Она отрицательно качает головой. Меня это разочаровывает. Теперь придётся придумать другую аналогию. Я немного раздумываю.
А трогала молодые деревья?
На этот раз девочка говорит «да».
Большая часть шерсти Грины как молодые деревья светло-коричневая. А уши, кончик носа и левая лапа чёрные.
Как небо ночью?
Ага.
А на ней есть звёзды? Ночью иногда есть звёзды. А они не чёрные, а белые или жёлтые.
Я внимательно рассматриваю собаку.
Нет, звёзд нет.
Лилия наигранно кривит лицо.
А жаль.
Ага, и мне тоже.
Я знаю, что девочка не заметит моего движения, но всё равно киваю. Та успокаивающе кладёт ладонь собаке между ушей.
Но ты всё равно красивая, Грина.
Лилия ещё усердней гладит собаку. Та, конечно, просто в восторге. А я удивляюсь, как такая маленькая девочка, ростом ненамного больше самого животного, так легко удерживает овчарку на месте и сама не падает от некоторых особенно сильных толчков Грины.
Я замечаю, что Лилия мельком отрывается от собаки, чтобы почесать собственные руки. Покрасневшие и шершавые пятна выглядят как сыпь. Я вспоминаю, что она чесала руку и в прошлую нашу встречу, и догадываюсь, что у девочки, скорее всего, аллергия на собачью шерсть, но её это, кажется, совсем не волнует. Стоило бы отодвинуть ребёнка от животного, объяснить, что аллергия это опасно, но я не смею нарушить идиллию. Смотря на них двоих, я улыбаюсь. Внутри что-то тёплое, уютное и домашнее. Приятные воспоминания. Поверх них красная пелена. Я стараюсь не обращать на неё внимание. Не сейчас.
Я боюсь, что буду казаться подозрительным, если буду говорить что-то ещё, поэтому мы стоим молча.
Жалко, у меня нет собаки.
Лилия грустно улыбается, играясь с ушами Грины.
Родители не разрешают?
Как правило, это основная причина, почему детям не удаётся завести питомца. Хотя, с учётом аллергии девочки, правильно делают. Лилия отрицательно качает головой.
Мои родители любили животных. Но в детском доме нам запрещают кого-либо заводить. Даже рыбок! Представляете?
Она, видимо, удивлена такой несправедливости и очень этим недовольна. Но меня больше поражают слова о детском доме. В голове стелется туман, и всё кажется нереальным. Она такая же. Она тоже из Дома У меня мгновенно портится настроение, в памяти всплывает слишком много непрошеных эпизодов из прошлого.
Мне хочется спросить у девочки, что случилось с её родителями, но у меня хватает ума промолчать.
Но воспитательница говорит, что я тут ненадолго, меня должны перевести в школу для слепых или что-то типа того, и я очень надеюсь, что там мне разрешат завести собаку. Или хомячка они такие маленькие, громкие и быстрые. Я трогала одного, когда мы с мамой ходили к её подруге.
Я знаю, что хомячки слишком быстро умирают, так что это не лучшее животное для ребёнка. А ещё я уверен, что и в школе Лилии не разрешат никого заводить. Но ей этого пока лучше не знать.
Если ты хочешь завести хомячка, то бери джунгарского. Он толстенький, активный, и содержать его нетрудно.
Девочка расцветает, явно радуясь тому, что кто-то поддерживает её желание.
Хорошо! Спасибо за совет! Когда буду выбирать хомячка, попрошу именно джунглийского!
Лилия исковеркала название, но я не стал её поправлять. Моё внимание обратило на себя то, что она сказала «когда», а не «если». Девчушка и вправду уверена, что у неё всё получится. Интересно, был ли я таким уверенным в детстве?
Как думаете, мне позволят завести двух хомячков?
Я немного помолчу, делая вид, что задумался.
А ты хочешь сразу двух? Может, лучше завести одного? Вдруг тебе будет тяжело с ним?
Но ведь ему будет скучно.
Девочка наигранно надула щёки.
Я не хочу, чтобы ему или ей было грустно.
Я призадумываюсь.
Знаешь, мне кажется, хомякам лучше, когда они одни. Тем более, так вся твоя любовь будет доставаться только ему, и он будет очень счастлив.
Лилия обдумывает эти слова и, согласившись с моими выводами, пару раз кивает.
Наверное. Но, знаете, друзья это всё равно очень важно.
Я соглашаюсь. Иметь в своей жизни хороших друзей это и впрямь очень круто. К сожалению, не у всех они есть.
А у Вас много друзей?
Девочка с любопытством ожидает ответ, а я удивляюсь, как вовремя она у меня это спрашивает. Не читает ли она случаем мысли?
Не особо.
Я отвечаю честно. Улыбка на детском лице понемногу угасает, и я чувствую себя виноватым. Наверное, стоило солгать.
А почему? У меня есть Кирилл и Соня. Они очень клёвые. Я могу вас познакомить.
Я представляю, как меня знакомят с десятилетними Кириллом и Соней. Мы рассказываем о себе интересные факты: они как пробовали мороженое со вкусом киви, а я как играл в карты на раздевание. Соня говорит, что у неё новое платье розовое в белый горошек, а я говорю, что видел однажды такое на девчонке, которая иногда заглядывала к Джефри по ночам. А потом Кирилл предлагает мне окурок, а я говорю, чтобы он выкинул эту гадость, и протягиваю ему пачку «Царских». А рядом смеётся Лилия и просит угостить её тоже, и я протягиваю ей длинную белую сигарету. А ночью мы идём в клуб. Но почти сразу уходим никто из нас не любит такие места. Поэтому мы идём на заброшку, и я помогаю им всем взобраться на крышу. И вот мы лежим все вместе, руки разбросаны и переплетены, мы смеёмся и обсуждаем «Джанго освобождённого», а потом встречаем рассвет и клянёмся в вечной дружбе. Всплывшая в голове картинка смешит меня, но я стараюсь сдержаться и не заржать.
Спасибо, но мне и так неплохо.
Но ведь у тебя есть тот, с кем ты можешь поиграть?
Наверное.
Я вспоминаю вчерашний вечер. Вспоминаю Кира.
У меня был очень близкий друг, с которым я играл, не переживай.
Был?
Лилия обеспокоенно замирает.
С ним что-то случилось?
Нет, с ним всё в порядке.
Но почему вы тогда не играете сейчас?
Я проклинаю себя за эту оговорку. Мне не хочется расстраивать девочку и говорить правду, но я понимаю, что идти на попятную уже поздно: она хоть и ребёнок, но не глупая же.
С некоторыми друзьями ты просто перестаёшь видеться. Со временем. Это нормально.
Я пытаюсь объяснить ей, что это не страшно, но чем больше я говорю, тем больше начинает казаться, что я пытаюсь убедить в этом в первую очередь самого себя.
Это печально.
Лилия тяжело вздыхает, подводя итоги моим рассуждениям.
Ты должен опять поговорить со своим другом.
Теперь настаёт моё время удивляться.
Боюсь, Лилия, он не будет рад меня видеть. Мы не общались с ним уже несколько месяцев.
Но ведь вы лучшие друзья!
Она говорит это с полной уверенностью, что лучшие друзья не расстаются, и я не знаю, что мне ответить.
Были.
Тогда увидься с ним!
Девочка отпускает Грину и протягивает руки ко мне. Собака недовольно фыркает и злобно глядит на меня. «Ты отобрал мою ласку!»
Но это не так легко.
Холодные маленькие пальчики сжимаются вокруг моей правой руки, впиваясь в рукава кофты.
Неужели ты не скучаешь?
Она сжимает свои ладошки сильней, не в силах мне поверить. Скучаю ли я? Я пытаюсь ответить на этот вопрос честно, но ответа не находится. Я думаю, что, возможно, общайся я с Киром до сих пор, жизнь, может, была бы хоть немного ярче.
Но мысль эта слабая и тихая. Её заглушает другая. Общаться с одним человеком целую вечность невозможно. И уж лучше наша дружба прервётся так, чем
Я не чувствую в себе сил с кем-то общаться. Гулять, смеяться, шуметь на всю улицу Кажется, я уже давно забыл, каково это. Скучаю ли я? Может. А может, и нет.
Я всегда смогу встретиться с ним, если захочу.
Лилия перестаёт улыбаться и отпускает мою руку.
Ты врёшь.
Она говорит эту фразу так уверенно, будто знает это лучше меня.
Если бы ты это мог, то уже встретился бы. Но ты боишься.
Слова неожиданно звучат слишком по-взрослому и колют сердце. И я уверен, что голос у девочки не поменялся, просто это сами слова такие. Правдивые. Я не знаю, что ей на это сказать. Она ждёт моего ответа, но тишина не прерывается. Я понимаю, что даже Грина примолкла, прислушиваясь к нашему разговору.