Но когда они вернулись в дом Тимура, и его сестра рассказала их маме, как её напугала своим взглядом бабушка, то впервые за всё время их знакомства ни раньше, ни после такого не было мать Тимура отчитала их за поступок, накричала, Тимура дома заперла, а Алёну уйти попросила.
Долго плакала тогда Алёнка, не зная, в чём провинилась. Боялась, что Тимуру теперь запретят с ней общаться. А его мама больше не будет передавать с сыном пирожки в школу на них двоих. И тогда нечего ей, Алёне, есть будет. На уроках она только и думала о том, как на перемене Тимур развернёт пакет и достанет из него невероятно аппетитные пирожки. И самый большой ей протянет.
Весь класс им тогда завидовал. Таких пирожков, как мать Тимура, никто в деревне не пёк. Просили у них одноклассники полакомиться, да ни с кем не делилась Алёна, потому что не знала, будет ли у неё вечером ужин или эти пирожки её единственная еда.
Так и растеряла всех подруг. Да только не горевала сильно. В хорошее в людях она не верила, слишком много предательства уже повидала, да и Тимур всегда рядом был. Зачем ей подруги? И без них она не тужила.
Из воспоминаний Алёна вернулась от резко наступившей темноты. Дверь за их спинами, распахнутая при входе, тихо захлопнулась, и в передней дома сразу стало очень темно. Даже носа своего Алёнка не видела.
Ой! вскрикнула она и схватилась за руку мужа.
Вот ты трусиха, рассмеялся он и начал нащупывать выключатель на стене.
Не найдя его, просто открыл дверь в основную комнату дома.
Сразу стало светлее. Летний вечер был тих и светел, сумеречный свет слегка озарял комнату. Редкие птицы приветствовали вечернюю зарю.
Тимур поставил на стол корзинку с едой. И сразу увлёк молодую жену в сторону кровати.
Глянув, куда её тащит муж, Алёна высвободилась из его объятий. Кровать в дома была одна та самая, на которой умерла старуха.
Я не хочу на ней спать, быстро проговорила девушка.
Так матрас же поменяли, не поняв отказа, сказал Тимур. Только доски старые, а матрас и бельё новые.
Нет, я не хочу. Пойдём на сеновал, как раньше, предложила она.
Тимур рассмеялся.
Ах вот какая ты у меня! улыбаясь, ответил он и, подхватив тонкое тело жены, понёс её на сеновал.
Свадебная ночь закончилась быстро. Тимур, хорошо принявший на своей свадьбе, скоро заснул, а Алёне не спалось.
Долго ворочалась девушка. Всё-таки одно дело тешиться на сеновале, а другое спать.
Только первые петухи пропели рассвет, а солнце чуть показалось за лесом, поднялась Алёнка: не могла больше бока мять на колющей из-под покрывала соломе.
Прошлась по дому. Осмотрелась.
Так мечтала она иметь свой дом. Чтобы никто её не стыдил за приживательство, никто душу укорами не вытягивал, и вот обрела она свою крышу над головой. Её дом, в который муж привёл и сказал хозяйствуй.
Что же не радует меня дом новый? Что же сердце так стучит, будто выпрыгнуть хочет? говорила сама себе Алёна, поглаживая стол и не спеша подходя к окну.
Вдали занимался рассвет. Лучи солнца показывались из-за горизонта и озаряли сонную деревню. Сегодня им предстоял второй день свадьбы, опять в доме Тимура. Алёна отвернулась от окна и пошла собираться, чтобы пойти помочь свекрови.
Её взгляд, наполненный солнцем, скользнул по печке, и в тёмном углу померещилась ей высохшая фигурка. Моргнула Алёна, головой помотала исчезло видение. А может, и не было его, а только солнечные блики играли на стене.
Глава 2. Тайная тропинка
Быстро полетели дни. Некогда было молодым друг дружкой упиваться. Оба поступили учиться в соседний райцентр. Алёна всё в город порывалась, да муж не пустил.
С тобой не поеду, а одну не пущу, безапелляционно сказал Тимур.
Посмотрела на него Алёна с удивлением на мужа. Всегда поддерживал он её стремления, даже подначивал, а потом гордился, какая у него Алёна. А сейчас отказал ей в просьбе.
Сама подумай, что нам с собой в городе делать? Жить негде, в общежитии комнатки ма́лёнькие, кругом машины, а денег сколько на жизнь там уйдёт? Где я их возьму? говорил Тимур в своё оправдание. Твои родные ни копейки не дадут, у моих семеро по лавкам сидят.
Так мы с тобой работать будем, возразила Алёна, вечерами, после учёбы. Я в официантки пойду, ты, может, в магазин какой устроишься или на склад.
Как у тебя всё просто, ответил Тимур, только никому не нужны мы в городе. Знаешь, как говорят: где родился, там и пригодился. Так что остаёмся здесь: дом большой, я его в порядок приведу, полюбишь ты это место, хозяйкой будешь.
Но нам и здесь с тобой на что-то жить надо? Работы-то совсем нет! использовала свой последний аргумент Алёна.
А вот и есть, я уже договорился, хитро улыбаясь, ответил Тимур. Я ведь на механика буду учиться, так меня мужики в мастерской помощником к себе взяли. Им нужен мальчик принеси-подай. Мне опыт им помощь. Ну и деньгами не обидят, буду вместо них по вечерам да выходным выходить. Сама знаешь, у нас мужики вечерами на ногах не стоят, а в выходные тем более. А в эти дни самый улов. Так что заживём мы с тобой, Алёна, как и не мечтали, закончил он, обнимая молодую жену за плечи и с верой смотря на свой ещё не обихоженный участок.
Если ты так хочешь, ответила Алёна, прощаясь со своей мечтой уехать из этой деревни.
А ведь обсуждали они с Тимуром, что уедут сразу после свадьбы, обещал он ей. Говорил, что жить им здесь негде, не у родителей же его в сенях спать. Хотя Алёна надеялась, что свекровь пустит их в одну их комнат, а потом они рядом себе домик построят. Участок у родителей Тимура большой, под выгул коров брали, да скотину не держат сейчас, а землю на себя сумели оформить.
Всё изменилось, когда молодым на свадьбу подарили дом бабки. Тимур сразу передумал уезжать в город. Ему нравилось в родной деревне, и смысла что-то менять он не видел: любимая жена рядом, дом есть, работа тоже, что ещё надо?
А как могла объяснить ему Алёна, что ноет её сердце, тревожится? Если даже в себе не находила ответа что её гнетёт?
Быстро пролетела золотая осень, холодные осенние дожди полились на тёмную землю. Жители всё больше сидели по домам, занимались делами иль в гости ходили. А Алёна всё одна да одна.
Подружек она не завела, всё боялась, что Тимура у неё уведут, близко к себе никого не подпускала. К родным своим тоже не показывалась, да и они не звали. Родители Тимура хоть и рады были гостям, да в чужой дом каждый день не походишь.
Тем более посматривала на Алёну свекровь так, будто спросить что хотела, да не спрашивала. Бросит порой фразу: хорошо ли невестке в доме живётся? Не страшно ли вечерами одной мужа ждать? И ждёт, как Алёна ответит. Вроде просто заботится мама. Но при этом смотрит так, что боязно.
Пыталась Алёна с мужем об этом поговорить, да только отмахивался он.
Придумываешь ты всё, Алёнка, дом как дом, вон моя бабка сколько в нём одна прожила, отвечал он. А если тебе скучно, то сделай за меня доклад да задания для училища, не успею, мужиков опять выручать надо. Васька-то встать не может, так вчера погулял.
Вздыхала Алёна, но бралась делать учебные задания за мужа. Так и училась за двоих. Всё время быстрее проходило.
Одним ноябрьским вечером совсем тошно ей дома одной стало. Куда ни посмотрит, всё чужое вокруг. Хоть и кровать поменяли, всё бабкино тряпье выкинули, Алёна его сама сожгла, пока мужа дома не было. Думала, дух старухи так вытравит, только в треске сгорающих старых вещей мерещился ей старческий хохот.
Вышла Алёна на крыльцо, в пальто своё старое закуталась.
«Надо Тимура попросить купить мне обновку на зиму», подумала она.
Муж в таких просьбах ей никогда не отказывал, наоборот, сам предлагал то новое платье, то шапочку, но Алёна не привыкши была покупать новые вещи, пока старые до дыр не сносились, вот и отказывалась от предложений мужа. А сейчас, кутаясь в проношенную ткань некогда тёплого пальто, жалела.