Ты её ещё помнишь?
Белые кони это казаки Платова, диагональ h1 a8 река Березина, так?
Точно! Так вот он уже на шестом ходу и «пленил» французского императора!
А надо было на четырнадцатом, улыбнулся Клим. В том-то и смысл задачки. Петров, тем самым, намекнул Милорадовичу, что захватить Наполеона в плен можно было ещё при переправе через Березину по диагонали h1 a8.
Ох и память у тебя, сынок! Дай бог каждому! похлопывая Клима по плечу, выговорил отец. Ну хватит стоять в передней. Давайте за стол. А я в погреб, за кизиловой настойкой. Прошлогодняя. Самолично делал. Пока матушка на стол соберёт, мы по рюмашке и опрокинем.
Я, достопочтенный Пантелей Архипович, пожалуй, водицы изопью, или чаю, если есть, усаживаясь на свободный стул, чуть слышно вымолвил псаломщик.
Ферапонт ты же ещё не диакон и жить пока можешь, как любой мирянин. Ну зачем ты себя мучишь, а? сокрушаясь, изрёк старший Ардашев. Ведь даже Иисус на свадьбе в Кане Галилейской обратил воду в вино.
Так ведь Спаситель сотворил чудо сие, дабы «явить славу Свою», и тогда «уверовали в Него ученики Его».
Как знаешь, Ферапонтушка, как знаешь. Водица в питьевом ведре. Ты уж тогда сам себе её и принеси. Не сочти за труд, вздохнул хозяин дома и вышел.
Ферапонт остался в комнате.
Что нового в Ставрополе? осведомился Клим.
А что в нашем захолустье может быть нового? Ничего! Пыль, провинция, покой погостный, процветает повальное пьянство, полицейский произвол, пожары полный перечень произошедшего за последние полмесяца.
Экий вы искусник речи, Ферапонт! Пятнадцать слов подряд, и все начинаются на букву «п».
Как это вам удалось сосчитать? Пожалуй, я и повторить уже не смогу. Глядя в пол, псаломщик сосредоточено произнёс: Пыль, провинция, пожары, повальное пьянство полицейских
Ардашев улыбнулся и поправил:
Вы сказали: «пыль, провинция, покой погостный, процветает повальное пьянство, полицейский произвол, пожары полный перечень произошедшего за последние полмесяца»
У вас незаурядное внимание и прекрасная память, Клим Пантелеевич.
Не больше, чем у всех. Однако просьба: зовите меня просто Клим. Ведь мы, как я понимаю, ровесники.
Извольте, кивнул псаломщик.
Послышались шаги и в дверях показался Пантелей Архипович. В руках он держал графин с багрово-красной жидкостью и две рюмки; наполнив их и не обращая внимания на псаломщика, он изрёк:
За твой приезд, сынок!
И за ваш новый дом!
За наш! Он ведь тебе достанется. Мы с матерью не вечны.
Нет уж! Тогда выпьем за ваше с матушкой долголетие.
А это будет второй тост, усмехнулся Пантелей Архипович и опустошил рюмку. Его примеру последовал и Клим.
Промокнув губы носовым платком, отец вновь наполнил до краёв рюмки и осведомился:
О чём же вы беседовали, пока меня не было?
Ферапонт жаловался на безмятежность провинции. Скучно ему.
Скучно? Так он же из дому не выходит! Всё книжки с библиотеки таскает и в беседке сидит. А как стемнеет, лампу зажигает. Так всю жизнь в псаломщиках и проходит.
Это почему? недоверчиво вопросил Ферапонт.
А потому что, сидя на печи, невесту не найдёшь! Девки, под твоим окном табунами не ходят. Одна надежда на Клима. Может, хоть он подыщет тебе какую-нибудь прелестницу. А то так и останешься бобылём.
В передней послышался женский голос.
Никак Климушка приехал?
Угадала, Глафира, угадала! громко отозвался старший Ардашев. Иди к нам, любимчик твой заявился!
В залу вошла женщина, уже разменявшая шестой десяток. Она всплеснула руками.
Почитай год не виделись! Возмужали, настоящим барином стали!
Клим в обе щёки расцеловал горничную.
Да какой я барин, тётя Глаша? Студент, да и только! И почему на «вы» ко мне обращаетесь?
Отвыкла я, родной, отвыкла, вытирая платочком слезу, вымолвила женщина. А вы тоже хороши тётей меня кличете. Мы же никакие не родственники.
Не тётя ты ему, Глафира, а вторая мать. Помню, в семьдесят втором году, когда я в Ставропольском гарнизоне службу начинал, на Пасху в Казанском соборе, этот пятилетний сорванец выскочил к алтарю, стал рядом с архиереем, высунул язык и рожки показал прихожанам. Разве не собирался я его тогда высечь? А что ты сказала мне? Горничная улыбнулась и, смолчав, опустила глаза. Ударите малыша ремнём, барин, и до конца жизни жалеть будете, а у Климушки об этом случае воспоминание горькое останется. Простите его, Христом Богом прошу! А жалование моё за последний месяц себе оставьте. Считайте, что это мой недогляд. А ежели всё-таки обидите мальчонку уйду от вас Я сдержался тогда, тебя послушал. Но весь город судачил, что у поручика Ардашева бесёнок в семье завёлся.
Молодая тогда я была, Пантелей Архипович, да смелая.
Как здоровье, тётя Глаша? спросил Клим.
Ничего, помаленьку, женщина вытерла слезу. Даст Господь, я и сынишку вашего понянчить успею али доченьку. Как за вами пострелёнком смотрела, так и за ними пригляжу.
А я вам подарок привёз. Подождите, только вещи разберу.
Ардашев поднял чемодан и собрался уже выйти в другую комнату, но его остановил отец:
Подарки потом. Глафира, помоги Олюшке на стол накрыть. Уж больно она долго на кухне возится. Мы без закуски с сыном скоро в «медведя»[10] играть начнём, под стол свалимся и прослывём в глазах Ферапонта грешниками.
Горничная кивнула поспешно удалилась.
Покаяния да молитва избавят вас от гиены огненной, и бесы лукавые отступят, пролепетал выпускник семинарии и перекрестился.
Пантелей Архипович махнул рукой и сказал:
Никакого сладу с ним нету. У него скоро, как у ангела небесного, крылышки на спине прорастут. Ну, давай, сынок, по новой За тебя!
За вас, батюшка! И за матушку!
Не возражаю, изрёк отец и, опустошив рюмку, спросил: Как тебе кизиловая?
Нектар.
Вот и я так считаю, а отец Афанасий уверяет, что кислинки в ней многовато. А как кизилу быть без кислинки? Это ж не чихирь какой-нибудь, а настойка.
Пантелей Архипович откинулся на спинку стула и спросил:
Так о чём вы с будущим диаконом беседовали, пока меня не было?
Ферапонт жаловался на провинциальную глушь, полицейский произвол и повальное пьянство.
А в некоторых местах и того хуже. Недавно в здешней газете писали, что Владикавказский полицмейстер получил назначение в Санкт-Петербург. По такому случаю он собрал коллег в ресторане. К концу вечера стражи порядка порядочно нафлаконились и передрались между собой. Хозяин заведения вызвал двух городовых, чтобы они навели порядок. А те, увидев своих начальников с разбитыми физиями и пьяными вдрабадан, пожали плечами и ушли. В Ставрополе, слава богу, до такого ещё не докатились. А что касается провинциальной глуши, то это, действительно, так. Уже одно то, что населённые пункты Ставропольской губернии и двух областей Терской и Кубанской разделены между собой громадными расстояниями, доходящими между городами до двухсот-трёхсот вёрст, заставляет население жить по преимуществу своею собственной жизнью, вне всякой зависимости от соседнего, иногда значительного по числу населения, пункта. Это же тебе не Англия, какая-нибудь, где всю страну от края до края можно за сутки на поезде пересечь. У нас степные просторы, которым мы, к сожалению, никак ума не можем дать. Даже чугунку к городу никак не проложат. Нет ни спичечной фабрики, ни крахмального завода, а ведь по количеству потребляемых спичек, производимого хлеба и картофеля мы занимаем самое почётное место на Северном Кавказе. А знаешь почему в губернии полностью отсутствует промышленность?
Капитала не хватает? предположил Клим.
Его-то, как раз-таки предостаточно. Рабочих рук нет. Им неоткуда взяться в крестьянской губернии. Свободный работник может появиться либо благодаря отхожим промыслам, либо из-за безземелья. Но у нас крестьянин начинает трудиться в поле с 15 марта, а заканчивает к 15 октября, а потом ещё и занимается обмолотом зерна. У него просто нет времени для работы на стороне даже за хорошие деньги. Землицы хватает всем. Безземельных крестьян нет, а значит, и некому податься в рабочие. Всё население губернии занимается земледелием и скотоводством, и потому благосостояние жителей целиком зависит от цен на хлеб, мясо, кожи и шерсть Тишь, благодать, но Ставрополь похож на большую деревню. От того и скучно-с. Цирк шапито на ярмарках или паноптикум самое желанное развлечение. Горожанину ещё можно сходить в библиотеку и театр. Есть у нас общественное собрание, есть и дворянское. Имеются трактиры, рюмочные рестораны.