Глава 7
в которой что-то начинает вырисовываться
МОСКВА, 1981
Вот видите, оказывается вы довольно много знаете об отце своего мужа, отреагировал майор Прохоров, когда Нина остановилась, чтобы отдышаться. Человеку часто кажется, что он ничего не помнит, но стоит только начать вспоминать, и всплывают такие детали, что диву даёшься!..
Нина действительно выглядела ошарашенной. Она переводила взгляд с Наташи на Виктора, с Виктора на Александра Сергеевича, как будто спрашивала: «Это все я рассказала?».
А знаете, что самое интересное? Версия Жениной матери о жизни и смерти его отца категорически отличается от той, которую я вам только что изложила и которую я собрала из отдельно брошенных Женей фраз, из его отрывочных воспоминаний, Нина потерла виски. Елена Михайловна так зовут мать Жени рассказывала мне совершенно другую историю. Но она очень непростой человек. Снобизм это ее второе имя. Я думаю, вы сами в этом убедитесь, когда будете с ней беседовать. Я вчера ей звонила и сказала о том, что случилось с Женей. Знаете, что она мне ответила? Я знала, что водка погубит его так же, как и отца, а общение с тобой, это со мной значит, только все усугубит и до добра его не доведет. Опять надо что-то придумывать
Все помолчали. Прохоров уже решил нарушить молчание, как заговорила Наташа:
Нина абсолютно права относительно своей свекрови. К счастью, мое общение с ней было минимальным, но впечатляющим: первая встреча практически случайная в доме у ребят, по-моему, на дне рождения Жени. Мы сидели за столом рядом, разговорились. Елена Михайловна представилась переводчицей с французского языка, чем привела меня в полный восторг, поскольку мне в тот момент надо было срочно перевести довольно объемный юридический документ именно с этого языка на русский. Я долго ее уговаривала, она, в конце концов, согласилась, и потом была вторая встреча, на которой я получила свой документ в первозданном виде, то есть не переведенный, а от Елены Михайловны выслушала массу нелицеприятного в свой адрес, в адрес документа и его составителя, в адрес враждебной заграницы и, в заключении, в адрес Нины, ее безалаберной невестки. Ноги я, конечно, унесла, но успела понять, что к переводческой деятельности Нинина свекровь не имеет никакого отношения, просто она большая любительница пустить пыль в глаза. Что-то выдумает про свою жизнь и искренне верит в эту выдумку.
Впрочем, повторюсь, Нина права вы сами в этом убедитесь, когда будете с ней разговаривать
Все опять помолчали. Прохоров решил все-таки взять инициативу на себя, потому что никто из присутствующих не мог просто встать и уйти такой вариант должен был предложить им хозяин кабинета.
Вот что, товарищи легко и тяжело раненые. Я вижу, какие вы сегодня замученные, понимаю, что толку от вас мало, поэтому предлагаю следующее, Саша полистал настольный календарь. Завтра, нет, послезавтра, часиков в десять жду у себя Нину Павловну, а к двенадцати подъезжайте вы, он потыкал пальцем в сторону Наташи и Виктора, супруги Райсы. А на завтра я вызову Елену Михайловну. Вы меня заинтриговали, хочется на нее посмотреть.
Вся троица взглянула на майора сочувственно, зашевелилась, задышала, даже как-то с облегчением, и потянулась к двери.
У меня к вам будет одна просьба, глядя в спины уходящих, попросил Прохоров. Не гоните от себя мысли о случившемся, а наоборот: попробуйте вернуться немного назад, вспомнить, что происходило последние пару месяцев. Возможно что-то неординарное, странное, необычное. Все, что угодно. И еще. Мне очень хотелось бы знать, что вы сами думаете о смерти Евгения Аркадьевича?
Троица замерла в дверях.
А Евгений Аркадьевич это мой Женька? не оборачиваясь, спросила Нина. Как интересно! При жизни был Женечкой, Женькой, Жекой, а теперь, после смерти стал Евгением Аркадьевичем. Поистине тетка с косой способна высоко продвинуть своего подопечного в табеле о рангах
Нина вернулась к столу, но не села. Разница в росте между девушкой, которая стояла, и майором Прохоровым, который сидел, была таковой, что они смотрели друг другу в глаза.
Мы очень редко виделись с мужем последние полгода: когда мы с дочкой уходили утром по своим делам, Женя еще спал, а когда приходили вечером, он уже спал, сказала Нина со всхлипом, и Наташа всем телом подалась к ней от дверей. Мой муж был непростым человеком, любящим и заботливым, ласковым и трепетным, но не в меру прямолинейным, причем со всеми, и со мной в том числе. Это отсутствие гибкости, правдолюбие во всех его, не всегда приглядных, проявлениях, на мой взгляд, очень мешали ему жить. А еще ему нельзя было пить. Совсем.
Нина перевела дыхание и продолжила:
Все по-разному переносят алкоголь. Кто-то становится веселым, я бы даже сказала шальным, кто-то засыпает после третьей рюмки, к счастью для жён, а кто-то становится злым, угрюмым, агрессивным в вербальном смысле, искателем правды, которая является таковой исключительно в его воспаленном мозгу и которую никто не просит искать. Женька был именно таким, когда выпьет. Последние полгода он, по-моему, трезвым и не был ни разу, поэтому, если вы меня понимаете, я его боялась, старалась обходить мужа стороной и по возможности не пересекаться. К сожалению, это не всегда удавалось, и нам приходилось изредка разговаривать, хотя трудно назвать разговором площадную брань на фоне выяснения отношений.
Нина опять замолчала, взглянула в сторону двери, где так и стояли ее друзья, убедилась, что они никуда не делись, и посмотрела на Прохорова, который в свою очередь смотрел на нее внимательно и сочувственно. Под его взглядом глаза Нины предательски наполнились слезами, она заморгала ресницами и глубоко задышала, чтобы не разрыдаться. Справилась и заговорила снова:
Вот вы спросили было ли что-то странное в поведении Жени? Не знаю, как это объяснить, но что-то было, это точно. Каждая жена знает своего мужа, как облупленного! Вот и я знала. И пьяного, и трезвого, и веселого, и грустного, и здорового, и больного, и «по тому, как он ключ в дверь вставляет, знала, какая сволочь какую гадость ему на троих предложила». А в последнее время в наших редких разговорах я порой его не узнавала Выражение лица было такое, как будто он хочет вынырнуть и не может Господи, почему я ему не помогла?! К врачу надо было, я просила, а он не шел. И вещи эти проклятущие! Женька их из дома выносил с наслаждением. Господи, что же делать?..
Было ощущение, что Нина разговаривает сама с собой. Ни слова не говоря, Прохоров встал, налил воды, подал девушке, и в тишине стало слышно, как застучали ее зубы о край стакана.
Я ничего не думаю о смерти Жени. Ничего хорошего. Только я уверена, что он сам не мог себя убить, Нина поставила стакан на стол и вытерла губы. Организм, скорее всего, не выдержал, а я не помогла ему
Она опять направилась на выход, вслед ей прозвучал вопрос:
А вам не приходило в голову, что смерть Евгения Аркадьевича могла быть насильственной, что его убили?
Троица очередной раз застряла в проеме, Нина обернулась и сказала:
Нет, мне не приходило в голову, но, как кощунственно это не звучит, Елене Михайловне такой вариант развития событий очень понравится: сын не захлебнулся водкой, умер не в пьяном угаре это же неприлично, что люди скажут а пал жертвой неважно кого, главное, принял мученическую смерть. Об этом можно поговорить с людьми. Это абсолютно в ее духе. И придумывать ничего не надо.
Нина резко повернулась и решительно покинула кабинет Прохорова. А он сел за стол и попытался представить женщину, которая к смерти сына относится так не по-людски
Из воспоминаний