В конце концов, не всё в мире меряется деньгами. Теперь она это точно знала.
Солнце не торопилось уйти за горизонт, и Нина наблюдала за его неторопливым ходом, время от времени вспоминая, что в её стакане есть что выпить. Прикладывалась, делала несколько глотков, потом возвращалась к кофейному столику, наливала ещё, шла к окну и снова наблюдала. На душе было какое-то нездоровое спокойствие. Она уже всё решила.
В дверь постучали, когда она сидела на карнизе, свесив ноги вниз и держа в одной руке уже изрядно захватанный стакан с бренди, а в другой пистолет. Ещё несколько минут и глотков и всё закончится. Уйдёт пустота и стыд за потерянную себя
Нинка! позвал встревоженный голос. Дверь открой! Там твоя мать звонит, дозвониться тебе не может.
Нина вздрогнула и едва не выронила оружие.
Ну Нин! Что ей ответить? Открой дверь, чёрт тебя побери!!
Нина замерла. Мама. Перед глазами побежали картинки почти забытого давнего прошлого. Мама завязывает ей бантики на хвостиках перед первой в жизни школьной линейкой. Мама кладёт ей на горящий в лихорадке лоб охлаждающий компресс и шепчет что-то успокаивающее. Мама провожает её в столицу, крепко сжимает руку и уверенно повторяет: «У тебя всё будет хорошо. Всё получится. Я знаю».
Нина посмотрела на почти закатившееся солнце, потом на пистолет, потом на стакан и вдруг разревелась, как девчонка. Швырнула стакан куда-то туда, где терялась внизу залитая бетоном земля. Поставила пистолет на предохранитель и перекинула ноги обратно в комнату. Размазывая по лицу слёзы, приносившие нежданное облегчение, открыла дверь, выхватила из рук помощницы трубку.
Да, мам Да Всё у меня хорошо. У телефона просто разрядилась батарея Я сейчас тебе всё расскажу
Теперь она была уверена у неё всё хорошо. Мама не могла ошибаться.
Нежный убийца
Утро было солнечным и жарким вот уже который день подряд. Город изнывал от зноя, исходил запахами пота, скошенной газонной травы и нагретой тротуарной плитки. Город раскалялся добела в ежедневном беге к лучшей жизни, успехам, достижениям. Город очень устал от этого нескончаемого пекла. Город жаждал дождя и передышки.
Марина присоединялась к нему в этом желании. Ей очень хотелось, чтобы стало чуть прохладнее, чтобы можно было ездить на работу, не умирая по дороге от перегрева, амбре разнокалиберных тел рядом и скуки, частенько сопровождающей её по дороге. Всё-таки полтора часа в одну сторону это было много для их небольшого городка. Но работу женщина любила, а потому и смирялась с необходимостью таких поездок. Да и скука в последнее время всё чаще отступала, поскольку Марина оценила наконец прелесть аудиокниг и слушала их в поездках. Это позволяло ей отвлечься и от неудобств общественного транспорта, и от то и дело возникающих в нём ссор и скандалов между пассажирами, и от того факта, что это время, как ни крути, уходит в никуда, а потратить его с большей пользой никак не получается. Женщина слушала придуманные другими людьми увлекательные истории и улетала куда-то в параллельное пространство, что помогало ей смириться с тем пространством, что было вокруг неё.
Но иногда, следя за перипетиями сюжета, она всё равно ощущала медленное течение времени, и её это угнетало. Для её деятельной натуры три часа дороги (а иногда и больше) в день были почти невыносимыми. Она бы предпочла проделать путь пешком, если бы умела ходить так же быстро, как ездили автобусы. К сожалению, это было невозможно, так что оставалось только принимать то, что есть, стараться улучишь то, что можешь, и смиряться с тем, чего изменить не в силах.
В это утро Марине повезло, и автобус, который вёз её на работу, оказался полупустым, так что даже сесть удалось. Женщина выбрала место у окна, спиной по ходу движения, лицом к салону и частично к висящему на востоке яркому солнцу. Оно подмигивало в не слишком чистое окно, согревая Маринино лицо, но из-за врывающегося в открытые форточки ветра это было даже приятно, не припекало. По привычке добавив громкость аудио, чтобы заглушить возню пассажиров, женщина выпила немного ледяной воды из бутылки и приготовилась снова убивать время. Книга, которую она слушала, была интересной, автору удалось затянуть Марину в атмосферу повествования. По мере продвижения сюжета она то морщила лоб, сопереживая героям, то улыбалась, а один раз даже тихо рассмеялась, такой забавной оказалась описываемая сцена.
Не сразу Марина обнаружила, что на неё смотрят окружающие: пожилая женщина с опущенными вниз уголками ярко накрашенного рта и суровыми морщинами между бровей, юная девушка с розовыми волосами и пирсингом в брови и русоволосый мужчина примерно её лет, в кипельно-белой тенниске, под которой угадывались широкие плечи. Взгляды её не обескуражили. Она была уверена, что не смеялась слишком уж громко, не нарушала социального этикета. Скорее люди тоже скучали, так что смех стал моментом, вызвавшим их интерес. Что ж, Марине было не жалко, пусть себе смотрят, так что она спокойно и с лёгкой улыбкой на губах выдержала взгляд и пожилой дамы, и розововолосой нимфы, а вот на мужчине споткнулась. Слишком уж пристально он смотрел, и его глаза, казалось, видели её насквозь. Не самое приятное ощущение. Марина отвела взгляд и стала смотреть в окно, за которым пролетал мимо привычный городской пейзаж с пробками, ремонтными работами, спешащими по делам пешеходами и деревьями, роняющими первые редкие листья на мостовую.
Однако уже через пару минут она снова окинула взглядом салон русоволосый незнакомец торопливо отвёл глаза, едва встретившись на миг с её глазами. Теперь он прилежно смотрел в окно, как Марина до того, как будто его очень занимали проезжающие мимо машины. «Интересно, подумала женщина, он действительно на меня смотрел или мне только показалось? Да и с чего бы ему на меня внимание обращать?» Воспользовавшись моментом, пока незнакомец изучал пространство за окном, она стала рассматривать его внимательнее, не забывая при этом слушать в наушниках свою «сказку».
При более детальном изучении мужчина всё так же выглядел её ровесником уже не слишком молод, юношеская неуверенная самоуверенность давно испарилась из его лица, оставив выдержанные, сложившиеся черты, выражавшие спокойствие, знание и опыт. Среднего телосложения, даже скорее худощавый, и при этом с хорошей осанкой и явно ухоженный, уделявший себе внимание. Чисто выбритый, с уложенными волосами, правда, Марина его стрижки не оценила та показалась ей несколько старомодной и не подходящей к узкому лицу. Однако в целом незнакомец производил впечатление скорее приятное, нежели отталкивающее.
Она посмотрела на него на пару секунд дольше, чем это было бы безопасно, и, конечно, снова встретилась с его глазами. На этот раз он выдержал её взгляд, и она тоже не стала разрывать контакт. С едва заметной блуждающей улыбкой они смотрели друг на друга, и время ушло куда-то, оставив их наедине. Мурашки побежали по спине Марины, щекочущее чувство погружения в юность окатило её всю, с головы до пят. Словно бы ей снова было двадцать, и была она легка, как стрекоза, так же прозрачна и светла, и мир вокруг был светел на сто лет вперёд. Удивительные ощущения от внимательного взгляда совершенно незнакомого мужчины!
Неизвестно, кто первым, утомившись, отвёл бы глаза, но между ними внезапно оказалась та самая женщина с грустным ртом и морщинами «где деньги?» она готовилась к выходу и подошла к двери, заслонив от Марины незнакомца в белой тенниске. Воспользовавшись моментом, Марина посмотрела в окно и наконец вспомнила, как дышать. Мурашечное чувство не ушло, но, по крайней мере, она не ощущала себя больше загипнотизированной чужим взглядом тёмно-серым, как надвигающаяся гроза, если она смогла правильно определить.