Парень улыбнулся в ответ, на сердце полегчало. Он перевел разговор на менее провокационную тему. Еще некоторое время они стояли в углу теплицы, обмениваясь шутками и улыбками.
***
Пока Грэм наслаждался редким свободным временем, Като отправился к Кэмиллусу. Когда он подходил, дверь кабинета приглашающе открылась. Главнокомандующий поприветствовал подчиненного и жестом пригласил сесть в удобное кресло. Обстановка в кабинете главного эфора отражала его аскетичный взгляд на рабочую атмосферу. Тяжелая мебель без рисунков и гравюр была предназначена лишь для того, чтобы вмещать необходимые в работе вещи и бумаги. Ни ковры, ни гобелены или картины не соответствовали понятию Кэмиллуса о нужных на службе вещах. Когда Като сел в кресло, руководитель прервал свои мысли, убрал на место какой-то приборчик, который до этого вертел в руках, и сел напротив.
Смогли закрыть разлом, не выпустив тварей?
Да, сэр, но на этот раз он был очень глубокий. Пришлось повозиться намного дольше, чем обычно.
Зал исследователей утром прислал отчет, в котором обещано через дюжину дней предоставить прибор, упрощающий закрытие разломов. По их словам, с ним будет достаточно одного-двух дозорных, чтобы справиться с этой задачей. Продержитесь еще немного, Кэмиллус говорил устало, но мягко. Он относился к тем предводителям, которые отлично умеют поддерживать дисциплину среди подчиненных и понимают каждого из них.
Хорошая новость, сэр.
Кэмиллус немного помолчал и, взглянув на руководителя боевого подразделения, неторопливо проговорил:
У нас есть одно дело, которое совсем недавно сильно осложнилось. И в этом может потребоваться ваша помощь, Като. Лично ваша.
Тот слегка кивнул, посмотрев на Кэмиллуса, давая понять, что он внимательно слушает.
Это касается Бранта. Помните его?
Като помнил Бранта очень хорошо. Прекрасный боец и верный товарищ, он некогда был в подчинении Като. Затем его хотели повысить и назначить главой отряда охотников. Но он вдруг заявил, что ему не нравятся порядки эфоров, а отношение к людям у инимов намного справедливее, и покинул Эллию. Найти его не смогли, но позже узнали, что он примкнул к инимам. Эта история не укладывалась в голове Като, который до сих пор не мог принять, что Брант так резко изменил свое мировоззрение. Он подозревал, что здесь что-то нечисто, но ни с кем не делился своими сомнениями.
Тот скандал и уход Бранта из Эллии, продолжил Кэмиллус, были фикцией, необходимой, чтобы он стал нашим агентом на вражеской стороне. Именно Брант в течение последних нескольких лет передавал нам самую важную информацию. Однако недавно произошел некий инцидент, из-за которого его положение в рядах инимов сильно пошатнулось. Бранту уже не доверяют так, как раньше и, возможно, заподозрили, что он содействует нам. Сейчас он пытается унять поднявшиеся против него обвинения. Но в любой момент его могут убрать. А поскольку парень знает слишком много, инимы не захотят отпускать его с головой на плечах. Может понадобиться ваша помощь, причем в ближайшие дни. Я пришлю весть. Занимайтесь пока своими обязанностями, но не покидайте Эллию.
Като кивнул, принимая распоряжение и, немного помолчав, спросил:
Афра не поможет? он подозревал, что уж она-то должна знать эту историю. Вполне вероятно, что она и была инициатором всей операции.
Скорее всего, нет. Она долго не выходит на связь. Видимо, ее нет в Мире.
Думаете, что-то случилось? спросил Като.
С ней-то? Нет, не думаю. Наверно, опять занесло куда-то в лучших и неведомых нам побуждениях, с этими словами Кэмиллус поднялся, давая понять, что разговор окончен. Удачи, Като. Ждите весть от меня и будьте наготове. Думаю, если будет вылазка, вы сможете взять с собой одного помощника, который умеет держать рот на замке. Но не Грэма.
Конечно, я понял вас, командир отрядов склонил голову и вышел из кабинета.
Мертвый мир
Бежать! Бежать! Бежать!
Они догоняют. Они разорвут на куски. Они безжалостно вонзят клыки в его тело, будут с хрустом ломать челюстями кости и рвать мышцы. Противостоять не получится.
Быстрее!
Быстрее!
Еще быстрее!
Нельзя, чтобы они догнали. Если догонят смерть. Долгая мучительная смерть. Нужно бежать дальше, не останавливаясь, насколько хватит сил. Со всех сторон слышится клацанье челюстей, желающих схватить добычу. Раздается скрежет когтей чудовищ. Они царапают камни и безжизненные корни деревьев. Они мчатся, чтобы впиться зубами в его теплую плоть. Зловонное дыхание их пастей обжигает кожу.
Голова гудит, не слышно ничего, кроме окружающего клацанья и скрежета догоняющих чудищ. Другие звуки собственное шумное дыхание, треск веток, стук сапог, опускающихся на каменистую землю перестали существовать. Ноги сами несут его, машинально перепрыгивают валуны, корни, ямы. Редкие ветки задевают руки и лицо, иногда оставляя глубокие царапины, из которых с небольшой задержкой выступает кровь. Этого он тоже не замечает, потому что надо бежать. Бежать как можно быстрее.
Вдруг под ногами раздался всплеск. Ноги почти по щиколотку погрузились в воду. Он по инерции пробежал несколько шагов, резко затормозил, опустив взгляд, и оцепенел на мгновение. Снизу на него кто-то смотрел ошалелыми выпученными глазами. Косматая грязная голова, заросшая мхом до носа морда. Он вскинул копье. Оказывается, все это время он держал его в руках. Замер на пару секунд, опустил руку и выдохнул. Отражение в озере сделало то же самое.
Когда он попал сюда, был еще совсем юнцом лет тридцати, не больше. Борода еще не росла, а сейчас, хоть и редкая, из тонких волосков она закрывала половину лица. Сколько же он здесь находится? Лет пять, семь, двадцать? Все это время он практически не видел своего отражения. Лишь когда точил лезвие клинка. Лужи, из которых он брал воду, были слишком мелкие и до того бесцветные, что в отражение приходилось вглядываться, чего он, конечно, не делал. Это ж надо испугаться самого себя. Тут он резко вскинул голову.
Чудища! Сожрут ведь!
Парень резко развернулся и принял боевую стойку, вскинув копье. Никого. Он прислушался. Тишина, как всегда, мертвая. Здесь нет никаких звуков, кроме тех, что производят эти твари и он сам. Немного постоял, вслушиваясь в тишину, и вышел на берег, все еще держа наготове копье. Дыхание до сих пор сбитое, сердце стучит как бешеное, в голове гул и хаос, но монстров не видно. Если бы они действительно гнались за ним, то уже давно бы схватили и лакомились подогретой бегом плотью. Вот так «показалось».
Парень сел на землю, прислонившись спиной к коряге. Почему он бежал, словно обезумевший зверь? Да еще и так долго. По ощущениям и усталости в мышцах мнимая погоня продолжалась пару часов. Мысли разбредались, как шустрые тараканы, а память упорно закрывалась, выдавая лишь отголоски клацанья зубов за спиной и скрежета когтей, сопровождаемых дыханием, обжигающим шею. В голове снова и снова всплывала мысль: «Бежать, бежать, бежать!». Воспоминания всколыхнули уже унявшуюся панику. Она опять завопила внутри, а ноги дернулись в судороге, готовые бежать дальше.
«Нет! За мной никто не гонится!» осознать эту мысль оказалось невероятно сложно. Паника то ослабевала, то накатывала новой волной, заставляя дергаться все тело в неистовом желании бежать. Где-то в темном закоулке мозга наконец появилась тень рассудка, подсказывающая: «Дыши». И он стал дышать. Глубокий вдох, долгий выдох. Концентрация на дыхании помогла угомонить визжавшую панику, которая нехотя сдалась и умолкла, а на смену ей пришло смятение. Мысли продолжали метаться. Не удавалось ухватить хотя бы одну из них, а воспоминания о минувшей погоне вытеснили все остальные. Не получалось даже вспомнить собственное имя.