Служанки знали, Вера, до нее Глафира, а из мужчин бывал разве только Алексей Но не его же мне подозревать? К чему бы это ему? Послать букет он может, но ядовитые цветы? Да где бы он их взял, ведь их не продают в цветочном магазине
" И лик бесстыжих орхидей я ненавижу в светских лицах", задумчиво произнесла Черубина. Мне кажется, Эжен, во всём этом чувствуется женский ум. Но женщин Вы назвали только двух, они обе не могли покупать дорогих букетов, да и зачем им Вас отравлять? Возможно ограбление совсем не связано с попытками Вас отравить, размышляла вслух Черубина, быть может это простое стечение обстоятельств Позвольте же, наконец, взглянуть на Ваши мистические аквамарины здесь все ещё Альфред, он ювелир и разбирается в камнях.
Не мучьте меня, капризно простонала Эжен, возьмите сами в шкатулке, вот ключ. Я хотела бы немного отдохнуть.
Черубина аккуратно открыла шкатулку и среди нарядных цветочных брошей, сияющих перстней и прочих украшений увидела пару аквамариновых серег, похожих на нетающие льдинки. Она подняла их, посмотрела, как красиво они раскачиваются, поблескивая алмазами и черной оправой, положила их на ладонь и вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
Наконец таинственные серьги были в руках у Черубины, и она могла показать их Альфреду. Его профессиональный взгляд был очень необходим. Через минуту, вооружившись увеличительным стеклом, Альфред уже рассматривал серьги и неспешно констатировал:
Во-первых, Чери, клейма мастера нет, что означает одно серьги поддельные. Во-вторых, для такого дорогого бразильского, как нам сказали, аквамарина по меньшей мере странно использовать оправу из крымского гагата. Ведь это всего лишь древний уголь.
О, я знаю, воскликнула Черубина, он очень лёгок и нагревается, соприкасаясь с кожей Поэтому Эжен сказала, что серьги стали легкие и тёплые, как бы живые Конечно!
В-третьих, боюсь, это вовсе не аквамарины, поскольку алмазы вокруг них поддельные Да, у меня нет сомнений, серьги полностью подделка.
Однако, Альфред, на изготовление копии требуется время, а серьги никуда не пропадали, точнее, они пропадали, но лишь на короткий срок, за это время не успеть сдать копию. Как это можно объяснить? недоумевала Черубина.
Наверняка, ты знаешь, Чери, что есть уважаемые дома, такие как Mellerio, например, или Garrard, они каждый год публикуют каталоги с фотографиями и рисунками своих новых изделий, которые можно у них заказать. А если такое фото или чертеж показать ювелиру и указать точные размеры, то можно довольно быстро получить подделку из недорогого материала, но, разумеется, без клейма мастера.
Именно это, Альфред, я и хотела узнать сегодня утром, поэтому и пригласила тебя с собой на велосипедную прогулку, но, увы, это ужасное ночное происшествие
Друзья договорились ничего никому не говорить о подмене. В кармане у Альфреда лежал листок бумаги с тщательно перерисованными серьгами. Он твердо решил найти мастера подделок. Душа честного ювелира требовала справедливости.
Утром следующего дня Черубина и Альфред продолжили свое расследование. Стало очевидным, что теперь нужно выяснить, кто и зачем подменил серьги Евгении.
Первое подозрение пало, естественно, на Веру, но поговорить с ней сейчас не представлялось возможным, она еще находилась в больнице. Необходимо было как-то разузнать про окружение Эжен в Мариинском театре. Ведь она упоминала каких-то завистников. Нужно встретиться с кем-нибудь, кто хорошо знает закулисную жизнь Мариинского.
Альфред предложил свою помощь.
У нас с отцом был большой заказ от Мариинского театра на бутафорские украшения для оперы Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». Я хорошо знаком с художником костюмов Авериным Аполлинарием Яковлевичем и могу позвонить ему, в доме его есть телефон. Встречу можно назначить у театра или же там, где ему будет удобно.
С Авериным Черубина и Альфред встретились в кофейне «Англия». Аполлинарий Яковлевич жил неподалеку и был рад приглашению. Это был уже не молодой, но явно молодящийся мужчина, одетый, как и подобает костюмеру, весьма продуманно, с большим вкусом. Черты лица его были приятны и выдавали в нем дамского любимца в прошлом, а, возможно, и в настоящем. Он давно служил в Мариинском и считал себя знатоком всех закулисных тайн. Словоохотливость его не оставляла сомнения в том, что Черубине удастся узнать то, ради чего она пришла.
На белоснежной скатерти светились тонким фарфором чашки, кофейник был обжигающе горяч, на блюде подтаивали шоколадные эклеры, в вазочке томилась розовая пастила. Беседа текла весьма оживленно к явному и взаимному удовольствию. Улучшив момент, Черубина спросила:
Аполлинарий Яковлевич, знаете ли Вы, какое несчастье случилось с Эжен? Ужасно, её могли убить!
Нет, откуда же мне знать, знакомых в полиции у меня, слава Богу, нет. А что произошло?
Черубина коротко рассказала о ночном происшествии и, выражая глубокое сочувствие к пострадавшей, спросила:
Скажите, Аполлинарий Яковлевич, дружит ли Эжен с кем-нибудь в театре, она в Петербурге не так давно. Наверное, нетрудно завести приятельниц, но есть ли у неё подруга, которая поможет ей советом и поддержит в трудное время?
Подруга у Евгении есть, она же злейший враг, как часто водится у красивых женщин, оспаривающих свое первенство, усмехнулся художник. Они сдружились сразу, но в последнее время Мария Александровна терпеть не может Евгению и досаждает ей, чем может. Всё дело в том, но муж Марии, известный врач, степенный и уважаемый человек, стал уделять подруге жены внимание чуть большее, чем позволяют приличия. Случился адюльтер или нет, никто не знает точно, но многие склонны верить тому, что Евгения могла увлечься фон Путреном, встречаться с ним и принимать от него подарки.
Как только имя подруги было названо, Черубина перевела разговор на недавнюю премьеру «Града Китежа», особенно её интересовало мнение Аполлинария Яковлевича о декорациях Константина Коровина. Она уже видела иллюстрации в «Ежегоднике Императорских театров». Аверин принял эффектную позу, несколько откинувшись назад, на мизинце его левой руки сверкнул необычной формы перстень. С явным удовольствием и несколько снисходительно он отвечал:
Не все ценители прекрасного понимают и принимают манеру письма Коровина. Многие считают ее небрежной и даже неряшливой. Но это всего лишь предрассудки. Коровин высочайший мастер театральной декорации, он превосходно чувствует ритм, движение музыкальной мысли и претворяет их в музыку красок. Его декорации совершенно отвечают музыкальным образам града Китежа! И более того, вне всяких сомнений Константин Алексеевич произвёл некий переворот в понимании возможностей театрального художника и поднял театральную декорацию на уровень высокого искусства!
Окончательно запутав художника, который так и не понял, зачем его пригласили эти милые молодые люди, Черубина и Альфред быстро с ним распрощались и вышли на улицу.
Я знаю, кто эта Мария, мы были как-то представлены друг другу. Она живет на Кронштадтской, и у нас есть приличный повод нанести ей визит: рассказать о ночном происшествии с Эжен! Мы возьмем извозчика и немедленно отправимся туда, взволнованно говорила Черубина.
Увы, Марию они не застали, дверь открыла служанка, лицо которой показалась Черубине знакомым.
Глафира! воскликнула она, ты служишь здесь, но как? Я слышала, ты вышла замуж и уехала!
Ох, нет, не так всё было. Да, я замуж вышла за Николая, который служит здесь, у Михайлы Дмитровича, и Марья Аликсандна сразу предложила мне перейти к ним в горничные! Она меня у барыни моей выменяла на свою Веру. Вера ушла к Евгении Ивановне, а я сюда.