В военный период зримо обозначился институциональный конфликт, имевший и персональное измерение. Борьба за установление сфер влияния между Союзом советских писателей, находившимся в ведении А. А. Фадеева, и Комитетом по делам искусств при Совнаркоме СССР под начальством М. Б. Храпченко в первой половине 1940‐х вошла в наиболее активную фазу456. (Примечательно, что никаких свидетельств неформального общения Храпченко и Фадеева за пределами заседаний Комитета по Сталинским премиям не сохранилось457.) В первой половине 1930‐х годов официальное советское искусство по повелению партийного начальства было условно поделено на литературу и остальные сферы искусства. Институционально это деление было закреплено сначала постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций»458 от 23 апреля 1932 года, а затем и учреждением Союза писателей СССР на Первом Всесоюзном съезде советских писателей в августе 1934 года. Писательская деятельность, таким образом, была подчинена «литературному министерству» «Союзу советских писателей с коммунистической фракцией в нем». Вскоре эта же участь постигла и все остальные сферы искусства. 16 декабря 1935 года было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Об организации Всесоюзного комитета по делам искусств»; новосозданному ведомству поручалось «руководство всеми делами искусств, с подчинением ему театров, киноорганизаций, музыкальных и художественно-живописных, скульптурных и иных учреждений»459. 17 января 1936 года постановлением ЦИК и СНК СССР был образован Всесоюзный Комитет по делам искусств460. Сфера официальной культуры оказалась искусственно поделена на две институционально оформленные части, которые в свою очередь были подчинены ЦК. Однако в рамках Комитета по Сталинским премиям две эти части оказывались вновь объединены и могли зримо влиять друг на друга. Такая ситуация не могла не вызвать усиление конфликтных настроений в среде чиновников от культуры: борьба не столько за институциональные ресурсы, сколько за возможность влиять на изгибы «партийной линии» в советском искусстве ожесточилась именно в военные годы, определив характер культурной политики всего позднего сталинизма.
Контуры этой «культурной войны» наметились еще в конце 1930‐х годов. 25 января 1939 года Фадеев становится секретарем нового состава президиума правления писательской организации. В первой половине декабря того же года Храпченко занимает пост председателя Комитета по делам искусств461 (фактически руководил ВКИ с апреля 1939 года). Уже тогда сложилась весьма напряженная обстановка, и первый удар по неокрепшей репутации Храпченко был нанесен осенью следующего года. 18 сентября 1940 года Политбюро ЦК (двумя днями ранее такое же решение приняло Оргбюро) приняло постановление «О пьесе Метель»462, которое в основных тезисах вторило вышеупомянутой записке П. Н. Поспелова и Д. А. Поликарпова463, покровительствовавших секретарю писательской организации. Кроме того, в документе содержалась и угроза смещения Храпченко с должности в случае повторения подобных «политических ошибок». Очевидно, что «мишенью» этого постановления был отнюдь не любимец Горького Леонов, еще 18 мая 1939 года писавший Сталину о незаслуженно «издевательском» отношении к нему критиков и представлявший на его суд свою «писательскую судьбу»464. В. Перхин писал:
После этого [постановления] имя Храпченко в связи с «Метелью» нигде не упоминалось, хотя автор был подвергнут «идеологической порке» на собрании писателей 23 сентября [1940 г.]. Против пьесы выступили А. А. Фадеев, В. В. Вишневский, К. Я. Финн, И. Л. Альтман, А. С. Гурвич, Н. Н. Асеев465.
Ответный удар не заставил себя ждать. 21 сентября 1940 года вступило в силу постановление Оргбюро ЦК «О Литературном Фонде Союза Советских Писателей и о фондах Управления по охране авторских прав», в котором содержалось требование
изъять из ведения Союза [советских писателей] Литературный Фонд СССР со всеми его учреждениями и подсобными предприятиями, а также Управление по охране авторских прав, передав их в ведение Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР466.
Писательская организация буквально лишилась средств на поддержание собственной «боеспособности», а все расходы попали под контроль ведомства, возглавляемого Храпченко. Кроме того, правление Союза писателей обвинялось в отступлении от своих прямых обязанностей, заключавшихся в «управлении литературой». 28 сентября 1940 года Храпченко сообщил в ЦК о бесконтрольном расходовании средств Литфонда и подытожил: «В результате этого происходило открытое разбазаривание огромных государственных средств, имели место вопиющие безобразия»467. С началом войны конфликт хоть и ослаб, но ни одна из сторон не упускала возможность укрепить свои позиции на поле борьбы за власть. Именно поэтому оказалась возможной описанная выше попытка передела в Союзе писателей. Слабостью Фадеева не удалось воспользоваться в полной мере. После краткосрочного периода буквального отсутствия контроля над ССП началось жесткое и стремительное усиление авторитарных тенденций в руководстве писательской организации. Фадеев готовился к очередной атаке.
Ликвидация «Литературной газеты» и основания на ее месте «Литературы и искусства» также создавали условия для ужесточения конфронтации. Фактически, обе организационные структуры Союз писателей и Комитет по делам искусств были задействованы в «культурном производстве», но каждая из этих структур была заинтересована в продвижении собственных интересов. Относительная нормализация социально-политической обстановки актуализировала былые разногласия. Но у обеих сторон конфликта сохранялось осознание необходимости действовать аккуратно, наносить единичные, но прицельные удары по противнику. Секретарь писательской организации решился на реванш. 31 марта 1942 года прямые подчиненные Фадеева П. Скосырев и Е. Ковальчик от лица президиума и парткома Союза писателей адресуют Г. Александрову записку с просьбой вернуть Литфонд в систему писательской организации. В тексте утверждалось:
За истекшие полтора года президиум ССП СССР убедился, что выделение Литфонда из его системы не только не улучшило и не упорядочило работу Литфонда, а создало для него и для Союза писателей целый ряд дополнительных трудностей.
<>
На президиум ССП и Литфонд легли задачи повседневно-творческой и материально-бытовой помощи писателям-фронтовикам, эвакуированным и семьям Членов ССП468.
И далее:
президиум ССП СССР просит санкционировать возвращение Литфонда в его систему, тем более что до настоящего времени передача Литфонда Комитету по делам искусств не была оформлена соответствующим правительственным постановлением469.
Следующим шагом Фадеева стала вышеупомянутая записка с прилагавшимся проектом решения, направленная в Агитпроп ЦК 16 июля 1942 года. Целью этого обращения стал вопрос о выводе «Литературы и искусства» из-под контроля храпченковского Комитета. Фадеев писал:
Практика показала, что передача газеты «Литература и искусство» в систему издательства «Искусство» нецелесообразна. <> издательство «Искусство» подчиняется Комитету по делам искусств, а газета является одновременно и органом Союза советских писателей СССР и Комитета по делам кинематографии. Это, в свою очередь, лишает возможности влиять на административную и хозяйственную деятельность аппарата редакции470.