Я не знала, что ему сказать. Бояться темных это так же естественно, как бояться смерти. Поначалу я правда готова была ползать у него в ногах и молить о пощаде. Да и сейчас знала, что после первого же удара от моей смелости не останется ничего, кроме слез и слова «пожалуйста».
Скачок адреналина, наконец хоть что-то промямлила я.
Ответ его не устроил. Он хмыкнул, отстранился от меня и зашагал куда-то в сторону, в этот раз будто специально громко шаркая ногами.
Я темный, ты светлая. Такие, как я, убивают таких, как ты. Так ты считаешь?
Что бы он сейчас ни говорил, как бы ни тянул время и ни держал дистанцию, этот спектакль закончится сценой моей смерти. Этот факт о темных мы учили наизусть, как таблицу умножения. У него, вероятно, свои извращенные методы допроса, доводящие жертву до стадии бешенства. Нужно было менять манеру поведения.
«Он тебя убьет. Они все одинаковые. Они все чудовища, твердил внутренний голос. Ты не сможешь спастись».
Вопросы, вопросы и снова глупые вопросы. Я светлая, а это значит, что ты не имеешь права прикасаться ко мне. Таков закон! вспылила я. Если ты убьешь меня, то с тобой мигом расправятся!
В ход пошли «угрозы», но темный лишь ухмыль- нулся.
Конечно, он знал об этом древнем законе. «Темные не имеют права прикасаться к светлым». Эта строка в договоре единственная защита для светлых ночью.
Ваша неприкосновенность портит все веселье, но как хорошо, что меня абсолютно не волнуют законы.
Ты можешь быть хоть самым лучшим убийцей среди темных, но меня ты даже пальцем не тронешь. Когда мое тело найдут, у темных начнутся проблемы, и тогда они сами тебя накажут за то, что ты вообще решился заговорить со мной. Выход из этой ситуации один: отпусти меня, и я никому не скажу о нашей встрече.
Приходилось придумывать на ходу всякий бред. Светлые и правда были неприкосновенными, но вряд ли кто-то захочет искать настоящего убийцу.
Во-первых, эти поиски бесполезны, никто все равно никого не найдет. Во-вторых, этот закон был всего лишь условностью. Ночью светлые могли стать игрушками для своих врагов, потому что темных не пугают наказания и никто не может им помешать.
Ходили слухи, что некоторые светлые все же оставались в живых, потому что темные предпочитали вот так же тянуть время и издеваться. После жертвы рассказывали о случившемся и нападавшего чудесным образом находили. Но куда больше историй о тех, кого спасти не удалось.
Мы оба с тобой знаем, что этот закон бесполезен, но я подыграю тебе.
Прямо возле меня раздался звон разбитого стекла, множество осколков посыпалось на пол. Я не успела даже испугаться, как острые края предположительно бутылки оказались возле моей шеи.
Из любой ситуации можно найти выход. Я окаменела. Все остатки смелости и безрассудства куда-то испарились. Да, я действительно не имею права прикасаться к тебе, ведь любой контакт между светлыми и темными запрещен. В том числе такая мелочь, как убийство. Но что, если я так и не прикоснусь к тебе? Что, если мы сделаем вид, что эта разбитая бутылка случайно перерезала тебе глотку? Он медленно провел по тонкой коже стеклом, держа бутылку за целое горлышко. Я зажмурилась, сглотнула. От бешеного стука сердца в груди заболело. Что-то ты притихла, дорогая, больше не хочешь ничего мне сказать?
Глава 4
Что чувствует человек, когда его жизнь перестает принадлежать ему? Что происходит, когда ты находишься на волоске от смерти?
Перед глазами появились образы моей семьи и моих друзей. Близкие люди наполняли мою жизнь, делали ее насыщенной и интересной. Я любила их и больше всего сейчас хотела вернуться к ним. Бороться? Да, это было бы правильно, но что я могу, если даже мои собственные глаза не могут мне помочь?
Я больше сказать и вправду уже нечего. Всякий бред лез в голову, но толку от него было мало. Передо мной стоял не идиот, даже не псих, каковыми темных описывали чаще всего.
Он был холодным, безэмоциональным и сдержанным. То, что он приволок меня сюда, было частью какого-то плана, чтобы развлечься, побороть скуку. Да, он казался мне скучающим и уставшим, а со мной можно делать все, что душе угодно. В противном случае я не знала, к чему весь этот спектакль.
Славно. Надеюсь, ты замолчишь и перестанешь молоть чушь. Это очень бесит, наконец он отстранился, а я смогла вдохнуть полной грудью. Мне все еще казалось, что стекло возле моей шеи. Дурацкое фантомное ощущение! Но я все же хотела казаться спокойной и послушной, тогда как грудь каждую секунду прошибало молнией.
Я уже пыталась давить на жалость, пыталась нелепо припугнуть или вызвать у него приступ ярости, чтобы он принял хоть какое-то решение: отпустил меня или быстро и безболезненно убил. Что еще я могла сделать?
Неужели это доставляет тебе удовольствие? от безысходности спросила я.
Если хочешь промыть мне мозги, то знай, что лучше не стоит, мрачно отозвался он.
Я не этого хочу. Мне интересно понять мотив твоих действий. Почему ты такой?
Ты не хочешь понимать, тебе просто нужно очередное подтверждение того, что темные монстры. Не обманывай хотя бы себя.
Я бы и не смогла.
Светлые не умеют врать, мы начинаем кашлять, когда пытаемся слукавить.
На самом деле я всегда считала это чем-то необычным. У каждого из нас случаются ситуации, когда проще солгать или промолчать, но все устроено так, что малейшая попытка приукрасить правду проваливается каждый раз человек раскрывает себя, начиная кашлять. Ложь это плохо. Светлые живут идеально и правильно. Возможно, есть способы солгать, но нам о них не известно.
Что ты имеешь в виду? спросил темный.
Светлые никогда не врут. Мы просто не умеем.
Любопытно, заключил он. Как я должен в это поверить?
Кашель. Он выдаст меня.
Темный какое-то время молчал, обдумывал информацию.
Тогда скажи искренне: что ты сейчас чувствуешь?
Это было легко. Не видела смысла умалчивать: у меня все написано на лице.
Страх. Одновременно желание выбраться и принять ситуацию.
Ты веришь в то, что сможешь выбраться? Что сможешь вернуться утром домой? Что я позволю тебе уйти?
Да, такое короткое слово, от начала и до конца лживое. Я резко начала кашлять, не сумев остановиться.
Ты просто задумываешься о том, что хочешь солгать. Слова вылетают из твоего рта, и моментально по горлу будто начинают ползать мелкие жуки. Становится противно, и ты пытаешься избавиться от этого ощущения, а твой собеседник уже знает, что ты соврал.
Если вы такие идеальные, зачем вам этот индикатор? Ты сейчас попыталась соврать мне, хотя по натуре своей не склонна ко лжи. Вы только пытаетесь быть теми, за кого себя выдаете.
Это не так.
Уверен, в вашем мире полно людей, которые уже смогли справиться с этой вашей причудой.
Нет, настаивала я. В нашем мире не врут.
Вы не врете не потому, что хотите говорить правду. Вы просто вынуждены, иначе останетесь без легких.
А что насчет вас? Было ли в вас когда-то хоть что-то хорошее?
Нет, темный даже не задумывался. Мы рождаемся такими, какими вы нас считаете.
Раньше мы жили все вместе. Не может быть такого, что это не оставило следа, должно быть хоть что-то хорошее.
Удивительно, что я действительно в это верила. Да, в школе тоже говорили, что темные изначально были такими, но говорили это по шаблону, а на уточняющие вопросы ничего внятного ответить не могли. Вероятно, учителя не знали всего и говорили только то, что им самим рассказывали в детстве.
И даже не соврала. Попытка вызвать жалость, слабоватые угрозы, поддельное смирение, а теперь что? Пытаешься меня задобрить? Интересно, какие еще способы повлиять на меня ты найдешь?
Темный сдвинулся с места и медленно приблизился ко мне. Я чувствовала его близость каждой клеточкой тела, вновь запах ударил в нос, невероятный, сбивающий с толку, он путал все мысли и влиял на мой организм сильнее, чем что-либо до этого.