Наслышаны, говорите? Ландсберг усмехнулся, чокнулся с собеседником. Ваше здоровье! Мы на Сахалине тоже, как говорится, о «великих» делах своих наслышаны но только наслышаны, уверяю! Больше разговоров и ненужной суеты! Уголь и нефть на острове, разумеется, есть, но вот с разработкой месторождений проблем больше, чем самих месторождений. Главное в законодательном и разрешительном отношении не всё определено. Впрочем, ни вам, ни даже мне нынче это и неинтересно, сударь. У вас иные жизненные интересы, а я нынче отряхнул островной прах со своих ног, господин Стадницкий! И на Сахалин более возвращаться не планирую.
Вот как? вежливо поднял брови сыщик. Крупные капиталисты туда, на остров рвутся, а вы, известный миллионщик, оттуда? Впрочем, не мое дело! Вам виднее, конечно! Да-с Во Владивостоке не думаете обосноваться?
Пока не знаю. Всё зависит от Петербурга, уклончиво заметил Ландсберг. Вот съезжу нынче в столицу, разберусь и посмотрим потом
Стадницкий внимательно поглядел на сюртук собеседника:
В русско-японской войне изволили участвовать, сударь?
А-а, это, Ландсберг коснулся ладонью медали участника войны 19041905 годов с изображением всевидящего божьего ока. Да, довелось, знаете ли
Не бронзовая, как у прочих, гляжу, а серебряная медалька у вас. Редкая! Мало кому такие дают без колодки, на ленточке, специально для ношения на фраках отчеканена. Только для непосредственных участников боевых действий правительство такие медали чеканило. За особые заслуги, так сказать Большие заслуги, полагаю, изволите иметь в той войне?
Не больше, чем у других, сухо ушел от разговора Ландсберг.
Простите, если я как-то нечаянно задел ваши чувства, извинился Стадницкий. Просто, честно признаться, нечасто встретишь этакую награду у коммерсантов. Те в войну на иных фронтах воевали
Он прожевал дольку лимона, промокнул губы салфеткой и с сожалением заглянул в пустую рюмку:
Ну что ж Рад был повидаться, господин Ландсберг! Пожелаю счастливой дороги в столицу и откланяюсь!
Благодарю, сударь!
Да-с! Совсем забыл! Полагаю, что обязан проинформировать вас, как бывшего клиента! Пустячок, но все же
Слушаю вас.
Изволите ли помнить мадам Мешкову, справки о которой вы мне в 1902 году поручали навести?
Разумеется, господин Стадницкий! А что, собственно?..
Тогда, в 1902 году, получив о мадам Мешковой нужные вам сведения, вы увезли ее с собой на Сахалин, не так ли? Помнится, прежде я добыл для вас и фотографическую карточку мадам!
Кажется, да, Ландсберг начал догадываться, куда клонит Стадницкий.
У сыщиков цепкая профессиональная память, сударь! Впрочем, я уже упоминал об этом так вот! Через несколько месяцев после нашей встречи с вами, провожая в последний путь свою тетушку, я увидел на здешнем кладбище фамильный склеп Мешковых. И ее фотопортрет на обелиске и тут же невольно вспомнилось ваше поручение! Это была она, несомненно! Мадам ведь умерла?
Кажется Да я, собственно, не интересовался этой дамой после выполнения своей благотворительной миссии, состорожничал Ландсберг, пока точно не понимая, куда клонит собеседник, однако не ожидая от этого разговора ничего для себя хорошего.
Повисла многозначительная пауза. Стадницкий не уходил, и Ландсберг вынужденно поинтересовался:
А для чего вы мне про мадам Мешкову и кладбище рассказываете?
Да уж не просто так, коротко хохотнул сыщик. С полгодика назад мне снова было поручено разъяснить ее личность.
Вот как? поднял брови Ландсберг. И кем же поручено, ежели не секрет? Кто заинтересовался безобидной старушкой?
Заметив, что сыщик заглядывает в свою опустевшую рюмку, Карл подал знак официанту, и тот немедленно принес полную.
О-о, благодарю, сударь! Так вот: с полгода назад в мое детективное бюро обратился известный в городе ювелир, господин Мейер. Он рассказал, что накануне к нему в магазин зашла приличная с виду дама в возрасте, и попросила приказчика показать ей несколько вещиц. Она долго их перебирала, и в конце концов ушла, так ничего и не купив. А приказчик, убирая в витрину золотые украшения, обнаружил исчезновение дорогого браслета. Он выскочил вслед за дамой и обнаружил ее садящейся на извозчика. Приказчик предложил даме вернуться в магазин и разобраться в неприятном происшествии. Дама стала, как водится, возмущаться, но, не желая публичного скандала на улице, все же вернулась в магазин. Приказчик тем временем втихомолку послал за хозяином и полицией, а сам принялся убеждать даму вернуть браслет, взятый ею, видимо, по ошибке. Дама все отрицала. Явилась полиция. Дама, приказчик и господин Мейером были препровождены в участок. Там дама предъявила для осмотра свой ридикюль, а специальная сотрудница полиции произвела ее личный досмотр, который ничего не дал. Личность дамы сомнений у полиции не вызвала. Она сообщила, что во Владивостоке проездом, и нынче же отплывает на пароходе в Европейскую Россию. Ее с извинениями отпустили.
И что же дальше, сударь?
Ваше здоровье! Стадницкий опрокинул в рот рюмку и продолжил. Ювелиру в полиции сделали строгое внушение и порекомендовали поискать пропавшее украшение у своих приказчиков. А господин Мейер, как уже упоминалось, обратился ко мне. Приняв поручение ювелира, для начала я навел справки в полицейском участке. И с удивлением узнал, что пожилая дама, заподозренная в краже, предъявила бумаги на имя Мешковой.
И вы хотите сказать, господин Стадницкий, что госпожа Мешкова оказалась воровкой?
Сыщик усмехнулся:
Если бы я своими глазами не видел могилку мадам Мешковой, я так бы и подумал, господин Ландсберг! Но тут дело обстояло иначе. Нетрудно было догадаться, что заподозренная в краже браслета дама предъявила в полиции не свои бумаги! Косвенно это подтверждалось пояснениями допрошенной дамы: она не скрывала, что приехала с Сахалина и ожидала во Владивостоке пароход Добровольного флота, чтобы на нем отправиться в Европейскую Россию! Заметьте, сударь: она прибыла к нам с острова, на который вы ранее увезли настоящую Мешкову. Каким образом к самозванке попали бумаги покойницы? На сей вопрос могла ответить только она!
Ландсберг озабоченно щелкнул крышкой золотого брегета и покосился на остывающий обед. Словно не замечая нетерпения собеседника, сыщик продолжил свой рассказ:
Разумеется, я не поделился с полицией своими выводами и намеревался отправиться в гостиницу, которую самозванка назвала. И у меня была ее фотографическая карточка, сделанная репортером местной газеты при задержании и разбирательстве с ювелиром.
И все же я не понимаю, сударь, при чем тут я? Ландсберг начал хмурить брови.
Сей момент я заканчиваю! Карточка оказалась не слишком высокого качества, однако, внимательно присмотревшись, я увидел черты лица другой дамы, некогда широко известной в России и даже за ее пределами.
И что же? не выдержал Ландсберг, который уже все понял.
Ничего-с Скажите, сударь: насколько я знаю из газет, известная аферистка и мошенница Сонька Золотая Ручка отбывала наказание на Сахалине?
Это общеизвестный факт, сударь! Но позвольте вам возразить, господин сыщик! Вы хотите мне казать, что узнали на фотографии Соньку Золотую Ручку? Спешу вас разочаровать! Мне доподлинно известно, что упомянутая вами аферистка умерла еще в 1904 году, в период эвакуации населения перед высадкой на острове японских войск!
Умерла? Вот как? Простите, сударь, а вы уверены?
Сонька была отнюдь не рядовой преступницей, господин Стадницкий! Была, как говорится, на виду у властей и у обывателей. Должен заметить, что вы начинаете испытывать мое терпение, сударь! Ландсберг всем своим видом показывал, что продолжение разговора считал неуместным.