Чего?
Я не могу!!!
Чего не можешь?
Шмюльц взглянул на экранчик телефона. Так и есть сейчас звонила не жена. На экранчике зелеными буковками сияло имя «Вячеслав Борисович». При этом голос был женский, даже, можно сказать девичий.
Гульшат, я перезвоню позже! крикнул он в трубку своей любовнице и отключил связь.
В двенадцать ноль-ноль на предприятии наступил обеденный час. Война войной, а обед по расписанию. Вообще-то упаковщикам и операторам не разрешается покидать рабочее место даже на обед рядом с линиями стоял столик и электрочайник и рабочие должны были обедать именно там, что бы им хорошо было видно свои линии. Особенно это касалось операторов. Потому что в любой момент может случиться всякое и оператор всегда должен находиться поблизости и немедленно все исправлять. Но это не касалось разнорабочих они обедали в раздевалке.
Петр Шмюльц заметил, как несколько разнорабочих небольшой стайкой последовали к двери и вышли из цеха на обед, оставив четверых упаковщиков есть свои принесенные в пластиковых контейнерах макароны и пельмени прямо в пыли и грязными руками. Шмюльц обошел все четыре линии и подошел к окну, которое выходило на небольшую стоянку, на которой парковалось начальство. Плотниковской «Мазды» не было. Шмюльц кивнул.
Слыш, Артем, обратился он к упаковщику с третьей линии, я пойду наверх похаваю. Если что звони мне, я спущусь. Мой номер есть?
Да, есть, ответил Артем, не отрываясь от пережовывания быстрорастворимого картофельного пюрэ со вкусом курицы и грибов с размешанным в нем бульонным кубиком с ароматом говядины. Вонища сбивала с толку то ли пускать слюнки, то ли рыгать под ноги.
Успеваешь? спросил Шмюльц. И пакуешь и жрешь одновременно?
Да, блин, че то я запариваюсь, пожаловался Артем и сунул в рот большую ложку горячего пюрэ. Скорость «три и шесть». Даже поссать некогда.
Если после обеда Плотник не приедет, я уменьшу скорость, пообещал Шмюльц.
Он приедет. Он всегда приезжает. Уменьши сейчас. Хотя бы до «трех».
Сейчас не могу, нам к двум нужно сто десять пачек «Сосны» и тридцать пачек «Майской фантазии». Заказ на Нижний.
Ломов?
Новгород. Все я пошел хавать.
Обед прошел как всегда в матерном галдении, в клубах сигаретного дыма, и в звуках открываемых бутылок со спиртным. В этот раз пили мало. Всего трое. Двое купили бутылку водки, один портвейн «Мадера». Сегодня почему-то не было пива, хотя Шмюльцу иногда казалось, что магазин «Слоненок» только и выживает благодаря реализации пива работникам «Пластдекора +». Это было только начало, вечером народ пойдет за спиртным и, наверняка, не один раз.
Шмюльцу сегодня выпивать не хотелось, хотя иногда он был не прочь. Но сегодня что-то не хотелось. Он достал смартфон и углубился в чтение свеженькой «желтизны».
Петро! позвал его Санёк Дачников. Будешь?
Не, ответил Шмюльц. Не хочется.
Че так? Давай, дерни соточку. Закусь есть.
Нет, сегодня без меня.
Ну как хочешь, Дачников лихо опрокинул в себя полстакана водки и занюхал бутербродом с дешевой колбасой. Че читаешь-то? Поди опять свою херню про артистов? Ерунда какая-то! Мне, например, вообще совершенно пох вся эта херня про звезд. Мне пох кто там с кем трахается.
А мне интересно, невозмутимо ответил Шмюльц.
Да дело твое. Читай что хочешь, Дачников доел бутерброд и налил стопочку другому коллеге.
Да все эти звезды гребанные пидорасы и хсосы! громко гаркнул уже вполне захмелевший Санек Дачников и чуть не выронил большой чайный бокал с портвейном. Он пил «Мадеру» как квас, причмокивая и сыто выдыхая. Закусывать бормотуху он считал излишним, довольствуясь только подушечкой жевательной резинки. Почему-то он считал, что взрослый покрасневший мужик, немного шатающийся и жующий после обеда мятную жвачку не вызовет подозрения у Плотника. Хер они мне не щекотали! Хотя вон той сучке беленькой я бы вставил! Зырь, какие губищи! Дачников присмотрелся к одной из фотографий на шмюльцевском смартфоне. Сосет, поди, как вантус Вон губищи какие! По полкило силикона на каждой. Эх я бы те вставил, сучка беленькая
Петр Шмюльц улыбнулся фотографии которая так понравилась Дачникову. Светловолосая девушка неопределенного возраста кому-то что-то говорила, сверкая очень ровной и неестественно белой металлокерамикой. Губы были большие, тут с Дачниковым не поспоришь. В тонких пальчиках она держала маленький флакончик с какой-то туалетной водой, духами или еще с чем-то. Можно было даже прочесть конец названия « NELE ». Заголовок под фотографией гласил: «ОКСАНА КАПУЧИНО ОПЯТЬ ИЩЕТ ПРИНЦА НА БОРДОВОМ «МАЙБАХЕ».
«Значит она все-таки развелась со своим нефтяным бизнесменом, подумалось Шмюльцу. Кто же теперь ее будет продюссировать? Наверно новый принц на «Майбахе» Хотя, принца ей будет мало, ей нужен король!»
Да пошла она в жопу! Дачников рыгнул и налил себе еще полбокала бормотухи. Сосулька крашеная! У нас вон в Колышлее коров некому доить, все бабы по москвам разъехались! Принцев им всем подавай, блм малолетним!
Весь обед Дачников пил свое пойло и материл демократию и столицу. Гоша Лаймонайнен обсуждал карбюраторы на старых «Москвичах», другие говорили кто о чем: о мировом кризисе, о президенте, о ментах. О том, как невкусно закусывать чистый спирт сухой лапшой быстрого приготовления, о том как смастерить в домашних условиях телевизионную антенну из пустых алюминиевых банок, о том как топить котят в унитазе и о том как отлынивать от уплаты алиментов.
Петр Степанович Шмюльц в разговоре не принимал участия. Ему было не сильно интересно как Дачников в пьяном угаре бил морду любовнику своей жены, при этом активно изменяя ей же с соседкой. Шмюльцу также было мало интересно как Гошу Лаймонайнена рвало щами на новогодний стол в гостях.
Шмюльц читал «желтые» новости.
О! воскликнул он. Прикиньте, Вероникина родила девочку!
И че? раздался вопрос из людской массы.
Так она же только недавно рожала девочку. Сначала от канадского хоккеиста, а теперь от владельца сети ресторанов. Шмюльц только многозначительно пригладил усы. Когда успевает только?
А кто это? опять раздался вопрос из людской массы.
Вероникина? Ну как же? Шмюльц даже опешил. Ну эта Певица. Ну песни поет
Они там все песни поют.
Ну про тюльпаны! И еще «Чудесная Любовь», «Чао, дружочек» Ну гоняли ее еще недавно по всем каналам «Чао, чао, мой дружочек! Поцелуй меня в пупочек!» Че, не помнишь, что ль?
Да мне похеру! Санек, наливай!
Московская область. Поселок Бояринское-1
Кристина Веерская подошла к огромному окну, выходящему прямо на озеро, гладь которого резали катамараны и лодочки. Делая маленький глоток черного мокко она заметила сначала один парусник, а после и еще один. Лодочная станция, которая сдавала в прокат лодки и катамараны с этого сезона стала предлагать парусники. Веерская сделала еще один маленький глоток и удовлетворенно кивнула сама себе. Когда она покупала этот коттедж в элитном поселке Бояринское-1 на берегу озера, она так и знала, что со временем цена на здешнюю землю будет только подниматься. Уже сейчас по предварительным данным стоимость ее коттеджа стала выше процентов на тридцать от той цены за которую она покупала. С тех пор прошло почти четыре года.
Веерская открыла окно и свежий озерный ветерок обдул ее почти обнаженное тело. Был сентябрь, но погода была чудесная, ничем не отличающаяся от летней. Ее атласную кожу с медным загаром прикрывал только полупрозрачный халатик из тончайшего белого шелка. Ремешок не был завязан и ветер разметал полы халатика, обнажив красивое тело, соски приобрели упругость, а грудь стала четко вырисовываться из-под ткани. Веерская закрыла глаза и представила, что она совершенно голая. Она даже хотела снять трусики, но не стала. Свежий ветерок обдувал ее, а она маленькими глотками пила мокко и блаженно улыбалась.