Перед ним предстала писательница Марина Покровская в мятой майке белые, почти вытертые буквы «Divided well stand» на синем фоне оказались прямо перед его носом. Писательница была значительно выше его ростом.
Проходите! пригласила она и сделала широкий жест. Извините, что заставила ждать, у меня музыка грохочет, а еще я пишу, а когда я пишу, то ничего не слышу, а Викуся просто так заехала, и я ей не сказала, что вы должны приехать, но вы приехали, да еще вовремя, а вот я никогда и никуда не могу приехать вовремя!
Все это она выпалила разом, повернулась к Алексу спиной и пропала.
Да вы проходите, позвал откуда-то другой голос. Не обращайте внимания. Она сейчас вернется.
Здравствуйте, наугад поздоровался Алекс.
В огромной прихожей горели все лампы, он даже зажмурился на секунду слишком много света после аквариумной полутьмы подъезда!
А что, на улице опять дождь?..
Светская беседа началась неудачно собеседницу он не видел, зато вешалка, представшая перед глазами, сразила Алекса наповал. Огромная, раскидистая, как дуб, на львиных лапах, с чугунной корзиной для зонтов у основания. Вместо бархатного берета с соколиным пером и шпаги, что было бы уместно, на ней болтались невразумительная курточка и какой-то розовый плащ, а в корзине валялся портфель, довольно потасканный, с раззявленной крышкой, похожий на лежащую на боку уставшую собаку с высунутым языком.
Она нам досталась от моей мамы, миниатюрная женщина возникла откуда-то из глубин квартиры, я имею в виду это произведение. Она кивнула на вешалку. Представляете, я хотела ее выбросить, а Маня ни за что!..
Такие вещи нельзя выбрасывать, помедлив, сказал Алекс.
Да видели бы вы, в каком она была состоянии!.. Эти бараки на Соколе! Вы помните бараки, молодой человек?..
Викуся, отстань от него! Не помнит он никаких бараков.
Писательница Покровская вырулила в прихожую, согнулась вдвое и обняла женщину за плечи Алексу показалось, что сейчас она посадит ее на ладонь, как Гулливер лилипута.
Это моя тетя. Мы все зовем ее Викуся, хотя на самом деле она Викторина Алексеевна!..
Тетя? пробормотал Алекс.
А что такое?..
Алекс не мог признаться в том, что эта парочка выглядит уж слишком комично, но, кажется, Покровская и так поняла.
Ну, во всяком случае, не дядя, заявила она, чмокнула Викусю и распрямилась.
Манечка, я пойду. Не забудь предложить гостю кофе.
Не забуду.
Там свежий хлеб и колбаса краковская.
Поняла.
И еще торт, ореховый, как ты любишь. Вечером обязательно мне позвони! И не сиди до ночи за компьютером. И не кури много, хлопотала Викуся.
Тетя дивное существо! провозгласила Покровская, закрыв за ней дверь. Черт, откуда это?..
Из «Покровских ворот».
Точно. Пойдемте в кабинет? Или сразу на кухню за краковской колбасой?.. Впрочем, кухня так себе. Здоровая, конечно, но неуютная, и окно немножко на соседнюю стену приходится! Света почти нет. Когда эти дома строились, предполагалось, что в кухне должна метаться кухарка, а господа в гостиной кушать чай, оттопырив мизинцы. А потом случился весь этот конфитюр, в смысле революция, и все переменилось!
Алекс смотрел во все глаза: высоченные потолки, крашеные стены никаких обоев! тяжелые полосатые кресла, вытертая ковровая оттоманка, а на ней книжка страницами вниз, торшер на латунной ноге с нефритовым шариком, выпуклые пуговки электрических выключателей, льняные занавески на белых двустворчатых дверях.
Как ни странно, хозяйка в мятой майке с иностранными буквами и джинсах с дыркой на коленке выглядела неотъемлемой частью этого невесть как уцелевшего мира. В том, что мир на самом деле каким-то волшебным образом уцелел, а не придуман «по мотивам» неким продвинутым дизайнером, у Алекса сомнений не возникло.
Вы не удивляйтесь, посоветовала Покровская. Квартирка не куплена на гонорар от последнего романа. Даже если бы я писала по роману в день, мне на такую все равно не хватило бы! Это прадедушкина квартира. Здесь бабушка родилась. А папа уже на Соколе, в бараках, о которых толковала Викуся. Викуся папина сестра.
В кабинете было точно так же тяжелая мебель, молочная люстра на длинных цепях, громадный турецкий ковер на полу, и легкомысленный ноутбук на крытом зеленым сукном столе с массивными тумбами, и новейшая стереосистема, втиснутая в антикварный комод, и чугунные батареи с завитушками, дышавшие ровным уютным теплом.
Вам повезло, Алекс провел пальцем по выцветшим чернильным пятнам на сукне. Сколько лет назад пролили чернила на этот самый стол? Пятьдесят?.. Или, может, сто?.. Не каждому удается пожить в квартире прадеда.
Да и мне бы не удалось, Покровская пожала плечами. В революцию, ежу понятно, всех уплотнили, здесь даже по тем временам была какая-то чудовищная коммуналка, душ на сорок, наверное!.. Ну а потом выяснилось, что Советской России нужны аэропланы, и всех обратно разуплотнили.
Из-за аэропланов?!
Ну, прадед был авиаконструктор! Она вздохнула, как будто удивляясь его тупости. Знаменитый. Его сгоряча чуть было не расстреляли, но потом кто-то сообразил, что аэропланы-то сами собой уж точно ниоткуда не возьмутся! В смысле, без прадеда. И его передумали расстреливать, и отсюда всех пролетариев выперли взашей, а его оставили.
Вот это да, сказал Алекс от души. Вот это история.
Она сверху посмотрела на него.
Ну да. Прадед по какому-то недоразумению в двадцатых годах не уехал с Сикорским в Америку, остался здесь. Они вообще очень дружили. Только Сикорский строил тяжелые самолеты, вот «Илья Муромец», к примеру, самый знаменитый, а прадед истребители. А когда началась война в Испании, эти истребители расколошматили весь немецкий люфтваффе! И сбивали «мессершмитты» как нечего делать!.. У нас с появлением его истребителей вдруг образовалось полное превосходство в воздухе а все потому, что прадеда своевременно не расстреляли!..
Она уселась за стол и поддернула штанину, так чтоб не было видно дырку.
И фильм этот знаменитый! Ну, где Крючков и Меркурьев, помните?.. «Небесный тихоход»! «Я думала вы ас, а вы У-2-с?!» Этот женский полк воевал как раз на его самолетах, только в конце войны они уже назывались не «У-2», а «По-2». Их все немцы до смерти боялись. Потому что они летали медленно и низко и бомбили прицельно, а «мессеры» все мазали, у них же скорость в разы выше
Позвольте, перебил Алекс, а как фамилия вашего прадеда?..
Она удивилась.
Поливанов. Как и у меня. И мне дико, что я придумываю детективы за столом, где прадед придумывал истребители!.. Я все время сравниваю, понимаете?.. И все время получается, что занимаюсь какой-то фигней.
Ну да, пробормотал Алекс себе под нос. Поливанов. Конечно.
А бабушка вышла замуж за «недостойного»!.. Правда, он был не пролетарий, а инженер, но все равно из «новых», и прадед с прабабкой до конца жизни называли его на «вы» и исключительно по имени-отчеству. А бабушка гордая была, вот и съехала отсюда в барак!
Значит, вы тоже не та, за кого себя выдаете, произнес он задумчиво. Вы вовсе не Покровская, а Поливанова и родом из знаменитой семьи.
Спохватился и замолчал.
Покровская псевдоним, сказала она осторожно. Я живу на Покровке, все очень просто! В непосредственной близости от Покровских Ворот! И почему я не та, за кого себя выдаю?! Я это я, автор второсортных детективных романов!
Второсортных?
Все детективы второсортны! отрезала писательница Покровская-Поливанова. Если бы я написала «Муму», тогда моя фамилия была бы Тургенев и я была бы настоящим писателем. Колбасы хотите?.. Краковской? Викуся очень ее рекламировала!
Пока она возилась на кухне, он все осматривался удивительная квартира! Вышел в коридор и поизучал книжные полки, начинавшиеся на уровне его ботинок и терявшиеся в невообразимой высоте, где-то под потолком. Развеселившись окончательно, зажмурился и вытащил наугад толстый, насмерть зачитанный том в коричневой плотной обложке.