Глава 56
"Хождения, хождения, хождения"
Дорогу осилит идущий
Луций Анней Сенека
И вот пеший отрезок пути остался заключительный
«Следующая остановка «Проезд Юных мичуринцев», послышалось Василию Никаноровичу откуда-то издалека. Ого! Где-то он уже это слышал
«Но почему «Юных мичуринцев», удивился Кульков, и почему «Проезд»? Она же, остановка эта, всю жизнь называлась «Улица Юного коммунара». Стоп. Или «Юных коммунаров». Ох, забыл уже, продолжал нудно размышлять он, а тут какие-то «Юные мичуринцы» появились невесть откуда. Что они, черти полосатые, себе позволяют?»
Кульков встрепенулся и посмотрел по сторонам: вагон трамвая, замороженные окна, стоящие и сидящие пассажиры; а объявление доносится из штатного динамика под потолком этого милого, но холодного и грязного, старого, изношенного долгим временем трамвайного вагончика.
«Фу ты чёрт, я же в Москве; не там не в своём городе», мгновенно сообразил он и вспомнил ту сердобольную старушку, которая говорила ему недавно, что выходить из трамвая надо именно на остановке «Проезд Юных мичуринцев».
Пассажиров было много в салоне. Одни сидели, другие стояли. Плотненько так.
«Заснул, что ли» мельком пронеслось в сознании уставшего Василия.
Он с диким ужасом подскочил с сидения, как трижды ужаленный пчелой, отпрянул от окошка, как четырежды ошпаренный крутым кипятком, живенько выпрямился и стал шустро продвигаться к выходу. Подгонял при этом себя и окружающих: «Быстрей Ещё быстрей Шибче Скорей Эй, посторонитесь Эй, поберегитесь! Эй, расступитесь! Дорогу дайте опаздывающему! Живо! Уступите! Дайте прошмыгнуть Прошу пардону Разрешите пройти! Ну-ка!! Ну-ка!! Дозвольте пролезть! Позвольте выйти!»
Насилу к выходу продрался. Но в дверях застрял. С входившим человеком лоб в лоб встретился. Еле разминулись. С боем! Руки-ноги в ход пошли. Чья возьмёт. Боевая ничья в итоге. Полная гармония. Один в салон на коленках буквально вполз, за людей хватаясь, за руки чьи-то, за ноги, за юбки, за подвязки, за гачи, за хлястики. Другой сам выпал. Пинком под зад кто-то помог. Наружу кое-как выскочил, но не совсем удачно: пара пуговиц на куртке с «мясом» вырвались. Ой!! Где они? Неизвестно! Да и не до них не до пуговиц сейчас Лишь бы с трамвая сойти. Лишь бы на простор попасть.
***
И вот он на улице. Вывалился из транспортного средства кубарем. Очень даже удачно, не считая вновь ушибленного колена (того самого!) и разбитого в кровь носа
Но остальное всё в норме. Повезло. Уже хорошо. Слава, тебе, господи
Теперь сориентироваться надо: куда шагать, в какую сторону стопы направить.
Задумался Припомнил Обрадовался
Дальше, по словам той миленькоой, добренькой, седовласенькой бабули, которая его ещё в автобусе надоумила, надо было пройти по ходу трамвая до первого светофора, перейти улицу, повернуть направо, метров через двести свернуть налево в арку и идти дворами, а там, мол, люди подскажут дальнейший путь. Там, дескать, недалеко.
Кульков так и пошёл, помня ценные указания старушки. Вперёд. И с песней
Перекрёстки попадались, а вот светофоров он не видел, не встречал. Бабушка же, божий одуванчик, говорила, что надо идти именно до светофора. Но его впереди как не было, так и нет. Вон сколько уже пройдено. «Вот, бабуля, вот, божий одуванчик, вот чертовка старая, накосорезила, однако Или специально отправила меня по ложному пути. Ну, бабуля Ну, одуванчик Чёртова бабуля» неприятно вертелось в голове.
Но Кульков шёл прямо. Шагал и шагал. Топал твёрдо и не сворачивая. Так, как ему было сказано. Он всегда верил людям. Вера должна быть постоянной. На то она и вера! Но всё же некоторые сомнения бродили в его воспалённой черепушке.
Сомнения эти сумасшедшие всё увеличивались и увеличивались в размерах. Они росли и росли Они множились множились и множились
«Как быть? Что делать?» стукнуло неожиданно по мозгам. Ещё Ещё И ещё раз бабахнуло Всё громче и громче. Всё сильней и сильней. Всё ясней и ясней. Всё напористей и настойчивей.
Скажите пожалуйста спросил на всякий случай Василий Никанорович у попавшейся навстречу другой юркой старушенции, а как в Пенсионный фонд пройти?
Дак ты, милок, не в тую сторону идёшь, прошамкала беззубая бабка.
Как это не в тую?..
Очень даже просто. Не в тую!! В другую надыть топать.
Да вы что говорите Как же это, паря, случилось, что не туда куда надо меня понесло удивился Кульков и приуныл, голову повесил. Но уже через минуту зло и с остервенением подумал про ту, автобусную старушку, которая ему маршрут движения строила, и стал костерить её на чём белый свет стоит но не вслух, а в уме: «Ну, ты и бабуля! Божий ты одуванчик Или не божий Дурёха! Гадина! Стерва колченогая! Что же ты отчебучила? Что натворила? Обманула меня! Специально мне наплела про светофор, арку и тому подобное».
Долго ещё Василий стоял, запрокинув голову в небо и размахивая во все стороны руками. Он был зол, он утюжил недобрыми словами недавнюю свою дряхлую попутчицу, которая путь ему обрисовала до пункта назначения. Потом спросил резко:
А в какую другую??
Дак тебе, милок, надыть назад иттить. И по другой стороне улицы, добродушно продолжала милейшая и добрейшая богообразная старушка. Потом надыть на светофоре перейтить улицу, повернуть направо, затем налево и дворами доберёсси закончила она и провела сухонькой своей ручонкой по морщинистому лицу, а свои мутные слезящиеся глазки, упрятанные в глубоких ямках-глазницах, привычно промокнула растрёпанным уголком добела выцветшего старенького до дыр заношенного головного платочка.
Ха! Вот так так Вот, оказывается, как
Ну да, милок. Точно так!
Дак Ничего не понимаю Я же так и иду, как только вышел из трамвая.
А ты, милок, на какой остановке-то выходил из транвая?
Как это на какой? На остановке «Проезд Юных мичуринцев»!
Это понятно. А ты из центра ехал? Али с завода?
Да из центра вроде Про завод мне ничего не говорили.
Ну, ежлив ты из центра ехал, то зачем улицу-то переходил, касатик?
Да не переходил я улицу. Как вышел, так и иду.
Но ты же не в тую сторону идёшь
Дреманул, наверно, дедок, подхватил тему заинтересовавшийся их разговором некий прохожий (мужчина в потёртом изрядно полушубке, облезлой кроличьей шапке и с видавшим виды солдатским рюкзаком за плечами), вот и проехал до кольца у завода, а на обратном пути сошёл Их же две остановки с таким названием. Одна туда, другая обратно. Так что, товарищ дорогой, смело переходи улицу и топай в противоположном направлении. Как раз и доберёшься. Понял? Дедушка
Спасибо! промолвил Василий Никанорович, обращаясь к бабуле и случайному прохожему. Он понял, что действительно проспал и вышел уже на обратном пути, после трамвайного кольца с конечной остановкой. И случилось это из-за внезапно нахлынувших воспоминаний из детства. Вот досада-то Как жаль Но делать нечего. Ничего тут не попишешь «Нечего на кого-то пенять, если у самого рожа крива» пришло ему в голову подходящее для такой ситуации выражение. Вася всегда был самокритичным. Во всяком случае, старался таковым быть. Поэтому он с благодарностью кивнул этим добрым людям и решительно направился к переходу.
«Неужели я так старо выгляжу? А?? Ишь дедком назвал, дедушкой. Мужик-то» поморщился Кульков, оглядывая и оценивая себя насколько это было возможно.
На другой стороне улицы он резво двинул обратным курсом, прошёл трамвайную остановку с названием про юных мичуринцев, дошёл до светофора и дальше как ему говорили. Вскоре Василий нырнул в арку и оказался во дворах.
«Как пройти в Пенсионный фонд?» спрашивал он у всех подряд, пока не оказался перед огромным высотным зданием. Красивым его нельзя было назвать обычный жилой дом, каких в Москве великое множество. Но вывеска висела мама не горюй Ох и ах. Красочная. Вся в огнях. И размером как «Девятый вал» Ивана Айвазовского. Даже чуток больше. Впечатлительно! И крыльцо шикарное. Мраморное. С блестящим ограждением. С набалдашниками на столбиках. С цепями. С висюльками. По бокам фонари вычурные. С вензелями. С ажурными загогулинами. И двери стеклянные. С ручками золотыми.