рыжий парень с голубыми глазами и веснушками по всему лицу, Какого черта! Идем, Скотти. Здесь полно золота, а мы быков свежуем.
Белобрысый Скотти растерянно хлопнул ресницами, почесал подбородок, на котором курчавились редкие белесые волоски, с удивлением посмотрел на окровавленные руки, осознал, что теперь даже лицо его испачкано кровью и тихо выругался:
Дьявол Не знаю, Деррик. Эмиль сказал, на мясе можно здорово заработать С другой стороны, убивать шерифа последнее дело Не знаю Но если ты хочешь, то идем, пожалуй.
Мексиканец дернулся, но ему нельзя было выпускать из виду Хопкинса.
Стойте, идиоты, рявкнул он, вы что думаете, шериф тут один? Где-то рядом наверняка засада! Нам не вырваться по одному!
Мне не по душе этот бизнес, мексиканец. Скотти, ты как хочешь, а я пошел. решительно заявил рыжий Деррик.
Он развернулся и широко зашагал к повозкам, стоявшим у дороги в ста ярдах от загона. Скотти, догоняя, засеменил следом. Шайка разваливалась на глазах. Мексиканец поднял пистолет, направил его в спину уходящему Деррику и взвел курок.
Все это время Крамер тихо подбирался к угонщикам с тыла. Пока они увлеченно беседовали с Хопкинсом, он вытащил из кобуры свой Walker, пригнувшись, быстро перебежал к ближайшей бычьей туше, присел на корточки и взял на прицел одного из грабителей. Из-за бычьего рева он плохо слышал слова людей, но в целом понимал, что Хопкинс пытается внести раздор в банду, и видимо, имеет успех. Его немного беспокоил пистолет в руках мексиканца, но тут он был бессилен каклибо помочь Хопкинсу, поскольку Эмиль Умберто был скрыт спинами подельников. Когда в разговор вступили двое молодых грабителей, он понял, что цель достигнута: мексиканец еще не успел завоевать авторитет у наспех сколоченной шайки, его власть держалась только на словах, и в банде возникли разногласия.
Наконец, двое отделились от общей группы и направились к повозкам, пространство вокруг мексиканца освободилось, и Крамер смог поймать его на мушку. Он увидел, как Эмиль Умберто повернулся боком к Хопкинсу и отчетливо услышал его отчаянный крик, обращенный к Деррику и Скотти:
Вернитесь, идиоты! Там засада!
Его слова еще висели в воздухе, когда со стороны повозок раздался ружейный залп, и оба бунтаря рухнули на вытоптанную землю. Мексиканец выругался самыми грязными словами и снова навел пистолет на Хопкинса.
Крючконосый, бывший, видимо, стреляным воробьем, не теряя времени на лишние объяснения, ловко прыгнул в сторону, перемахнул через забор и бросился наутек, лавируя между быками.
Крамер встал в полный рост, прицелился и спустил курок. Хлопнул выстрел, сизое облако порохового дыма на какоето время окутало Крамера, он потерял из виду панораму сражения и не увидел, что за мгновение до его выстрела пятый грабитель, не сказавший за все это время ни слова, сделал резкое движение вправо, намереваясь прыгнуть в загон вслед за крючконосым, и поневоле прикрыл собой Эмиля Умберто. Пуля Крамера, предназначенная мексиканцу, угодила прямо посреди лопаток пятого участника банды. Ударом свинца его бросило вперед, и он всем телом упал на спину главарю. В то же мгновение тот выстрелил в Хопкинса, но мертвый сообщник толчком в спину предотвратил смерть маленького шерифа. Мексиканец устоял на ногах, но пошатнулся, сбил прицел, и его пуля ушла в полуденное синее небо.
Эмиль Умберто затравленно озирался, он понял, что окружен, а битва проиграна. Со стороны повозок быстро приближались трое с ружьями, отход назад закрывал Крамер с кольтом наготове, а перед ним все так же неколебимо стоял Джеймс Хопкинс.
Мексиканец тоскливо посмотрел в сторону загона, где скрылся его приспешник.
Не надейся, сказал Крамер, проследивший за его взглядом, пристрелю, шагу сделать не успеешь.
Твой выстрел уже прозвучал, законник! насмешливо сказал мексиканец и медленно обернулся.
У меня их еще пять, недобро улыбнулся Крамер и показал мексиканцу кольт.
Отличная вещица, мистер!
Рад, что тебе понравилась, произнес Крамер и положил ладонь на курок, брось нож, руки за голову и стань на колени! Живо!
Нет, Фил, не стреляй! громко сказал Хопкинс, Оставь его мне.
В это время Саттер, Керук и Барнетт подошли к месту сражения и направили стволы на мексиканца. Разглядев, участников засады, грабитель деланно развеселился:
Ваше Императорское величество, мое почтение! глумливо выпалил он, Мы тут немного пошалили с вашей собственностью! Ахаха!
Мерзавец! воскликнул владелец «собственности», лицо его перекосило гневом, Тебе дорого станут эти десять быков! Ты отправишься на виселицу, не будь я Джон Саттер!
В это время Джеймс Хопкинс снял жилет, скинул на траву широкополую шляпу, стянул через голову рубашку, аккуратно сложил ее поверх шляпы и увенчал стопку одежды своим неразряженным пистолетом. В его руках остался только индейский томагавк.
Шериф отошел назад на десять шагов и обратился к мексиканцу:
Иди сюда, жирный боров. Посмотрим, что осталось от твоей удали.
Ты даешь мне шанс, крысеныш? ухмыльнулся Эмиль Умберто.
Да. Продлишь свою жизнь на время схватки. К тому же, если победишь, проживешь еще несколько часов, пока тебя дотащат до виселицы.
Хорошее предложение, особенно если мне удастся забрать на тот свет мерзкую крысу со звездой! ощерился мексиканец.
Крамер оценивающе поглядел на противников.
Эмиль Умберто на две головы выше и в два раза тяжелее шерифа, но и Хопкинс производит сильное впечатление. Его тело словно сплетено из сучьев и веток, а вокруг туловища деревянные мышцы образуют сплошной непробиваемый каркас. Поигрывает шериф топором, разминает кисти, а под кожей на руках перекатываются гибкие ивовые прутья. Кажется, выстрели в него, и пуля не пробьет, застрянет. Не легко дались Джеймсу Хопкинсу двадцать лет работы в лесу.
Мексиканец тщательно вытер руки от крови, зачерпнул горсть пыли и растер ее в ладонях. Рукоять ножа вытер о рубашку убитого сообщника, взвесил клинок в руке, побычьи пригнул голову и враскачку двинулся к противнику.