Что?! сокрушенно и при этом разгневанно воскликнула Лата, воззрившись на подругу.
Тебе надо чем-то заняться, отвлечься, решительно сказала Малати. Чем-то помимо учебы. К тому же до итоговых экзаменов почти год, и в первом семестре народ обычно не напрягается.
Благодаря тебе я теперь пою.
О нет, отмахнулась Малати. Я не об этом. Если уж на то пошло, прекращай петь раги песни из кинофильмов полезнее.
Лата засмеялась, вспомнив Варуна и его граммофон.
Жаль, здесь не Найнитал, продолжала Малати.
То есть мне следовало бы заняться верховой ездой, греблей и фигурным катанием?
Да.
Беда в том, сказала Лата, что в лодке я думала бы исключительно о благоуханных водах, а в седле о том, как мы катались на велосипеде. Да и вообще, ни грести, ни ездить верхом я не умею.
Чтобы забыть о своих страданиях, нужно чем-то активно заниматься, говорила Малати (отчасти самой себе). Может, вступишь в какой-нибудь клуб? Литературное общество, например?
Нет. Лата помотала головой и улыбнулась. Вечера у господина Навроджи и все им подобное будет только навевать ей ненужные воспоминания.
Тогда студенческий театр. В этом году ставят «Двенадцатую ночь». Получи роль в спектакле и будешь весело смеяться над превратностями любви и жизни.
Мама никогда не позволит мне играть в театре, сказала Лата.
А ты не будь такой паинькой! Рано или поздно она согласится, вот увидишь. Пран в прошлом году играл в «Юлии Цезаре», между прочим, и там даже были женщины. Немного и не в главных ролях, положим, но самые настоящие девушки, а не переодетые парни. В то время он уже был обручен с Савитой. Разве твоя мама хоть слово ему сказала? Нет, не сказала. Сам спектакль она не видела, зато очень гордилась, что он пользовался таким успехом у публики. Значит, и на сей раз возражать не будет. Пран непременно тебя поддержит. И кстати, в студенческих театрах Патны и Дели тоже теперь смешанные актерские составы. Времена меняются!
Лата сразу представила, что ее мать скажет об этих переменах.
Да! воодушевилась Малати. Спектакль ставит этот наш философ, как его? Ладно, потом вспомню. Прослушивания начинаются через неделю. Девушек слушают отдельно от парней. Все очень благопристойно. Может, и репетировать будут отдельно. Самый осторожный родитель носа не подточит! К тому же спектакль приурочен к церемонии посвящения чем не достойный повод? Тебе жизненно необходимо что-то в этом роде, иначе ты завянешь. Активность бурная, немедитативная деятельность в большой дружной компании. Поверь мне на слово, это тебя исцелит. Я сама именно так и забыла о своем музыканте.
Хоть Лате и казалось, что душераздирающая интрижка Малати с женатым музыкантом отнюдь не повод для шуток, она была благодарна подруге за попытку ее развеселить. Узнав на собственном опыте о пугающей силе чувств, она стала лучше понимать то, чего раньше не понимала: как Малати позволила себе впутаться в столь рискованное и губительное для репутации дело.
И вообще, надоел этот Кабир, расскажи про всех остальных мужчин, с которыми ты познакомилась. Кто этот канпурский ухажер? И что ты делала в Калькутте? Разве мать не хотела свозить тебя заодно в Дели и Лакхнау? В каждом из этих городов должен быть хотя бы один интересный мужчина.
Выслушав подробный рассказ Латы о путешествии вышел не столько список мужчин, сколько живое описание событий (за исключением последней ночи в Лакхнау, не поддающейся никакому описанию), Малати сказала:
Насколько я поняла, любитель пана и поэт идут ноздря в ноздрю в этом матримониальном заезде.
Поэт? Лата была ошарашена.
Да. Полагаю, его брата Дипанкара и договорника Биша в расчет не берем?
Конечно не берем, раздраженно ответила Лата, и Амита тоже, я тебя уверяю! Он просто друг. Вот как ты. Единственный человек, с которым я могла поговорить в Калькутте.
Продолжай. Это очень любопытно. Он уже подарил тебе свою книжку?
Не подарил! буркнула Лата.
Тут она припомнила, что Амит вроде бы обещал подарить ей экземпляр. Но если он действительно хотел это сделать, то уже давно сделал бы. Мог, к примеру, прислать книжку с Дипанкаром, который недавно приезжал в Брахмпур и встречался с Праном и Савитой. И все же ей стало совестно за не вполне честный ответ, и она добавила:
По крайней мере пока.
Ну, извини, без намека на раскаяние сказала Малати. Не знала, что это такая больная тема.
Нисколько! выпалила Лата. Не больная, просто неприятная. Амит в качестве друга это прекрасно, но во всех остальных качествах он меня не интересует. Просто ты сама однажды связалась с музыкантом, вот и хочешь, чтобы я связалась с поэтом.
Допустим.
Малати, умоляю, поверь мне, ты напала на ложный след. Лаешь на несуществующее дерево.
Хорошо, хорошо. Давай проведем эксперимент. Закрой глаза и представь себе Кабира.
Лата думала отказаться, но любопытство любопытная штука. Немного помедлив, она нахмурилась и выполнила просьбу подруги.
Закрывать глаза-то необязательно? проворчала она.
Нет-нет, закрой, настояла Малати. И опиши, во что он одет. Заодно представь какую-нибудь особенность его внешности, нет, лучше две. Не открывай глаза, пока говоришь.
Он в форме для крикета, на голове кепка. Он улыбается и Малати, это бред.
Продолжай.
Хорошо. Вот кепка слетела, и я вижу его волнистые волосы, широкие плечи, красивую ровную улыбку И такой как там пишут в любовных романах?.. орлиный нос, вот! Ну и зачем все это?
Ладно, теперь вообрази Хареша.
Я пытаюсь. Ага, картинка прояснилась: на нем шелковая сорочка кремового цвета и коричневые брюки. Ой, еще эти жуткие туфли-«корреспонденты», про которые я тебе рассказывала.
Черты лица?
Маленькие глазки, но они превращаются в такие милые щелочки, когда он улыбается, почти исчезают.
Он жует пан?
Нет, слава богу. Пьет холодное какао. Кажется, он называл его «Фезантс».
А теперь представь Амита.
Ладно, вздохнула Лата; она попыталась его представить, но черты лица оставались размытыми. Он упорно отказывается выходить из тумана.
Хм, с некоторым разочарованием в голосе произнесла Малати. Как он одет-то?
Не знаю, ответила Лата. Странно. Можно мне не воображать, а подумать и вспомнить?
Наверное, можно.
Увы, сколько Лата ни пыталась, вспомнить сорочки, туфли и брюки Амита ей так и не удалось.
Где вы находитесь? Дома? На улице? В парке?
На кладбище, ответила Лата.
И что вы там делаете? засмеялась Малати.
Разговариваем под дождем. Ах да, у него в руках зонт! Это считается?
Ладно-ладно, уступила Малати. Я ошиблась. Но дерево может вырасти и на пустом месте, знаешь ли.
Лата решила не предаваться пустым размышлениям. Чуть позже, когда они вернулись домой к обещанному чаю, она сказала:
Я не смогу вечно его избегать, Малати. Рано или поздно мы встретимся. То, что он вызвался помогать пострадавшим в катастрофе, это уже поступок не «обыкновенного подростка», а взрослого и ответственного человека. Он сделал это не потому, что хотел передо мной выставиться.
Тебе надо строить новую жизнь, в которой не будет его, даже если поначалу это покажется немыслимым, сказала Малати. Смирись, что твоя мать никогда его не примет. Это абсолютная данность. Ты права, рано или поздно вы повстречаетесь, и к тому времени ты должна сделать так, чтобы у тебя не было ни минутки свободного времени. Тогда и хандрить будет некогда. Спектакль это то, что доктор прописал. Причем тебе нужна роль Оливии.
Ты, наверное, считаешь меня дурой.
Ну, скорее глупышкой, ответила Малати.
Это ужасно! воскликнула Лата. Больше всего на свете я хочу его увидеть. Но при этом я позволила своему ко-респонденту слать корреспонденцию. Он попросил разрешения, когда мы прощались на вокзале, и я не смогла ему отказать это было бы нехорошо и невежливо, ведь он так помог нам с мамой