По спине тут же побежали мурашки.
А барон вдруг поднял голову и посмотрел на мое окно. Его лицо мгновенно смягчилось, а на точеных губах появилась мягкая улыбка. В комнате не горел свет, и я не была уверена, что Эдуард сумел разглядеть в наступающих сумерках мое лицо, однако все равно улыбнулась в ответ и помахала ему рукой.
Он склонил голову, после чего сбросил вызов и быстрыми шагами направился к замку.
Я взглянула на часы. Семнадцать ноль-ноль время ужина.
К тому моменту, как я спустилась в столовую, Солус уже сидел на своем месте. Его волосы были влажными от дождя, а кожа казалась бледнее, чем обычно. Усаживаясь за стол, я нарочно обратила внимание на его шею, однако ничего интересного не увидела на бароне был свитер с высоким горлом.
К трапезе Эдуард приступил вместе со мной. Есть, как обычно, не стал, зато с явным аппетитом потягивал чай, терпко пахнущий травами.
Вы сегодня уезжали из замка, София, заметил Солус, глядя, как я уплетаю рисовую кашу.
Я была в Хоске, кивнула в ответ. Госпожа Дире познакомила меня с тремя чудесными сказительницами. Знаете, они устроили для нас целое представление!
Обрадованная возможностью поделиться впечатлениями от поездки, я почти десять минут пересказывала Эдуарду подробности беседы с госпожой Мотти и ее подругами, не забыв упомянуть о приглашении на грядущее торжество.
Радож действительно стоит увидеть, согласился барон, когда мой рассказ подошел к концу. Он предполагает не только песни и угощения, но и красивые ритуалы древние, полуязыческие. Думаю, вам будет интересно на них взглянуть.
О, я в этом не сомневаюсь.
В наших краях проводится много праздников, продолжал Эдуард. Причем, не только народных. Например, в первых числах декабря в Бадене обычно организуют бал-маскарад, на который могут прийти все желающие по составленным заранее заявкам.
Как интересно, улыбнулась я. В этом году он тоже состоится?
Да, на лице барона тоже появилась улыбка. Только он пройдет не в городе, а здесь, в замке.
В замке? удивилась я. Тут есть помещение для танцев?
Конечно, кивнул мужчина. В Ацере имеется большой зал, где проходили балы и торжественные приемы. Летом его отреставрировали, и он готов к визиту гостей.
Там, наверное, ужасно холодно.
Да, там свежо. Но это поправимо. Честно говоря, температура воздуха это ерунда. Недавно выяснилось, что с организацией сего мероприятия связано множество других вопросов, разрешить которые гораздо сложнее. Впрочем, это тоже не важно, праздник в любом случае состоится. Кстати, София. Завтра суббота. Вы не передумали насчет поездки в Баден?
Нет, не передумала.
Хорошо. В таком случае, предлагаю отправиться в город после завтрака. Когда мы приедем, будет уже светло, и вы сможете увидеть его во всей красе. Утром обещают ясную погоду, и этим нужно воспользоваться.
Солус улыбнулся, а мне снова подумалось, что странные подозрения Руфины Дире не более, чем глупость. Или неудачная шутка. Или суеверный бред.
Действительно если у этого мужчины и есть какая-то тайна, вряд ли она связана с нетипичным долголетием. А если и связана, мое ли это дело? Каждый человек имеет право на личную жизнь и личные секреты. По крайней мере, до тех пор, пока эти секреты не мешают спокойной жизни других людей. Мне секреты Солуса не мешают, а потому пусть барон хранит их на здоровье.
***
Мы приехали в Баден в девять часов утра.
После завтрака мне понадобилось немного времени, чтобы упаковать в сумку ноутбук, сменить джинсы на длинное вязаное платье и слегка освежить губы помадой учитывая, что наша прогулка была почти свиданием, я все-таки решила принарядиться.
Когда я вышла на улицу, Эдуард уже выгнал из гаража свой автомобиль высокий кроссовер темно-шоколадного цвета и терпеливо ждал меня у замковых ворот.
Чтобы бы вы хотели увидеть в первую очередь, София? спросил Солус, когда мы тронулись в путь.
Какое-нибудь место, где есть интернет, честно ответила я. Нужно отправить брату фотографии чертежей.
В «Орионе» для посетителей предусмотрен бесплатный wi-fi, заметил барон. Но туда лучше заглянуть в обед. Сытым у господ Мун делать нечего, к ним нужно приходить изрядно проголодавшись.
Хорошо, согласилась я. В таком случае, давайте сначала посмотрим старинную церковь.
Эдуард кивнул, и остаток пути мы болтали о разных пустяках. Общаться с Солусом оказалось легко и приятно. Так, на мой осторожный вопрос о его техническом прошлом, он разразился длинным монологом о поездах, их модификациях и промышленных испытаниях. Транспорт барон явно любил и так хорошо в нем разбирался, что я не просто поняла все, о чем он мне рассказывал, но и от души посмеялась, ибо шуток и забавных железнодорожных историй господин Солус знал в избытке.
После разговора о технике мы перешли на столичную жизнь, и теперь уже я вещала ему о смешных ситуациях, произошедших со мной. В процессе беседы выяснилось, что перед отъездом за границу Эдуард несколько лет жил в нашей первопрестольной, а потому количество тем для обсуждения у нас увеличилось в разы.
Когда шоколадный кроссовер остановился на крошечной парковке у баденского храма, я невольно поймала себя на мысли, что мне жаль прерывать разговор, и после осмотра местных достопримечательностей его непременно надо продолжить.
Церковная служба еще идет, заметил Эдуард, когда мы вышли из машины. Знаете, София, я, пожалуй, внутрь не пойду. Подожду вас на улице.
Почему? удивилась я.
Не люблю священнослужителей и абсолютно не понимаю их песнопений и ритуалов.
Вы атеист?
Скорее разочаровавшийся. Моя жизнь идет в разрез с тем, о чем говорится в религиозных текстах, а потому я предпочитаю смотреть на церковь со стороны.
Тогда, быть может, мне тоже не стоит туда заходить?
Отнюдь. В этом храме есть чудесный витраж, и вам, как любителю искусства, он наверняка будет интересен. Идите, София. И не торопитесь. Я буду ждать столько, сколько нужно.
Я бросила взгляд на баденскую церквушку небольшую, воздушную, с ажурными окнами и темными фигурами ангелов в полукруглых нишах, а потом на своего спутника. И вдруг подумала, что сегодня впервые вижу его при свете солнца. Эдуард улыбался, однако был бледен, черты его лица казались заострившимися, а идеальные губы болезненно сухими. Тут же вспомнились слова барона о болезни, заставляющей его соблюдать диету и питаться в строго отведенное время.
Что ж, не хочет идти внутрь, и не надо. Мой покойный дед тоже храмы не любил. Говорил, что ему там душно и не нравится запах дыма, которым священники окуривают иконы и алтарь.
Я кивнула и, оставив Солуса на скамейке рядом с парковкой, пошла в церковь.
Служба подходила к концу. Священник стоял у алтаря и читал последние молитвы перед проповедью. Неподалеку от него на длинных узких лавках сидели прихожане.
Я тоже присела на лавку, самую дальнюю, стоявшую у стены, и с любопытством огляделась по сторонам.
Внутреннее убранство храма мало отличалось от обстановки других провинциальных церквей: белые стены с ликами святых, высокие подсвечники, расположенные в специальных нишах, скамейки для богомольцев, широкая площадка для хора А еще чистый дощатый пол, на котором сейчас плясали блики красные, зеленые, оранжевые, синие.
Я подняла голову и ахнула. Наверху, под самой крышей, сверкал в лучах ноябрьского солнца ангел, искусно сложенный из кусочков разноцветного стекла. Его длинные одежды ниспадали вниз крупными складками, огромные белоснежные крылья были раскрыты, словно небесный хранитель только что взмыл в воздух и теперь несется в небесную высь. Глаза ангела, не голубые медовые, сияли волшебными огнями, а на точеных губах играла ласковая улыбка.