Первым заговорил отец Рашида. Сиплым от пана голосом он сказал:
Абдур Рашид, как ты посмел воспользоваться родственными связями в своих интересах? На днях к нам заходил патвари, искал тебя. Слава богу, тебя не было, и он поговорил со мной.
Рашид побелел.
Он совершенно потерял дар речи и сразу понял, что произошло. Несчастный старик-патвари, которому было велено дожидаться Рашида, придумал повод и поговорил с его отцом напрямую. Заподозрив неладное и зная, откуда берется гхи на его роти, он решил в обход Рашида получить подтверждение от семьи Ханов. Видимо, он пришел тайком во время полуденной молитвы, зная, что Рашид в это время точно будет в мечети, а его отец точно нет.
Рашид стиснул в руке стакан. Во рту пересохло. Он сделал глоток шербета и этим взбесил отца еще больше. Тот указал пальцем на Рашида:
Что за дерзость! Отвечай, когда тебя спрашивают. Хоть твои седые волосы и указывают на мудрость, растут они явно на мусоре! Имей в виду, Рашид, ты больше не ребенок, и спрашивать с тебя будут как со взрослого! Никаких поблажек!
Рашид, это ведь не твоя земля, ты не имел права ею распоряжаться, добавил Бабá. Послушанием ты никогда не отличался, но такого коварства от тебя мы не ждали.
На случай, если ты и дальше собирался строить козни, продолжал отец Рашида, имей в виду, что твое имя больше не значится в поземельной книге. Ты не имеешь никакого отношения к нашим землям. А то, что записано у патвари, Верховному суду изменить очень трудно. Твои коммунистические схемы здесь не работают. Нас, в отличие от брахмпурских студентов-умников, не удивишь теориями и россказнями.
В глазах Рашида вспыхнули гнев и протест.
Ты не можешь просто взять и лишить меня права на наследство. В законе нашей деревни ясно сказано Он повернулся к имаму, рассчитывая на поддержку.
Вижу, все эти годы ты не только религию изучал, ядовито произнес отец. Что ж, советую тебе, Абдур Рашид, раз уж ты сослался на закон о наследовании собственности, повременить с получением наследства сперва похорони нас с дедом на кладбище у озера.
Имам, потрясенный этими речами до глубины души, решил вмешаться:
Рашид, тихо молвил он, что побудило тебя действовать за спиной отца и деда? Ты ведь знаешь, что на правильном примере, который подают людям лучшие семьи нашей деревни, держится весь порядок.
На правильном примере! Лучшие семьи! Что за нелепое лицемерие, подумал Рашид. Правильный пример это во имя собственных корыстных интересов отбирать у рабов (а батраки, по сути, и есть рабы) наделы, на которых те гнули спину всю жизнь? Рашиду становилось все яснее, что на этом собрании имам отнюдь не в полном объеме выполняет свои обязанности духовного наставника.
А Медведь? При чем тут он? Зачем его притащили? Рашид обратил взгляд на дядю, без слов моля его о поддержке. Уж он-то должен понимать! Но Медведь не выдержал взгляд племянника и опустил глаза.
Отец Рашида словно прочел его мысли. Обнажив гнилые пеньки зубов, он сказал:
Не жди помощи от маму! Он тебе больше не защитник. Мы обсудили это дело всей семьей всей семьей, Абдур Рашид! Поэтому он и пришел. Маму имеет полное право здесь присутствовать, и он так же, как и мы, потрясен твоим твоим поведением. Часть наших земель была приобретена на приданое его покойной сестры. Неужели ты думаешь, что мы так легко отдадим государству все, что возделывалось и преумножалось поколениями нашей семьи? Неужто ты решил навлечь на наши головы саранчу когда мы и так терпим бедствие из-за позднего сезона дождей? Отдай клочок земли одному чамару, и они все
Внизу громко заплакал ребенок. Отец Рашида встал, перегнулся через перила и крикнул во двор:
Мать Мехер! Сколько еще будет орать дитя Рашида? Угомони ее! Дай людям нормально поговорить!
Он повернулся обратно и сказал:
Запомни, Рашид, наше терпение не бесконечно.
Рашид вдруг пришел в ярость и бездумно закричал:
А мое, по-твоему, бесконечно? С тех пор как я вернулся из Брахмпура, всюду встречаю только насмешки, издевки и зависть. Тот несчастный старик, который всегда был добр к тебе, абба, и которого ты теперь не замечаешь
Не меняй тему, резко осадил его отец. И не повышай на меня голос.
Я не меняю тему! Это его злые, порочные, алчные братья подстерегли меня у мечети и теперь распространяют грязные сплетни
А ты у нас, стало быть, герой.
Будь на свете справедливость, их заковали бы в кандалы, притащили в суд и заставили бы ответить за свои грехи!..
В суд! Так ты теперь и по судам хочешь нас затаскать, Абдур Рашид
Да, если другого выхода не будет. И именно суд в конечном итоге заставит тебя вернуть нажитое чужими трудами
Довольно! крикнул дед, точно кнутом охлестнул.
Рашид этого почти и не заметил.
А чем тебе не нравятся суды, абба? продолжал он. И разве вы не суд мне тут устроили? Что это такое, если не заседание панчаята[38], инквизиционного трибунала, на котором вы впятером свободно поливаете меня грязью
Хватит! вновь раздался окрик деда.
Прежде он никогда не повышал голос на Рашида два раза подряд.
Тот умолк и склонил голову.
Нетаджи сказал:
Рашид, не надо думать, что это судилище, мы не враги тебе. Мы твои старшие, твои доброжелатели собрались, чтобы наставлять тебя в узком семейном кругу, а не прилюдно.
Рашид собрал в кулак всю свою волю и промолчал. Где-то внизу опять заплакала его дочь.
Подобно отцу, Рашид подошел к перилам и крикнул:
Жена! Жена! Посмотри, что с ребенком!
А о них-то ты подумал? спросил его отец, кивнув в сторону двора.
Рашид непонимающе уставился на него.
И подумал ли ты о Качхеру? мрачно добавил Бабá.
О Качхеру?.. Он ничего об этом не знает, Бабá. Он вообще не в курсе. И он не просил меня ему помогать! Рашид схватился за голову: опять невыносимо застучало в висках.
Бабá вздохнул и, глядя поверх головы внука на деревню, сказал:
Рано или поздно народ обо всем прознает. Вот в чем беда. Нас здесь пятеро Шестеро. Мы можем поклясться, что не скажем никому ни слова, но слухи так или иначе поползут. Да, нашему гостю твоему другу пока ничего неизвестно, и это хорошо
Ману? недоуменно спросил Рашид. Ты имеешь в виду Мана?
но не забывай о самом патвари, который может и проболтаться, если ему это будет выгодно. Он тот еще плут. Бабá умолк, обдумывая свои следующие слова. Итак, рано или поздно все узнают. Многие решат, что Качхеру подбил тебя на этот поступок. А на нашу семью многие равняются, мы подаем людям пример. Боюсь, ты только усложнил старику жизнь.
Бабá попытался возразить Рашид.
Тут вмешался отец. Вне себя от ярости, он прошипел:
Раньше надо было думать! В худшем случае мы просто каждый год переводили бы его на новое поле. Наша семья по-прежнему поддерживала бы его, он пользовался бы нашим скотом и инструментами По твоей, по твоей вине будет страдать мой старый чамар!
Рашид спрятал лицо в ладонях.
Конечно, окончательное решение мы пока не приняли, сказал Медведь.
Пока нет, кивнул Бабá.
Рашид громко дышал, грудь его вздымалась и опадала.
Отец Рашида сказал:
Вместо того чтобы искать соринки в чужом глазу, советую тебе обратить внимание на бревно в собственном. Надеюсь, этот опыт тебя многому научит. Мы пока не услышали от тебя ни извинений, ни признания неправоты. Поверь, если бы не имам и твой дядя, разговор с тобой был бы другим. Мы разрешаем тебе жить в этом доме, когда пожелаешь. Вероятно, ты унаследуешь часть нашей земли, если сумеешь доказать, что заслуживаешь ее. Но не сомневайся: если ты захлопнешь дверь доверия у нас перед носом, двери этого дома тоже закроются перед тобой. Я не боюсь потерять сына одного уже потерял. Ступай вниз. Нам еще нужно обсудить, как быть с Качхеру.
Рашид обвел взглядом присутствующих. На некоторых лицах он увидел сочувствие, но не поддержку.