Мне хочется узнать имя девушки, но я слишком стесняюсь спросить у неё прямо.
Это тоник?
Нет. У меня тётя в парикмахерской работает, она меня покрасила.
О, круто. Слушай
Я тяну последний слог, медленно затихая, как это всегда делают в кино. Девушка понимает намёк.
Хлоя.
Красивое имя. Хлоя, ты не хочешь кофе? За счёт заведения.
Уже после того, как я произнёс это вслух, до меня начинает доходить, что фраза звучит как дешёвый подкат. Становится стыдно. Но Хлоя соглашается. Я понятливо киваю и иду к столику, где делаются напитки.
Какой любишь?
Латте.
Я наливаю девушке стаканчик кофе и делаю ещё один напиток для себя. Других посетителей пока нет, а значит, у меня есть минутка, чтобы перекусить самому. Я беру себе булочку с маком, которую испёк не так давно, взглядом предлагаю другую булочку Хлое, но та отказывается. Я отдаю ей латте. Девушка отходит чуть в сторону и садится перед окном, а потом поворачивается в мою сторону. У неё всё ещё нервная улыбка, хоть и, скорей всего, искренняя. Я буквально вижу неуверенность Хлои. И, тем не менее, смотря на меня, она делает приглашающий взмах рукой.
Ты не идёшь?
Я с приятным удивлением понимаю, что девушка рассчитывала на то, что я пойду за ней.
Прости, но мне лучше оставаться у кассы. Вдруг кто-то зайдёт.
На самом деле, поболтать с кем-то я сейчас не против. Но, сомневаясь, что мне стоит это делать, что в этом есть какой-то смысл, я отрицательно качаю головой.
Хлоя, кажется, в мой аргумент не верит, поэтому встаёт и возвращается туда, где стояла до этого.
Тоже любишь латте?
Ага.
А ты постоянно тут работаешь? Место выглядит очень уютным.
Я кивком подтверждаю тот факт, что каждый день работаю здесь, а потом бегло осматриваю помещение. Уютное? Я не помню, что думал о пекарне, когда устраивался сюда, наверное, мне вообще было не до внешнего вида, а теперь я слишком привык к этой обстановке. Была ли пекарня на самом деле уютной? Пожалуй, мне хотелось бы верить, что да.
Хлоя говорит, что кофе отличный. Я отвечаю, что буду рад, если она станет почаще сюда приходить и покупать его.
Смотри, вдруг это место станет моим логовом, в котором я буду проводить одна или с приятелями большую часть времени. Как в «Друзьях». Что тогда будешь делать?
Ну, я буду получать больше чаевых.
Мы смеёмся. Чистый и яркий звон смешивается с извечным запахом выпечки. Я, как и Хлоя, смотрел этот ситком, так что разговор плавно переходит на тему сериалов. Сначала мы говорим о «Друзьях», потом об «Игре престолов», а затем об «Убийстве на пляже». Мы перескакиваем с темы на тему, обрывая предложения, потому что слова не успевают за мыслями, постоянно смеёмся и дискутируем.
Хлоя оказывается очень упрямой переспорить её невозможно. Но я особо и не стараюсь. Со временем я замечаю, как с неё спадает напряжение. Правая рука всё реже тянется к расчёсанной левой. Увлёкшись разговором, девушка будто бы перестаёт нервничать. Меня это подсознательно радует. В чём бы ни заключалась причина её беспокойства, кажется, она о ней забыла. Я и сам на время забываю о своей настоящей жизни.
Мы разговариваем, даже когда в пекарню заходят другие посетители. В такие моменты Хлоя отходит немного в сторону, чтобы не мешать, но мы хорошо слышим друг друга. Я всё ещё расспрашиваю посетителей, не знают ли они чего-нибудь про воздушные шары, и продолжаю получать отрицательные ответы. Каждый раз от этого становится обидно, но разговор с Хлоей не даёт долго зацикливаться на неприятных мыслях.
Остатки нашего кофе уже давно остыли, а небо за окном немного просветлело, хотя погода не изменилась. Я со смущением ловлю себя на том, что чувствую себя в своей тарелке и что я не против посидеть так ещё раз. Незаметно проносится мысль, что, встреться мы когда-нибудь раньше, то могли бы, пожалуй, стать хорошими друзьями.
Где-то через час девушка говорит, что ей уже пора. Оказывается, она вышла на улицу только из-за того, что для супа ей понадобилась морковь, которой не оказалось дома, а в пекарню она зашла лишь потому, что та находится по пути к магазину. Я соображаю, что Хлоя направлялась в тот самый продуктовый, в который вчера и я заходил. Надеюсь, ей повезёт больше, чем мне.
Мы обмениваемся страницами в социальных сетях и на всякий случай номерами телефона. Что ж, видимо, девушка тоже не прочь со мной пообщаться. Проскальзывает какая-то странная мысль, что «что-то» вовсе и не так, как я думаю. Но я не понимаю, о чём речь. Но зато я обращаю внимание на другое всё же нужно встретиться с Хлоей как-нибудь ещё раз. Тут же в голову приходит забавная идея, что стоит познакомить её с Киром: тому нравятся такие девушки. Но, будто резко выйдя из транса, я качаю головой, прогоняя неуместные размышления.
В пекарне я задерживаюсь до позднего вечера: только после десяти я наконец закрываю помещение. Я переработал целых два часа, но глупое чувство надежды, неприятно скользящее по спине, заставляло продолжать расспросы покупателей о полётах на шарах. Даже после конца рабочего дня я не мог пересилить себя и уйти хотелось поспрашивать ещё хоть у немногих людей. А вдруг они бы помогли?
Мысль о том, что я могу пропустить того, кто мог бы оказать помощь, превратила меня в параноика. Меня прорывало спрашивать и спрашивать, и чем дольше я слышал отрицательные ответы, тем сильнее становилась вера, что «ну вот сейчас-то, спустя столько времени, мне точно повезёт». Не повезло.
Мышцы вокруг рта горели. Следуя собственному совету, я старался всегда улыбаться, когда с кем-либо разговаривал. Чаще всего люди улыбались в ответ, и это было приятно такие посетители говорили любезно и вежливо, а потому даже отрицание с их губ не звучало обидно. Были и те, кто никак не реагировал, не менял эмоции на своём лице. Я, честно сказать, поначалу думал, что таких будет большинство. Но, как оказалось, люди предпочитают отвечать на улыбку улыбкой. Хотелось бы верить, что искренней.
Конечно, среди покупателей нашёлся и вечно всем недовольный.
Чё лыбишься? Придурок, что ли? Или я тебе не угодил?
Нет. Просто улыбаюсь.
Улыбка без причины признак дурачины, так что убрал лыбу быстро!
Грубость без причины вот признак дурачины.
Чаевых этот мужчина, конечно, не оставил, да и заказ забирать не стал. А я лишь в очередной раз убедился, что он придурок, увидев на столе несколько купюр. Глупец забыл забрать деньги, которыми расплачивался. На удивление, он за ними так и не вернулся. Постыдился, что ли. Я никогда не считал, что улыбка это что-то важное, но его реакция была неадекватной.
Несмотря на поздний час, мне всё равно хочется пройти по той улице, где находится кофейня, хоть через неё дорога домой длиннее. Конечно, сейчас эта улица уже не будет такой красивой, как утром или днём, но дело в действительности не в этом. Я зеваю. Хоть мозг и работает на полную, организм моляще требует сна.
Я направляюсь к надземному пешеходному переходу и, пройдя по нему, сворачиваю в сторону Кофейной улицы. Это, разумеется, неофициальное название. Вообще Кофейной её окрестили из-за большого количества сосредоточенных здесь ресторанов, кафе, пабов и баров. Но нужно было прозвать эту улицу Разгульной или Тусовочной это, как по мне, лучше бы описывало реальность. Но имеем то, что имеем.
Улица эта всегда была шумной. В каждом заведении на полную громкость играла музыка, и всё это смешивалось между собой в нечленораздельную какофонию звуков и превращалось в несвежий смузи. Ещё хуже становилось потому, что музыка эта была абсолютно разная: вот классическая мелодия вливается в попсовую песню, а вот рэп дополняет рок. Я думаю, что если кто-то захочет по собственному желанию сойти с ума, то ему непременно нужно сюда.