Увидела Агафья входящих в раскрытые ворота с молитвенным пением богомольцев метнулась к кровати, схватила сына на руки и бросилась во двор навстречу шествию. Упала с ним на колени и чудотворная икона Владычицы Неба и земли проплыла над ними. Благостен был взор Царицы.
Благодарные слёзы залили лицо Агафьи. Радость-то какая, сынок! Никогда не бывало такого, чтоб нашим двором шли! А нынче чудо свершилось: Сама Пречистая посетила нас образом чудотворным Своим! в умилении обнимала она сына.
С этого часа Прохор стал быстро поправляться.
Так исполнилось обещание Царицы Небесной.
Христа ради юродивый
Жизнь в уездном городе Курске текла спокойно и неторопливо. Задолго до рассвета вставали на молитву монахи Знаменского монастыря.
С первыми лучами оживала Ямская слобода. Здешние жители издавна содержали почтовые станции и занимались извозом. В любом доме среди бела дня и ночи можно было недорого нанять экипаж для городской езды или резвую пару лошадей для дальней поездки. Брались за работу мастеровые и ремесленники на окраинах города: в Казацкой, Подъяческой, Рассыльной и Солдатской слободах.
Следом открывались торговые ряды в центре города, на улицах Московской, Херсонской и Сергиевской. Всякий день поднимался до солнца и Прохор. Ещё луна и звёзды тихо светили на небе, когда он становился на колени пред иконами и прилежно читал утреннее правило. Легко и радостно становилось ему от общения с Богом. Радовалась Агафья такому благому усердию сына. Умилялась, видя, что тяга к слову Божию заменяет отроку игры и забавы.
Помолясь, Проша торопился на заутреню в Ильинскую церковь, где с замиранием внимал словам Писаний и церковному пению.
А после мчался помогать старшему брату.
Алексей к тому времени сменил убыточное гончарное ремесло на торговлю железом: орудиями для пахоты, сеяния и уборки урожая. Помимо этого, он предлагал дуги, шлеи, верёвки и ремни всё то, без чего не обходится ни одно крестьянское хозяйство.
Бывало, прибежит Проша в лавку а там уже шум и толчея: покупатели присматривают товар. Братец же бойко помогает выбирать:
Есть топор плотничий, столярный, древорубный. Дешёвой ценой продаю!
Дай-ка вон тот, древорубный, тычет пальцем крестьянин.
И Алексей подаёт небольшой, но увесистый топор.
Мужик, взяв его, кивает головой:
Пожалуй, подойдёт. У меня такой же был, да украли. А мне топор что отец родной: кормит, одевает и обувает.
Прохор тут же подходит ко второму покупателю, и тот спрашивает косу и точильный камень к ней.
Эта косочка лучшая из всех, с улыбкой кладёт Проша товар на прилавок, что лезвие, что обушок, что пяточка и носочек!
Мужичок долго стучит по лезвию ногтем, прислушиваясь к звону, а Прохор терпеливо ждёт. Жалко ему чёрный народ: многим потом даётся трудовая копейка.
Верно, певучая косонька, наконец соглашается покупатель и развязывает кошель на поясе. Дай Бог тебе, чадо, здоровьица и счастливо сбыть весь товар!
Дай Бог и вам на острую косу много сенокосу, радуется Прохор.
А брат уже велит ему подать железные скобы. И Проша спешит за ними в заднюю, складскую комнату.
Когда же не было покупателей, Алексей ненадолго отпускал младшего брата. При этом просил:
Помолись, Прохорка, за успех в деле.
Твоя молитва быстро до Бога доходит.
И он отправлялся к реке, где спокойное течение Тускари, медовый запах трав и шелест листвы располагали к молитве.
Как-то занял Проша своё любимое местечко на лужайке. Ромашки глаз веселят.
Иволги на ивах весело пересвистываются.
Солнечные зайчики перебегают по золотистому дну реки. Благодать!
Опустился он на колени и, глядя в небо, доверчиво попросил у Бога помощи в торговле для брата. В глазах его стояли слёзы.
Сладок, ох как сладок мёд слов Божиих, вдруг услышал за плечом ласковый голос. Рядом с ним стоял человек, Христа ради юродивый. Жалок был его вид: обут в рваные сапоги, одет в ветхий-преветхий долгополый кафтан, подпоясанный толстой верёвкой. Через плечо висит длинная холщовая сума. Лицо же, обросшее серой, как печная зола, бородой, светлое, доброе.
Не испугался Прохор блаженного. В городе все хорошо знали его и относились с почтением. Знал и он. Ходила молва, что этот Божий человек читает мысли и обладает даром провидения. Здравствуй, дедушка, вскочив на ноги, низко поклонился Прохор. И, достав из кармана завязанный в белую холстинку кусок калача, подал убогому. Взглянул старичок на отрока прищуренными глазами и, погладив по голове, вернул подношение.
Исцелила тебя, чадо, Пречистая. Отныне клади в суму дорожную калачи да собирайся в христолюбивый град Киев, в Дом Пресвятой Богородицы.
Удивился Проша, округлились радостно глаза: как это старчик прознал его желание? И впрямь по многу раз он слушал матушкины рассказы о Киево-Печерской Лавре и о почивающих в её пещерах святых Божиих угодниках. И всей глубиной сердца восхотел посетить эту обитель! Не тотчас, не тотчас, а когда надлежит, засияли-заулыбались морщинки на лице старичка.
Он сел на траву, провёл рукой по зелёным её косам:
Тёплая землица-кормилица. Слышишь, как дышит? Так теплом и обдаёт.
Проша подсел рядом и задумчиво опустил голову. Помолчав, робко спросил:
Скажи мне, дедушка, а почему люди становятся монахами?
Старец ответил не сразу. Некоторое время он прислушивался, как будто травы нашёптывали ему ответ, а потом тихо молвил:
Господь Солнце наше. Жизнь и смерть, счастье и горе человека всё зависит от воли Божественной. Сколько уже было людей на земле? И все прошли без следа.
Прославились же на Небе и на земле лишь те, кто жил по заповедям Божиим и для кого эти заповеди были слаще мёда и дороже золота. Вот и уходят в монастырь, чтобы со всем тщанием Единого Бога искать.
Внимал Проша словам старца, не сводя с него глаз, и затем сказал твёрдо:
Желаю и я стать монахом. Я бы день и ночь молился, чтобы Господь помиловал всех!
Улыбка скользнула по устам старика.
Монашеский путь скорбный, не каждому под силу, вздохнул он.
День уже клонился к вечеру. Благую беседу прервал басовитый колокол Знаменского монастыря.
Прохор спохватился:
Меня же братец ждёт! Бранить будет, что замешкался.
Не тужи, чадо, Бог уже всё устроил, успокоил его блаженный. Ты лишь благодари Всевышнего, что услышал твои молитвы. Да вкушай-затверживай: Господи, помилуй мя грешнаго!
Ласково легли на сердце Проши слова эти.
Потом уже познал он их крепость и сладость.
Поклонился он старцу и заторопился в лавку.
Алексей был весел. Пересчитав дневную выручку, он довольно похлопал младшего брата по плечу:
Ох и даётся тебе, Прохорка, молитва!
Доход нынче с избытком!
Слава Богу! возрадовался и Прохор, а про себя воздохнул: «Господи, помилуй мя грешнаго».
В Киев
С той поры ещё усердней стал посещать Проша храм Божий. Ни одной утрени и вечерни не пропускал. Но больше всего полюбил молитву неотступно молился в церкви, дома и в любом месте, где бы ни находился. Радуясь этому, Агафья то и дело благодарила Господа за сына. Как-то шла она в храм вместе с Алёшей и Прохором. А навстречу им тот самый человек Божий, Христа ради юродивый. Указал он перстом на Прошу и сказал, глядя на него с улыбкой:
Блаженна ты, вдовица, что у тебя такое детище. Будет крепким предстателем пред Святою Троицею и горячим молитвенником за весь мир.
И сжалось сердце материнское, предчувствуя разлуку с сыном.
Между тем Прохору сравнялось пятнадцать годков. Давно созрело у него желание уйти в иноки, чтобы всецело служить Богу. Ни о чём другом не помышлял. Поделился он сокровенным с друзьями-однолетками, купцами Иваном Дружининым, Иваном Безходарным и Алексеем Мелениным. И обрадовался, узнав, что желания их взаимны! Тогда и порешили: как только будет построен Сергиевский храм, они вместе отправятся в Киев, чтобы благословиться у старцев.