Смотрю я на тебя, Алёнка и удивляюсь прямо. подперев бледное личико тонкой ладошкой, обладательница приятного голоса укоризненно покачала головой. Ты, чи, совсем страх потеряла после того, как на дно ухнула, словно топор? Не боишься того, что я передумаю и тебя в реку обратно спихну, прямо в тот омут, хозяину речному на потеху?
Боюсь. честно призналась, поехавшая кукушкой Алёна Дмитриевна. На месте упомянутого речного хозяина, несчастной, ничего не соображающей женщине, почему-то представился не обычного вида мужик, бритый и в костюме, а, агроменного размера, рыба-сом, хищный и без костюма, весь поросший тиной и речными ракушками, но ужасно проглотистый и усатый.
Чего ж, тогда, на рожон лезешь? участливо поинтересовалась странная девица, по-прежнему торчавшая в холодной воде и не спешившая на бережок. Спужалась, да?
Девица, беседующая с Алёной Дмитриевной и успешно проведшая акцию по спасению утопающей, одна штука, выглядела странненько.
Красивое лицо купальщицы отдавало легкой синевой, светлые, длинные волосы девицы колыхались на волнах, точно речные водоросли, темные глаза горели каким-то странным огнем. Вся она казалась слегка худощавой, недокормленной, но, в тоже время, приятно грудастой. Нижнюю часть тела длинноволосой пловчихи скрывала толща воды, но имелись у Алёны Дмитриевны подозрения в том, что и под водой всё обстояло не так ладно.
К тому же, девица плавала «топлес», ничуть не смущаясь собственной бесстыжей наготы и даже ни разу не зардевшись под пристальным взглядом недавней, почти утопленницы.
Может на ней и трусов нет? озадачилась мыслью Алёна Дмитриевна, незаметно кося глазами в сторону противоположного берега. Может быть, девица приплыла со стороны нудистского пляжа и к нам, прямо сейчас, подгребёт группа поддержки голенькие тетечки, счастливые обладательницы пухлых ляжек и отвислых животов и развязные дядечки, трясущие своими бубенцами? Б-р-р! содрогнулась она. Плавать голышом в холодной воде? То еще удовольствие так и бубенцы отморозить можно.
Замерзла, Алёнка? участливым тоном поинтересовалась девушка из воды. Так, стягивай сарафан и обсыхай. Меня не опасайся от меня тебе вреда никакого не будет. Слово в том даю верное.
Алёна Дмитриевна вытаращила глаза снимай сарафан? Какой, сарафан? Она, отродясь, в сарафанах не хаживала руки у нее не особо красивые, чтобы публично обнажаться.
Но, как оказалось, сарафан имелся длинный, мокрый, хлюпающий и ужасно противный.
Мерзкая хламида едва не утянула меня на дно. раздраженно подумала Алёна Дмитриевна, позабыв о приличиях и торопливо стягивая с себя странную одежонку. В этой тряпке я похожа на тряпичную бабу, посаженную на чайник такая же нелепая и страшная. Ф-р-р!
От сарафана женщина, в итоге, избавилась, но теплее ей от этого простого действия не стало мокрая коса хлестала по голой спине, мерз зад и перед, потому что белье отсутствовало от слова совсем.
Бросай сарафан на орешник. командовала из воды длинноволосая девушка. Сейчас солнышко проглянет, и ты согреешься. Да, не трясись высохнет твой сарафан. Быстро высохнет, никто и не заметит, что ты разгуливаешь по берегу в непотребном виде. Не пужайся. И башмаки с ног стащи нечего хорошую вещь портить. Просохнут, сама мне потом спасибо скажешь.
Я и не боюсь. Алёна Дмитриевна смирилась с тем, что с ней явно что-то не так то ли ранняя деменция подкралась незаметно, то ли, ум за разум зашел и обратно выйти не может. Подумаешь, не в том я возрасте, чтобы чего-то стесняться.
И то, верно. согласилась из воды девушка, незнакомая и от того очень подозрительная. Перестарок ты уже, Алёнка. Подружки твои, чай, замужем давно, по ребятенку, а, то и двух, в люльке качают, одна ты в девках засиделась. Семнадцать весен, уж, когда минуло, а женихи всё мимо проходят, ни один сватов не заслал.
Сорок два. с достоинством поправила Алёна Дмитриевна, после происшествия с Олегом, решившая, что хватит ей уже вымолаживаться. Один раз попробовала, дурочка, так и всё на том. Обидно это ощущать себя преданной и вывалянной в грязи.
И, всё-таки, что-то странное было в облике этой светловолосой девицы синеватая кожа, вызывающе торчащие груди с набухшими сосками, сочные, алые губы, глаза необычные, пугающе-мрачные, подернутые то ли дымкой, то ли, поволокой. И на берег девица выходить не спешила, а, водичка-то, температурой, совсем не такая, как в сезон отпусков, на крымском побережье.
Чего таращишься? неожиданно грубо поинтересовалась незнакомка и раздраженно хлопнула по воде ладонью. Спасибо скажи, что на берег тебя выволокла, дуру неблагодарную. Кабы не я, то сейчас стояла бы ты на две реки, да батюшке-водяному в пояс кланялась!
Кому кланялась? Алёна Дмитриевна решила, что у нее, совершенно точно, что-то с ушами, иначе, с чего бы это, ей всяческая дичь слышится?
Оглохла, что ли? девица, по-птичьи, склонила голову на бок. Водяному, кому же еще? Такие, как мы, все, как есть, хозяину речному служат, аль, забыла, чи?
Такие, как ты? переспросила Алёна, чувствуя себя очень странно.
«Кажется, вздохнула Алёна Дмитриевна. визит к отоларингологу, неизбежен, равно, как и к терапевту, психиатру и, может быть, к кому ещё. Все же, это очень неполезно, бултыхаться в холодной воде. Я обычная женщина, а не моржиха, с десятисантиметровым запасом подкожного жира.»
Такие, как я. подтвердила девушка из воды, не делая ни малейшей попытки выйти на берег и погреться. На её синеватой коже застыли крупные капли воды, длинные, светлые волосы, по-прежнему плавали на поверхности. Русалки.
Пока Алёна тупо переваривала услышанное, девица, странно изогнувшись, нырнула под воду, взметнув в воздух длинный, красиво переливающийся перламутровыми чешуйками в солнечных лучах, рыбий хвост и звонко ударила им по воде, окатив, впавшую в ступор, женщину холодными брызгами.
Брыкс! Не выдержав новой порции непонятностей, Алёна отшатнулась в сторону, подальше от рыбохвостой девки, да, оскользнувшись в жидкой грязи, запутавшись босыми ногами в длинной траве, бахнулась наземь, больно приложившись копчиком и, вдобавок ко всем прочим неприятностям, обратно сверзившись в холодную воду.
Плюх! соприкоснувшись с прохладной водичкой, почти высохшая и согревшаяся на берегу, Алёна, промокнув по новой, принялась испуганно колотить по воде руками, отгоняя чешуйчатый страх, удачно прикидывавшийся обычной любительницей заплывов на дальнюю дистанцию.
Русалки коварны, злопамятны и мстительны. вспомнила Алёна Дмитриевна рассказы своей старенькой бабушки со стороны матери. Нет большей радости для нежити хвостатой, чем погубить душу невинную, утопив безжалостно в глубоком омуте и отправив на суд батюшки-водяного хозяина.
Отползая прочь от жуткой нежити, несчастная жертва незапланированных водных процедур, постоянно держала рыбохвостую в поле своего зрения. Умом она, конечно же, понимала, что, происходящее с ней здесь и сейчас, дичь полнейшая, бред, рожденный воспаленным воображением, галлюцинация на почве нервного стресса или, ещё какой-либо, лабуды, но, вдруг? Вдруг, происходящее, реально?
Второй раз спасать не стану. серьезно предупредила та самая обладательница рыбьего хвоста. И моему терпению есть предел, Алёнка. Утоплю, как есть, утоплю, водяному хозяину на поживу, а себе какую-другую дурочку выловлю.
Не надо меня топить. торопливо выбравшись на берег прямо, дежавю какое-то, Алёна Дмитриевна принялась обтираться слегка просохшим сарафаном. Я всё осознала и очень благодарна за то, что вы меня выловили и на берег вытащили.
Кстати, в этот раз она приняла во внимание совет незнакомки и башмаки с ног стащила, аккуратно поставив подальше от воды.